– В конце вашей третьей стадии я приглашу вас в замок Шепотов, – пообещал собеседник, – и обучу искусству слепков с живых существ. К сожалению, почти утерянному.
Карина поймала отвисающую челюсть в самый последний момент – едва не раззявила рот деревенской дурочкой. Значит, все же не трехмерник. Ну, хорошо, что она так ошиблась, – без должной уверенности в себе ничего бы у нее не получилось.
– Я прошу у экзаменационной комиссии высший балл для Карины Радовой, – обратился к коллегам Шепот. И кто бы ему возразил?
После артефакторики в расписании значился перерыв на обед. К расписанию прилагалась карта-схема Академии, поэтому девочка без труда нашла столовую. То есть обеденный зал, конечно же. Но, как ни назови, а все равно – школьники обедают в школьной столовке. Пусть даже с тяжеленной деревянной мебелью и окнами в причудливых витражах.
Митька и Арно ждали ее за одним из столов. Каникулы уже начались, и в зале почти никого не было. Разве что те стадиенты, которые прибыли на гонки и Сменолетний бал без родителей. Или вовсе никуда не уезжали по разным причинам.
– Как артефакторика? – спросила Карина у ребят.
– У меня вот! – И Митька поставил на стол «рабочую лошадку», здорово напоминавшую тех, что помогали Эррен в работе, только гораздо проще и грубее. – Мне он не очень нужен, так что, Резаныч, если хочешь, забирай. Пусть тебе всякие сверхмелкие детальки подносит и в глубину их впихивает.
– Спасибо, – засиял Арноха, – если хочешь, меняемся. Но он только для картинок, простой совсем.
И с легким стуком положил на стол ярко-зеленый шарик.
– Зрак? – удивилась Карина. – Не, я знаю, что ты очень крут, Арношечка Резанов, но на зрак же часа четыре надо, не меньше! То есть мне-то его просто в жизни не выполнить, но даже ты так быстро не уложишься.
– А у меня и было четыре часа, – спокойно ответил тот, – я все остальное сдал за час.
– Что?! – Карина чуть со стула не слетела, как минимум, подпрыгнула.
– А то. – Арноха сверкнул искоркой в глазу. – Я же в физматшколе с первого класса. Думаешь, я долго математику делал? А остальное все… у меня память почти абсолютная. «Почти», потому что запоминаю только то, что более-менее внимательно слушал или читал.
– А баллов у тебя сколько сейчас? – спросил Митька.
– Тринадцать, – спокойно, как обычно, назвал Резанов высший балл.
– Ничего себе, – восхитилась Карина, – а у тебя, Мить?
– Двенадцать, – улыбнулся друг, – на истории чуть не погорел.
– Ну все, пошла об стену убьюсь, у меня десять.
– Десять – это плохо, – посерьезнел Арно, – что там нам еще осталось? Культурология и история искусства, танцы, язык… нет, язык зачли в реферате. И словесность, теория-практика. Вот у меня ее не будет. Меня только по четырехмерке экзаменуют, а ее на артефакторике зачли.
– Вот система, поломай голову. – Митька оттянул нижнюю губу, но опомнился и убрал руку. – Я точно на гуманитарщине баллов недосчитаюсь, остальное ерунда. Так что, сколько у нас проходной? Восемь? Да как два байта отослать. Карин, это еще что? Мрак, чуть заикой не стал!
Виной едва не случившемуся с Митькой заиканию стала Шасть. Она высунула свое остренькое рыльце из Карининой прически. До сих пор сидела там спокойненько, создавая ненужный дополнительный объем. А тут вдруг – на тебе. Печенье учуяла, не иначе.
– Вот я дожила, – хихикнула девочка, – мыши в волосах завелись. Ну ладно. Не мыши, а вовсе дракобрыши. Эй-эй, ты куда?
Шасть, поводя носом, но игнорируя печенье, дернула куда-то в сторону выхода. Карина отшвырнула тяжеленный стул в лучших Клариных традициях и метнулась за ней. Еще затопчут дурную малявку!
И ведь было кому затоптать. В двери ввалилась толпа не толпа, но группа примерно из десятка подростков, в основном девиц. Они восхищенно гомонили. И, судя по часто повторяющимся «восхитительно», «гонка» и «финал», их умы были заняты не экзаменами. Шасть юркнула в центр группы, лавируя между ног.
Карина же остановилась, когда ее крепко схватили за предплечья. Вот ведь, Мебиус перекрути, уже привычное ощущение, хоть и ужасно неприятное. Зато хоть не врезалась.
В Диймара, чтоб его, Шепота.
Дыхание перехватило, как будто все-таки врезалась.
Совсем не тот злой и замученный тип, который, не прощаясь, свалил из Второго города луны.
Румяный и запыхавшийся, словно только что спрыгнул с Резьки, с завязанными на макушке волосами, Диймар гордо сверкал своими шрамами и улыбкой во все двадцать восемь зубов. Безрукавка из кусков кожи и клочьев меха придавала ему сходство с викингом. Угу, How to train your dragon, творчество верных фанатов. Можно понять толпу восхищенных девиц. И Шасть с чего-то решила к ним присоединиться – по ноге Диймара, потом по руке вскарабкалась ему на плечо и принялась обнюхивать.
– Что, довела тварюшку и она решила от тебя смыться? – Диймар улыбался, как всегда, криво, но смотрел чуточку растерянно, как тогда, когда выудил Карину из океана и убедился, что она жива и зла.
