– Лентяйка. – Айер подмигнул и закрыл глаза, как живой мальчишка, проверяющий, крепко ли зазубрил параграф учебника. – С самого утра гости съезжаются во дворец Фертов. Как минимум, по одному представителю от каждого аристократического семейства прибывает в каретах и на драконоидах, дабы… чтобы вкушать, то бишь есть…
– Айер! Давай без подколок! – вспылила Карина.
– …пробовать морские яства и танцевать под специально приглашенный оркестр южных элве. Как только четыре луны взойдут над морем, небо окрасится фейерверками и гости проследуют в отели и иные дворцы. Лишь близкие друзья Амелии Теодоры останутся для приватного празднования. Но какова причина праздника? Об этом хозяйка обещала сообщить наутро. «Жизнь города изменится к лучшему, я обещаю» – вот ее слова.
Карина думала. За последние две недели она привыкла шевелить мозгами с бешеной скоростью. И сейчас один байт информации, как фрагмент пазла, прикреплялся к другому…
– Айер, когда город вышел из омертвения?
– Дыхание дракона вывело большую часть Второго города луны из омертвения в одна тысяча четыреста двадцатом году. Но дворец Фертов по неизвестным причинам из омертвения не вышел. Тогда же Антон Риомар Менк загрузил в память Информаториума информацию о последних днях перед омертвением и об истекших ста трех годах.
– Антон Риомар Менк? – переспросила Карина.
Айер кивнул:
– Это в общем-то к твоим вопросам не относится.
– Ну, сделаем лирическое отступление! А как получаются облики диалоговой системы?
– Информатор… то есть знаккер, загружающий сведения, по разрешению Императора или Императрицы может сконструировать любой облик. Меня сконструировали при загрузке этой информации.
– Значит, ты…
– Эй, только без нытья, девчонка! Не забудь, что разговариваешь не с Айером Антоном Менком, омертвевшим семьсот лет назад, а с диалоговой системой Информаториума.
– Да я не собиралась ныть, ты что! Значит, Антон Риомар твой папа?
– Этот облик, – Айер повел руками вокруг себя, – просто память о мальчике, который когда-то жил здесь. Антон Риомар вместе со старшим сыном были на севере, а я и… мама, – голос диалоговой системы дрогнул, – были на балу у Фертов. Моя статуя… то есть скульптура, изображающая Айера Менка, до сих пор украшает сад дворца Менков на западе города.
Карина только головой покачала. Эта оболочка была слишком живой по сравнению с Диаси. И по сравнению с некоторыми человеческими знакомыми Карины, чего уж там. «Я и мама… моя статуя…» Ох, кстати!!!
– Айер, минутка лирики is over, то есть закончена! Дай-ка мне изображение дворца Фертов до омертвения. Да хоть иллюстрацию от этой светской писульки, которую ты цитировал.
Айер пожал плечами, и над его макушкой развернулось изображение дворца. Золотистый резной мрамор с сиреневыми прожилками, взметающийся высоко над морем Лунный зал на тонких витых колоннах, похожих на паучьи лапки.
– Я так и знала! – Карина запустила руку в карман платья. Не того, что она получила в первый свой день во Втором городе луны, а другого, хоть и тоже белого, похожего на античный хитон, только из сплошного кружева.
– Чего ты так и знала? Говори! – Оболочка диалоговой системы, как заправский школьник, подпрыгивала от любопытства.
Карина выудила из кармана карточку от игры, ту самую, которую она уже две недели не могла вернуть «на родину» – рука не поднималась. Вытянула из глубины картонки экран. Теперь два изображения одного дворца сияли друг напротив друга. Только их разделяли семь сотен лет. И теперь этот дворец звался «Мертвым островом».
– Дворец Фертов не вышел из омертвения, так? – спросила Карина.
– Риторический вопрос или мне отвечать? – хихикнул мальчик. – Ну не вышел.
– Значит, ни один взрослый человек там не был семьсот лет, так или не так? – продолжила девочка.
– Что ты со мной как с идиотом разговариваешь? – вспылила диалоговая система.
– Я размышляю, чего и тебе желаю, – показала Карина язык.
– Сразу после выхода города из омертвения туда снарядили экспедицию. Омертвевшие тела ее участников хорошо просматриваются с берега канала, – хмуро сообщий Айер.
– А что насчет детей?
– Нет информации. Думаешь, это нужные для Информаториума сведения? Раз их нет, значит, никто там не погиб. Если же предположить, что кто-то туда совался, то они явно ничего важного не находили.
– А теперь посмотри на крышу Лунного зала! – потребовала Карина.
– О, Мебиус! – выдохнул Айер.
Крышу зала «Мертвого острова» украшали статуи. Две виднелись довольно четко, одна расплывчато. Четвертая – если существовала, конечно же, – была скрыта высокой крышей.
– Когда их установили? – спросила Карина.
– Нет информации, – обреченно выдохнул Айер. – Принято считать, что статуи были со дня основания дворца, никому и в голову не приходило сверять изображения. Это неофициальные данные, так, слухи. И, если откровенно, о статуях уже лет пятьсот никто не вспоминал.
– Однако откуда-то есть сведения, кого изображают статуи. Откуда? Кто их ээ… загрузил?
Айер задумался.
