– Не туда смотришь, – подал голос Митька, топтавшийся по своему обыкновению возле самого края.
И девочка взглянула на море. Вот где впору было визжать от восторга.
Карина и Митька пришли любоваться полнолунием на башенку над террасой, возле которой они купались днем. Но какое явление, связанное с луной, проще всего увидеть воочию на любой планете, в любом мире, живущем по законам физики? Конечно же, прилив. Волны словно зарождались далеко в море, шли к треугольной террасе-волнорезу под странным углом – гребень волны казался параллельным линии лун. Ближний край волны поднимался очень высоко. Брызги от этого странного диагонального прилива долетали до башни, а террасу, наверное, совсем залило.
– Когда луны не строятся по росту, а две меньшие окружают большую, то волны, скорее всего, похожи на воронки и спирали, – сказал наконец-то появившийся на башенке Арноха.
– Откуда ты знаешь? – не оборачиваясь, спросил Митька.
– Логически предполагаю, – отозвался тот, подходя к друзьям. – Красота какая! А у меня пистолет пропал, – добавил он без всякого перехода.
– Как пропал? – испугалась Карина.
– Да фигня, – флегматично отозвался Митька. – Карин, ты второй раз за день смотришь на меня как на монстра. Фигня, потому что вы же с Шепотом все пули расстреляли, сам говорил.
– Не все, – потупился Арно, – последний заряд в стволе был.
– Балбес ты, Резанов, – пожал плечами Митька. – Но я думаю, что это бабушка ревизию в наших комнатах устроила и оружие велела изъять. Пойдешь назад свой трофей забирать?
– Н-нет уж, – поежился Арно, – обойдусь как-нибудь. Вон, лучше знаки осваивать буду… Интересно, а здесь серфинг практикуют? Если да, я бы присоединился. А если нет, я бы внедрил.
– Лунный серфинг звучит круто. – Думать про пистолеты и пули Карине сейчас не хотелось. Четырехлунная ночь и диагональные волны, то и дело обдающие брызгами, жаркий воздух и тонкие струи холодного воздуха с моря… Так недолго и поверить, что жизнь в очередной раз побеждает.
– А, вот вы где, обормоты, – прорезался сквозь шум волн новый голос. – К разгрызанию гранита и мрамора науки готовы?
– Завтра будем готовы, символьер Эррен Радова, – отрапортовал Митька, – честное символьерское.
– На символьерику, значит, замахиваешься? – усмехнулась Эррен, подходя к ребятам. – Это хорошо, это мне нравится. Мрак… ну и вид у вас! Гнилозубые драконоиды вас жевали? И выплевывали?
– В-вы, наверное, хотите по-поговорить с Кариной? – как смог, переменил тему Арноха. Вот спасибо, дорогой друг, очень вовремя!
– Я хочу поговорить со всеми, – покачала головой символьер Радова. – Но на правах родственницы начну именно с нее. Есть возражения? Кроме того, что вам тут и без меня хорошо?
– Наверное, нет, – сказала девочка. После сегодняшнего дня даже получить по шее от Эррен показалось бы отдыхом в раю. Но тетка вроде бы не собиралась бушевать. Может, вообще их отсутствия не заметила.
И верно.
– Вы двое, марш вниз, в башню. Подождите нас.
Мальчишки сочли разумным повиноваться, тетка и племянница остались на башенке вдвоем. Эррен прошлепала еще ближе к краю, между прочим, неогороженному. В Трилунье, следовало отметить, не слишком жаловали перила-заборчики и прочие ограничения свободного падения.
Знаменитая символьер, глава Академии и даже советник уселась на мраморный пол, свесив ноги, и заболтала ими над морем. И похлопала ладошкой рядом с собой: присоединяйся, мол. После секундного раздумья ее племянница так и сделала. Один фиг, уже промокла. А на такой жаре… ну, пусть не жаре, а теплыни, можно не бояться простуды, даже если ты не волк.
– Правильно сделала, что пришла посмотреть на трехлунный прибой, – сказала тетка, – жаль, что не на пару дней раньше, когда Драконья луна не затмевалась Сероволчьей. Тогда волны заливали эту площадку целиком. И бились прямо в окна кабинета, что в башне, как раз под нами. Сейчас мальчики ждут нас там.
– Угу, – ответила Карина. – Эрр, я понимаю, что со всех сторон накосячила. Ты, наверное, мне скажешь, чтобы я забыла про паучертову карту и училась-училась, только я не обещаю. Я даже наоборот…
– Чшшш!.. – Тетка поднесла палец к губам. Лицо у нее при этом приняло выражение, совсем не подходящее ей по статусу. – Паучертова карта, это что-то новенькое и наверняка интересное. Но я не собиралась требовать с тебя обещаний посвятить свою юную жизнь учебе. Вовсе нет. Я хочу, чтобы ты посвятила занятиям остаток этого мракова месяца, сдала паучертов экзамен моему занудному наставнику и начальнику. А потом… считай, я поручаю тебе тайную миссию. Найти карту и передать ее Льву Однолунной Земли.
У Карины отвисла челюсть.
– Как?.. Эрр, не в смысле «как я это сделаю», а это… Ты же взрослая, а мне говоришь – иди и влипни в опасные приключения. Ты серьезно? Ты не передумаешь?!
Тетка засмеялась.
– Ты волк, а значит, вся твоя жизнь является сейчас и будет в дальнейшем сплошным опасным приключением. И эта самая жизнь показывает – далеко не всегда есть кто-то, кто может тебя защитить. Или ты думаешь, что я тебя закатаю в стеклянный шар для пущей сохранности и вывешу в Лунном зале «Стража глубин» для красоты? Обойдешься.