А Карина мысленно порадовалась, что выглядит незнакомкой-из-зеркала. Наряд и прическа выдержали все перипетии путешествия коридором, «вынос тела» Дирке и экзаменационную маету. Что было неудивительно – феи веников не вяжут.
– Привет, – выдавила она. – Шасть, иди сюда.
Но та и не подумала – обнюхивала парня так, что даже как-то неловко смотреть было.
– Как экзамен? – спросил Диймар. – Успеешь до шести вечера? Мы с Резаком прошли в финал гонки. Приходи смотреть, как всех порвем.
– Э… – Карина как-то резко отупела, не столько от нахлынувших эмоций, сколько от поведения Диймара, который держался так, будто они расстались только вчера и добрыми друзьями.
– О, гонщик. – Митька возник за спиной Карины, как скала. Хочешь – обопрись, хочешь – спрячься за ним. – Все гоняешь, значит.
– Годик потренируешься, тоже гонять будешь. – Диймар, казалось, не уловил Митькину нехорошую интонацию.
– А ты, значит, тренировался. – Теперь уже гроза в голосе белого волка стала явной. Диймар нахмурился и, видимо, на всякий случай отступил на шаг. А Митька продолжал: – Ты все про великую миссию треплешься, про цель, про спасение мира. Молодец, трепач. А как из омертвения тело вытащить, так хвост поджал? Пусть так и лежит, моя хата с краю?
– Мить… – вякнула Карина. Но тот не ответил, надвигаясь на Диймара.
– Ты, значит, быстренько в гоночке победишь, а потом вернешься к спасению мира, суперменчик? На гонку отвлекся, а тело вынести, так ты очень занят?
– Моя победа в гонке, – Диймар весь подобрался, готовясь то ли атаковать, то ли отражать нападение, – моя победа в гонке, возможно, для спасения мира раз в сто важнее, чем волчий труп в омертвении…
– Э, разошлись! – Между ними влез Арноха.
Он моментально оценил, чья готовность к драке выше, и начал плечом теснить Митьку. Ростом он был гораздо меньше, но плотный и коренастый, просто отмахнуться от него не получилось бы.
– Мить, экзамен… – Карина постучала друга по плечу.
В общем, вдвоем с Арнохой им удалось утащить Митьку. Уходя, Карина принюхалась. В воздухе витал вполне отчетливый для нее запах драконоида. Шасть с явным сожалением оторвалась от Диймара и дернула за хозяйкой.
Несмотря на некоторое смятение после встречи с Диймаром, Карина умудрилась сконцентрироваться и не потерять ни одного балла на культурологии и истории искусств Трилунья. Даже жаль немного, что голова была занята другим, – беседа о живописи Трилунского севера могла бы быть чистым удовольствием, но прошла как будто под наркозом.
А с танцами и вовсе получилась халява – комиссию возглавлял Леонер Маров, тот самый, который обучал ее перед балом Пилигримовых яблок.
– Наблюдаю определенный прогресс, – засмеялся он, ведя Карину в танце, откровенно говоря, несколько более сложном, чем она помнила по балу. – Во всяком случае, ты научилась слушаться ведущего партнера, а то я, помнится, подумывал, не обездвижить ли тебя, чтобы ноги не мешались.
– Угу, учитель, обездвиженная девушка в дополнительных уговорах не нуждается…
Молодой учитель неожиданно слегка покраснел, но все же засмеялся.
– Для окончания второй стадии – отлично. Но для твоего возраста, Карина Радова, тебе еще учиться и учиться…
– Тренироваться и тренироваться, – поддержала Карина, – я обещаю и клянусь! Не снимайте баллы, пожалуйста!
– Я и не собирался, я же оцениваю стадиентку второй стадии. И ты вполне заслужила свои тринадцать.
«Кажется, я только что строила глазки учителю, чтобы сохранить баллы», – хихикнула Карина, связываясь с Арнохой через талисман.
«Сработало?»
«Не поверишь, да».
«Почему ж не поверю? Сработало – это хорошо, – ответил друг. – Хотя бы потому, что на этом вашем великом знаккере Шепоте твои глазки точно не сработают, а тебе нельзя потерять больше двух баллов».
Карина по-быстрому выпила какао в пустой столовой (ах, то есть в обеденном зале!) и побежала сдавать словесность.
Только бы не пришлось создавать знак тишины. Потому что, чем больше словесных знаков изучала Карина, тем хуже получался тетуарра, но тем лучше срабатывал ритуальный знак. Судя по тому, что Карина знала о знаккере Шепоте, лучше было не светить перед ним ритуалистику.
– Приступим, Карина Радова, вторая стадия, – усмехнулся знаккер с лицом киношного эльфа и глазами древнего старца. – Представьте себе, что ваш прекрасный наряд пострадал, а вам надо прийти на заседание Высокого совета… Оставим в стороне тот факт, что вы можете прийти туда и в пострадавшем платье. Мне нужно знаккерское решение.
Карина пожала плечами и потянула на себя кружевную «дорожку» со стола. Специально, что ли, ее положили? На предыдущих испытаниях подобного декора на столах экзаменаторов не наблюдалось.
Девочка повязала деталь интерьера на манер фартука.
– Сиорра палава мье. – Эти слова из не существующего на Земле и канувшего в трилунскую лету языка сработали. Юбка, получившаяся в результате, была коротковата, но лонгарио продемонстрировало варианты «до колена» и «в пол». Карина расхрабрилась и даже вспомнила реко