– Твой допуск не позволяет…
– Не продолжай. Бесит. Но мне и этого хватит!
– Я понимаю, что ты хочешь попасть на «Мертвый остров». Мое те… то есть… Омертвевший Айер Менк стоит на верхнем наружном балконе бального зала. Зайди хотя бы взглянуть. А когда вернешься, не забудь, что с тебя подробный рассказ. И не бойся, он в Информаториум не попадет. Я же всего лишь, – он грустно усмехнулся, – облик диалоговой системы.
– Не уверена, что окажусь там скоро, но обязательно окажусь. А сейчас мне пора.
Карина промчалась три квартала и два мостика, отделявших ее от дворца Ангелии Закараус, за какую-то минуту. Даже на такой жаре бежалось легко. Действительно – берешь волчью природу, добавляешь хорошую физическую подготовку и – voila! Того, что убивает, становится все меньше, того, что делает сильнее, – все больше.
Во внутреннем дворике дворца Ангелии Митька и Арно как раз встали на передвижную площадку – учебная комната была далеко внизу, но не «под землей», а под водой. Со всеми прилагающимися бонусами в виде рыбок, то и дело тыкающихся головой в толстое стекло окна.
– Ой, стойте, меня подождите! – Карина бегом бросилась к ребятам и втиснулась между ними.
– Где ты была? – спросил Митька. – Я думал, ты в классе давно.
– Потом расскажу, но главное – нам надо туда.
– Куда? А-ааа, понял! – Митька хмыкнул.
– А я не понял, мне объясни, – заявил Арноха.
Карина нащупала в глубине основания большого пальца талисман.
«Во дворец «Мертвый остров», – мысленно сообщила она. – Подозреваю, там коллеги Гедимина нашего Витеньевича застряли. На веки вечные в прямом смысле».
Арноха ничего не ответил, только коротко кивнул.
Первым – между прочим, еще до завтрака – занятием была тварелогия. На учительском пюпитре восседал Кру. Да-да, именно он. Когда в первый день учебы Эррен представила его как преподавателя, у Карины не просто челюсть отвисла. Представление об этой жизни с ног на голову встало.
– Серьезно? И чему ж ты нас научишь? – Она по привычке потрепала плешивую и местами металлическую голову старого скрипуна и прохиндея, который, разумеется, уселся ей на плечо, пригибая к полу.
– Карина дурр-ра! – Девчонка тут же получила по пальцам клювом. Не то чтобы больно, но вразумляюще. – Кр-рру мастерррр!
– Великий, не иначе. – Она подула на пострадавшую конечность. Шасть с другого плеча угрожающе зашипела на агрессора, но этим и ограничилась. Видимо, минимально соображала, что к чему и кто сегодня главный.
– Нет. Жир-ррно. Пр-рросто мастерррр. Пррррепод. Тварррелог.
И ведь оказался преподом от бога и души. Рядом с ним постоянно сидела его ученица Ольдария и помогала с объяснениями там, где не хватало слов с буквой Р. Работа ее стала гораздо легче и приятнее, когда Арно на артефакторике сконструировал (а за одну бессонную ночь и собрал) трилунскую версию талисмана – зрак. Зраки были проще в исполнении и использовании. Оно и понятно – в Трилунье их производство шлифовалось годами, а Арно работал над своими «сувенирами», «талисманами» и прочими «механизмами» по рассказам отца, который, кстати, был тот еще рассказчик, и еще – методом научного тыка. В случае с Арно метод Эррен – «читать в учебниках о знакомых на практике вещах» – работал в полную силу. Так что теперь Ольдария смотрела на него восхищенными и благодарными глазами. А Карина и Митька хихикали – ученице Кру было девятнадцать. Это после сорока (для сильного знаккера – все еще неразумная юность) пять лет – не разница. А им, четырнадцатилетним, Ольдария казалась если не совсем «тетенькой», то взрослой, а значит – уже старушкой.
– Добрррое утр-рро! – Кру обошелся без приветственного перепархивания на плечо Карине, чему она была несказанно рада. – Закаррр! Р-рреди?
Все их две учебные недели Карина развлекалась, снабжая Кру «р»-содержащими английскими словечками. Ready пришлось птероворону особенно по душе.
– Ready еще как ready – откликнулся Митька и, не тратя лишних секунд, прошел к учительскому пюпитру Кру. – Итак, моим э-эээ домашним заданием было составить список вероятных тварей, участвовавших в создании конкретного гибрида на основе дикобрыши. Проще говоря, прикинуть, кто был вторым родителем Шасти. Карина, можно попросить Шасть нам помочь? – Надо же, как он умеет официально. Карина попыталась вспомнить, участвовал ли Митька в школьных конференциях. Память Мебиусом поклялась, что не участвовал.
– Шастунь, пойдешь к Митьке? – спросила Карина у белой дикобрыши, живым эполетом сидящей на плече хозяйки.
Та живенько заскребла коготками по плечу, спускаясь к локтю. Карина вытянула руку позволяя зверьку перебраться на Митьку а потом заняла свое место за столом.
– Сначала я удивился, получив такое задание и всего одну ночь на его выполнение. Мне же еще и поспать хотелось, – бодро начал Митька.
– Кррр! Дрр-ррыхнуть для дурр-раков! – выкрикнул Кру.