– Наверное, у прадеда все же крыша уехала, – буркнула Карина, – я уже сказала, что законы у вас дебильные. И очень странно мне от мысли, что мой прадед – убийца.
– Ну, у тебя в родне и пираты есть, – хихикнула вдруг Эррен. – Спорим, ты не знаешь? Моей старшей сестры нет ни на одном портрете, во всяком случае, их не выставляют напоказ. Но Дэррен – настоящий капитан пиратского судна, грозная и опасная.
– Да ладно?! А я думала, ты единственная девочка в этой семейке.
– Семейка давно отказалась от Дэрр. А жаль… Может, однажды свидимся. В общем, я хотела обсудить с тобой только необходимость как следует выучиться, прежде чем нестись на поиски карты. О родне еще успеем посплетничать. Пойдем-ка вниз.
Она вскочила на ноги и, глядя в пол, почти бегом пробежала с десяток шагов вдоль окружности площадки. Как она при этом сохраняла равновесие, не поняла даже привыкшая лазать (и не всегда падать!) Карина. Эррен же потопала ногой по очередной плиточке-площадке и поманила племянницу.
Башня оказалась построена на манер замковой – словно одна каменная труба внутри другой. Площадка-подъемник двигалась в крошечном зазоре между этими трубами. Только успевай следить, чтобы затылком не треснуться о каменную кладку внешней башни, а носом не проскрести по стене башни внутренней. Диймару бы тут не понравилось, ха-ха. После трехсекундного спуска они – опять же носом – практически уткнулись в дверь.
В круглом кабинете с окнами, похожими на аквариумы и на фонари одновременно, их ждали Митька и Арно. Они сидели в креслах перед столом, на котором чего только не было!
Одну коробку с конструктором эти двое уже беззастенчиво вскрыли. Судя по всему, игра была для будущих архитекторов и строить полагалось замок. Арноха как раз вертел в руках элементы – внутреннюю и внешнюю башенки. По идее, между ними должна быть лестница. Или площадка-подъемник. Или обе.
– О, уже знакомитесь с учебным материалом? Хвалю, – усмехнулась Эррен.
– Это учебный материал? – удивился Митька. – Тут же игры сплошные. И даже игрушки. А учебников не будет? Не, я лично не против, но как-то странно это.
– А разве я вам стандартный учебный курс обещала? – поинтересовалась символьер Радова ехидно, как будто она Митькина кровная родня, а не Каринина. – Учебники будут, не радуйся раньше времени.
– А все это?.. – Карина обвела рукой груду коробок и коробочек на столе.
– Все это призвано заполнить пробелы в ваших знаниях о Трилунье. И, да, если к играм подойти с умом, то материал первой стадии вы усвоите за неделю. Все же он рассчитан на детей от девяти до одиннадцати лет.
– Стадия длится три года? – удивился Арно. – Ничего себе.
– Это не совсем так, чуть позже поймешь. Ладно, садитесь и приготовьтесь записывать. Можно на зраки… ах ты, мрак безлунный, я забыла, что у вас пока нет своих…
– Не страшно, диктофонами обойдемся, – кивнул Митька и выложил на свободный краешек стола смартфон.
– Я бы лучше в тетрадь. – Карина почему-то вспомнила разговор о знаках, который у нее был с Эррен и Мастером на кухне «Стража глубин».
– Тогда придется очень быстро. – Эррен выудила безумной красоты «канцтовар» из-под очередной коробки и перебросила Карине. – На дракона на обложке не засматривайся, он вымышленный. Я не поняла, почему мы до сих пор стоим?
Парни поняли намек и кинулись пододвигать кресла.
– Значит, так, – начала символьер Радова, – учебный курс первой стадии знаккера-словесника включает в себя, во-первых, язык; во-вторых, математику.
– Какой язык? – спросила Карина, борясь с ручкой.
Она оказалась перьевой, и первая клякса уже сидела в тетради. Вспомнить бы знак, которым Диймар убирал пятно со скатерти в ее доме. Знак вспомнить, а Диймара не надо. Забыла она про него, совсем-совсем…
– Просто язык, – ответила Эррен, – тот, на котором мы говорим. О, точно. В Информаториуме же рассказывали, что он едва ли не единственный на целый мир. А Эррен продолжила:
– На эти предметы времени терять не станем. Даже если вы на Земле в своих школах несчастные шестерочники, то первую стадию вытянете.
– Шестерочники, гхм, – буркнул Митька.
– Да, а что? Тринадцать – высший балл. Есть возражения?
– Нет-нет, символьер Радова, ни-ка-ких.
– То-то… Затем собственно знакология – теория и практика. На первой стадии вам придется изучить тридцать знаков, на второй – семьдесят. Итого – считайте сами. В теорию входят история и механика создания каждого знака, облик соответствующего ритуального знака и тому подобное. Практика – сами, наверное, понимаете – изучение и разыгрывание ситуаций, где должно применять каждое заклятие. Обещаю, что расскажу также, где их применять не должно, но полезно. Следующая наука – Арно Резанов, можешь плясать! – артефакторика. Опять же теоретическая и практическая. Двадцать артефактов на первой стадии и тридцать на второй. Теорфакт, как говорят стадиенты, суть наука об артефактах, а практика – создание и применение. Рабочие лошадки, простые зраки и тому подобное.
