Отлично! Если снова начала уходить размышлениями в сторону, значит, пациент скорее жив, чем мертв. С этой условно-радостной мыслью Карина поднялась на ноги, почти не шатаясь подошла к столу и подставила руки под поток. Потом с наслаждением нырнула лицом в пригоршню воды.
– Шепот, а тебе особое приглашение требуется? – спросил Митька. – Учти, у меня пока знак воды ненадолго срабатывает. Хотя по мне, так тебя можно и в море макнуть без особых реверансов.
Вот как, значит, Диймар здесь.
Карина подняла глаза и столкнулась с желтым взглядом, который в данный момент делал мальчишку похожим на волка больше, чем любого из присутствующих. Она подвинулась, давая парню место возле импровизированного умывальника.
Диймар не сдвинулся с места.
– Спасибо, – сказал он, то ли обращаясь в Карине, то ли не обращаясь.
Она снова набрала воды в ладони и продолжила отмывать лицо, одним краем мозга стараясь не думать «о белой обезьяне», то есть о природе ошметков, присохших к коже. Другой край мозга задавался вопросом, стоит ли говорить Диймару «не за что» или уж совсем глупо будет.
– Эй, я сказал «спасибо». – Диймар подошел и, тоже зачерпнув воды, принялся умываться. – Ты мне жизнь спасла.
– Не за что, – булькнула Карина. – Вроде как твоя жизнь вселенская ценность. Ну так и ничего личного, тупо мир спасаю.
Отмыв до скрипа руки и лицо, Карина кое-как выдрала из волос шпильки и вместо воздушного узла (теперь уже тугого кома) из кудряшек скидала волосы в косу. Та получилась длинная, ниже попы и, из-за слабого плетения, толщиной едва ли не в две руки. Но так было удобнее всего.
Бархатная куртка от Карининого экзаменационного костюма полностью пришла в негодность – сплошные грязные клочья. Девочка стащила ее, радуясь легкой нижней рубашке – по земным меркам, нормальная летняя блузка, а тут все равно очень жарко. Юбка, как ни странно, была цела. Правда, ее черный шелк был покрыт бурыми пятнами, о происхождении которых думать не хотелось. Как, впрочем, и о нехудожественно разодранных чулках. К черту вообще наряд. Не голая, и ладно.
– Так что все-таки случилось?
Митька кивнул, как бы подтверждая, что жить Карина, пожалуй, будет.
– Когда ты пошла по тихоходам скакать, я сначала чуть со страха не помер, – сообщил он, – а потом добрался до стражника и гхм… внятно убедил его следовать моим инструкциям. А Арноха как-то смог зрителей, ну, тех, что на тихоходах были, организовать и вниз отправить. Почти без криков и паники. Потом этот дурак комментатор, как его…
– Арман Кольдегар, – подсказал Диймар.
– Кольдегар? – А ведь так назвался высокий знаккер в плаще советника, встретившийся Карине в коридоре. – Он имеет отношение к Совету?
– Он сам не имеет, то есть не имел, – хмуро ответил Диймар, – но его отец советник, а что?
– Нет, ничего… – Мог ли тот человек быть отцом взрослого парня? С этими знаккерами не поймешь, кому тридцать, кому сто.
– А раз ничего, то я продолжу? – Митька почесал кончик носа. – Так вот, когда комментатору голову отрезало, началась настоящая паника. Я добрался до Эррен, кое-как объяснил ей, что к чему. Про разговор Алека и тетки той – глухой телефон, конечно, получился. Советники требовали нас допросить, а Эррен, то есть знаккер Радова, сказала… э-эээ, я цитирую: «Пока мы первично не разберемся в происходящем, к детям никто не подойдет». И нас сюда коридором отправили.
– Алека и тетки… – как в трансе повторил Диймар.
– Я только не пойму, как Клара меня не заграбастала и в Дхорж не утащила, – задумалась Карина.
– О, она пыталась, – улыбнулся Арноха.
– Угу, – подтвердил Митька, – вякнула она о своих правах на тебя. А Эррен… я опять цитирую: «Еще слово о правах, Кларисса Радова, и я вспомню о самом древнем – праве сильного. И тебе это не понравится».
Карина осмотрела себя – чулки в дырах, юбка в грязи, коса помелом… Плевать – в тайниках под пальцами и даже за ухом рассованы и лыжный костюм, и рюкзак, и даже феи. Мальчишки тоже всегда готовы к неожиданностям. Наверное.
– Ну, тогда пошли, – сказала она.
– Куда? – удивился Диймар.
Митька и Арно засмеялись.
– На Землю, – пояснил Митька. – Думаешь, символьер Эррен Радова нас просто так здесь всех вместе и без присмотра оставила? У тебя паспорт земной с собой?
Диймар кивнул, переводя ошалелые глаза с Митьки на Арно, с Арно на Карину.
– Тропу можно отсюда открыть, – добавила девочка. – Луны светят.
– Луна, – поправил Арноха, – они уже практически в параде, видна только Львиная, остальные за ней. Ну да это мелочи…
– Ничего это не мелочи, – вскинулся вдруг Диймар, – в ночь полного парада лун да при доминирующей Львиной ко льву-отступнику может вернуться сила. Особенно если ночь полного парада придется на ночь Смены лет. Это просто так, для примера.