– Ой, обойдусь, точно. Я только не поняла, ты сама не хочешь получить карту? В «Страже глубин» она целее будет.
Эррен покачала головой. Ее волосы вдруг сменили цвет с бордового на совсем светлый оттенок старого золота. Карина вытащила из-за спины собственную мокрую и тяжелую как гиря косу. И засмеялась – ее собственная шевелюра приняла такой же оттенок.
Семейное сходство, мрак побери.
Я – Карина Радова из «Стража глубин». И я похожа на своих родственниц. Можно сколько угодно висеть над странной приливной волной – под ногами теперь всегда будет почва, уверенность в том, что я – Карина Радова из «Стража глубин»…
А тетка тем временем говорила. Девочка сделала над собой усилие и от размышлений вернулась к слушанию.
– …потому что со Львом Трилунья все ужасно мутно – есть отступник, а есть львенок, который толком еще не ощутил своей львиной природы.
Ну, суть ясна. Эррен этот артефакт не вперся.
Карина сделала глубокий вдох.
– Мне надо кое в чем сознаться, – выпалила она. – Мы сегодня смотались на Землю по тропе. Ну, нам надо было хотя бы предупредить народ, что мы живы, только со связи пропадем. И на тропе…
И она вывалила тетке краткую, но изобилующую эмоциями – вплоть до всхлипываний и шмыганий носом – сегодняшнюю хронику. Эррен внимательно слушала ее.
– Теперь понятно, почему твое платье в таком состоянии, – изрекла тетка. – Не буду его знаками ремонтировать, считай, в наказание походишь пугалом с полей. С другой стороны, не понимаю, в чем ты «сознаешься», – сказала она, когда племянница выговорилась. – Ни ты, ни твои друзья не сделали ничего неприглядного. Напротив, вы повели себя достойнейшим образом.
– Клару надо наказать! – Карина почувствовала, что в носу опять защипало. – Этот ваш идиотский закон о возвращенной свободе! Фактически, если сбежал из тюрьмы, то больше как бы и не виновен. На Однолунной Земле за это срок увеличивают.
– Знаю, – коротко сказала Эррен, – послушай меня… Закон этот действительно глуп и плох. Но он закон. Тут мы ничего не можем поделать, по крайней мере в данный момент. Но однажды сможем. Я не зря рвалась в Совет.
– Пусть ее накажут за Григория!
– Не выйдет, он не был жителем Трилунья. Наши законы его не защищали. Но, поверь, она не уйдет от расплаты. Помнишь Дирке Эрремара?
Карина кивнула. А Эррен сжала кулаки. И еще от носа к губам пробежали складки.
– Он был моим другом детства. Моего детства, он-то гораздо старше. Мне нередко казалось, что у меня два брата, а не один. Клара предала его, подставила, а в конце концов убила. Я сижу с ней за одним столом, улыбаюсь ей и подкалываю. Но она не уйдет от наказания. Точнее – от кары она не уйдет.
– Месть – это блюдо, которое подают холодным? – вспомнила Карина чью-то цитату.
– Нет, мне просто в «Клыки» не хочется, – ответила Эррен. – Вот и думаю, какой бы камень расшатать на скале над ее тропой…
– Когда б не камень окаянный, что мне на голову упал! – засмеялась Карина и осеклась. – Эррен, мы ненормальные. Фактически убийство планируем и радуемся. И меня почему-то эти планы не возмущают. В отличие от того, что с Григорием случилось.
– Мы нормальные, – встряхнула кудрями тетушка.
– Не знаю. Я тысячу раз спрашивала себя, правильно ли я поступаю. Можно ли так? Это хорошо или плохо? И ни разу, ни единого фигова разочка даже намека на ответ.
– А почему тогда… поступаешь?
– По-другому не могу!
– Это жизнь, Карин. Ты думаешь, что тебе кто-то скажет: ты молодец, все правильно – и тем самым освободит тебя от ответственности? Не будет этого. Ты никогда не будешь уверена в том, что ты – добро. Соответственно не будешь уверена в своем праве забивать зло ногами. Что тебе остается? Делать так, как ты не можешь не делать. Я запутанно объясняю?
– Да нет, как раз все понятно. Делаю так, как не могу не делать. А остальное – во мрак.
– Ишь ты, как истинная трилунская аристократка. Ругаешься, как мы.
– Почему это «как»? Я не «как», я истинная! У меня, кстати, по поводу нашей аристократической семейки до паучерта вопросов скопилось.
Особо ретивая волна взлетела до самой башни и обдала обеих Радовых соленой водой.
– Может, внутри поговорим? – поежилась старшая.
– Неее, посидим тут еще! Ты же запросто знаком согреться сможешь. А я почему-то все еще не замерзла!
– Ладно, спрашивай…
– Я услышала от одного… существа историю, что мой прадед Леехар убил твоего отца. То есть своего сына и моего деда…
– Не уточняй, я как бы соображаю, кто это. Вопрос-то в чем?
– Собственно, в том, правда это или нет.
– Правда, – фыркнула Эррен и сцепила руки в замок.
– А чуть подробнее можно? Не каждый день узнаешь, что у тебя предки-убийцы.
– У миллиардов людей предки были убийцами, просто мало кто в курсе, – усмехнулась тетка. – Я и сама не так давно об этом узнала, и мне было, прямо скажем, не до подробностей. Дед Леехар был главой Охотничьего круга и по какой-то причине решил уничтожить Охоту как явление и все, что с ней связано. В том числе папу и Евгения. Тогда еще не твоего папу, а совсем молодого знаккера. Наш с Евгением отец этого не допустил. Леехар убил папу, но и сам умер от ран. Это все, что я знаю, и, поверь мне, я этим не горжусь. Хоть это и было до принятия поправки к закону, запрещающему убийство потомков – взрослых или детей.