– А замки? – спросил Арно.
– Отчасти замки изучаются в рамках артефакторики, но лишь отчасти. Карина, ты успеваешь писать?
– Угу… успеваю, но такая чушь безлунная получается! Можно я просто так послушаю? Я все запомню. А что не запомню, у Митьки перепишу.
– Хорошо устроилась. Затем следует мироведение – физика, география, история, экономика и законоведение Трилунья. Ах да, еще культуро– и искусствоведение. И вот тут возникнет естественная загвоздка – то, что очевидно для любого дурачка-плоскаря, для вас – тайна за семью печатями. Ну да ничего, прорвемся. Я что-то забыла… что же? А, зверология, она же тварелогия. Ты, Карина, сможешь выяснить, что за, гхм… вариация на тему дикобрыши сидит у тебя на плече.
– Угу, Шасть – зверек загадочный, – девочка пощекотала питомицу пальцем под подбородком, – я ума не приложу, куда она девалась, когда я превращалась в волка. За шерсть цеплялась или в глубину меня ныряла? Или просто превращалась в часть меня, как моя одежда, например…
– Выяснишь ее происхождение, сможешь разобраться, – улыбнулась тетка.
Шасть ей, похоже, нравилась. Что и неудивительно, если вспомнить нежную дружбу тетушки с птеровороном Кру и беднягой драконоидом Аркусом. Интересно, а найдется ли в трилунском небе созвездие драконоида? И легенда, что туда уходят души гигантских тварей? И кстати…
– Как насчет астрономии? – спросила Карина.
– Астрономия входит в физику мира и частично в артефакторику. Но первые две стадии – минимальный объем знаний.
– Химия? – коротко спросил Арно.
– Что? – удивилась Эррен.
– Ну… о взаимодействии элементов…
– Это все физика мира. Да, похоже, некоторые сложности возникнут и с понятийным аппаратом…
– Все равно, не так уж и запредельно много, – задумчиво сказал Митька.
Угу, можно и так сказать. Пока не вспомнишь кое-что важное.
– Обломайся, – ответила ему Карина, – до четырехмерки мы пока не добрались. А там еще один школьный курс.
У него слегка вытянулось лицо.
– Считайте, что уже добрались, – улыбнулась Эррен. – Это история изучения глубины и построение коридоров. Плюс основы четырехмерных процессов и некоторые дополнительные аспекты твареведения. Общеобразовательные курсы в школах и академиях, к счастью, одинаковые. Ох, самое веселое забыла. Танцы. Ага, и экзамен сдавать придется. И радуйтесь, что боевые искусства до третьей стадии – чисто факультатив.
– Чему радоваться? – фыркнул Митька. – Я бы размялся. Да и Резан, вон, с гончими недодрался, можно еще…
– Я вам додерусь! – на корню пресекла зарождающееся безобразие Эррен. – Экзаменом меньше, и радуйтесь. Если силы и время останутся, деритесь между собой, сколько влезет. Как два птероворона весной.
– Голова кругом, – сказала Карина, – это все же очень много за такой короткий срок.
– А я очень рада, – парировала тетушка. – С учетом избытка дури в головах у всех собравшихся вам даже на сон и еду времени оставлять не стоит… Так, о чем я еще вам не рассказала? Ах да. В норме школьное обучение знаккера и четырехмерника, как и совмещающего обе способности, начинается в возрасте девяти – одиннадцати лет. На каждую стадию дается до трех лет. По сути, успешно сдав экзамен, сможете приступить к третьей стадии вместе со своими ровесниками. Арно, я ответила на твой вопрос?
Арноха кивнул.
– Большая часть обучения будет проходить в игровой форме, – продолжила Эррен, – потому что практика показывает, что лучше всего усваиваются сведения, полученные за игрой, особенно соревновательной. Учебники тоже будете читать, зубрить, но при этом радоваться тому, что в них описаны вещи, знакомые вам по детским играм. Все понятно?
– Угу, детский садик «Раннее развитие», – хмыкнула Карина.
– Тут мы скорее ваше замедленное развитие стараемся дотянуть до нормы, – фыркнула тетка. – Если вопросов больше нет, начинаем.
– Как, уже? – сделал «большие глаза» Митька. – А как насчет поужинать?
– А Карина выдала тайну, что на Земле вы уже поужинали, – засмеялась символьер Радова.
– Это был обед! – хором взвыли мальчишки.
– Если перестанете спорить и схватите первую попавшуюся игру, то успеем закончить как раз к ужину, так уж и быть.
Пока парни думали (справедливости ради – не более полсекунды), Карина цапнула кубической формы коробку. Не наугад, вовсе нет. На коробке был изображен дворец Информаториума Второго города луны. Трилунья, разумеется. В Вильнюсе ни подобных дворцов, ни Информаториума не наблюдалось.
– Неплохой выбор! – одобрила Эррен. – Часок игры, и вас можно выпускать на улицу, не боясь, что потеряетесь.
Угу, очень мило.
Карина раскрыла коробку. Внутри оказались квадратные карточки из чего-то вроде плотного картона. С одной стороны карточки изображалось здание, или статуя, или панорама, или еще какой-то городской объект. А на обратной стороне можно было прочитать список вопросов и заданий. В самом деле детский садик.