– Угу, и на третью пятницу сентября, особенно дождливую, – сказала Карина. – Ты, Диймар Шепот, можешь с нами пойти. Но можешь, конечно, остаться. Ты как раз, говорят, «никому не нужен», но при этом увидел в лицо кого-то, кого не следовало. На другой чаше весов – абстрактный лев, который, может, чихать на нас хотел. Ты выбирай, выбирай, не стесняйся…
На лунную тропу они вышли вчетвером. Карина и Митька не стали оборачиваться людьми до самого Вильнюса. Наверное, поэтому гончие даже близко к ним не подошли.
Когда впереди замаячила знакомая башня – сделали привал, чтобы переодеться. Зеркала не было, но Арноха показал Карине большой палец. Видимо, его подарок на день рождения ей был к лицу. Интересно, настанут такие времена, когда волчья сила и ловкость будут нужны ей только для того, чтобы круче на сноуборде гонять?
На вершину холма Гедемина ребята выходили осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но это – привлечение внимания, в смысле – оказалось практически невозможным: в предпраздничные дни тихий, рано отходящий ко сну прибалтийский город гулял допоздна. Тут и там торчали лавки-киоски ремесленников, продавали горячие напитки и какую-то снедь. Местные и туристы болтались без дела, но не напрягались по этому поводу, а от души веселились. Ни одной елки замечено не было, зато гирлянд тут и там было хоть отбавляй.
– Давайте в Stebuklas, – скомандовал Митька, – там сядем, поедим и прикинем, куда и на чем поедем.
– И проверим, забрал ли Григория этот гад, Аблярсов, – помрачнел Арно.
Диймар молчал, думая о чем-то своем.
– Я с вами на крышу, – безапелляционно сказала Карина.
– Не налазилась еще по верхотурам? – спросил Митька.
– После сегодняшней гонки пять этажей – это не верхотура, а так, крыльцо-переросток, – хмыкнула она.
Надо сказать, с «крыльца-переростка» открывался чудесный вид на предновогодний город. Вильнюс вообще оказался очень уютным, совсем небольшим. Видимо, по причине его невеликой площади новогодних украшений (и настроения!) было в избытке – гирляндами сияли и башня Гедемина на холме, и кафедральный собор, и еще один – готический-преготический в старой части города, хитро подсвеченный синим.
В прошлый раз, когда ребята носились по городу, снега было мало и мокрые дома влажно блестели черепицей крыш. Но сейчас крыши были словно белой овчиной укутаны. Как в сказке. И чердачные выходы – «карлсоновы домики» – тоже были опушены белым и холодным. А в черном небе то и дело вспыхивали фейерверки, затмевая даже единственную луну.
– В котором? – спросила Карина.
– В третьем отсюда, – хмуро ответил Арно.
Пластиковый контейнер с останками Григория был по-прежнему там.
– Вот что за сволочь? – спросила Карина. – Арно, у тебя его номер телефона сохранился?
– Чей? Петра Ильича? Да, а что?
Карина нетерпеливо вытянула руку.
– Трубу давай сюда, – и набрала номер. – Аблярсов Петр Ильич? Это Карина Радова, волчонок, если вам так понятнее. Я сейчас нахожусь на крыше… что? Вы сами знаете, на какой! На которой спрятано все, что осталось от вашего сына. Вы, конечно, редкий урод, но, пожалуйста, заберите Григория и похороните по-человечески! Эй? Вы меня слы?.. Трубку повесил! – Она беспомощно опустила руку с телефоном. – Представляете? Он просто повесил трубку. А тут его сын…
– Ну, папаши разные бывают, – пожал плечами Митька.
– Тебе ли не знать, – добавил Диймар.
И это было уже слишком. Чувствуя, как от лица отливает кровь, Карина нажала на кнопку, возвращая последний вызов.
– Петр Ильич? Дослушайте или потом не жалуйтесь. Мы сейчас отправляемся по городам луны. Мы найдем Первый город и волчью карту, соберем всех волков вместе. А потом – я вам обещаю! – я таким гадам, как вы, которые плюют на все, кроме своих хотелок, устрою конец света. Вы меня хорошо поняли? Вот теперь – до свидания!
И уже сама нажала на кнопку сброса звонка.
– Если до нашего следующего ээ… нашествия не заберет, сами похороним. В Трилунье, – зло сказала она. – Пойдемте жрать уже, что ли.
И потопала к выходу на чердак, увязая трилунскими сапожками в пушистом снегу.
– Вот такая Карина – моя Карина, – фыркнул ей в спину Митька. А в небе бабахнул очередной фейерверк.
– Давайте по цеппелину, – сказала Карина, как только они разместились за столиком, – почти тем же, что и в прошлый раз, точнее – у соседнего окна. Елочек снаружи него не наблюдалось, зато стекло украшала снежинка, нарисованная гирляндами лампочек.
– Что еще за цеппелины? – спросил Диймар.
– Не дрожи, я тебя не для того спасала, чтобы теперь отравить, – фыркнула Карина. – Арнох, у нас денег хватит?
– Ну, на «поесть как следует» точно хватит. А на билеты – не знаю. Придется, видимо, карточкой пользоваться.
– Да плевать, – добавил Митька, – пусть Петр идет нас ловить, сколько угодно. Велкам!
И он ровно на секунду превратил свою руку в ликантропью лапу. Карина позвонила Рудо.
– Сидите там, и ни шагу никуда! – заорал «белый брат» в телефон, едва услышал Stebuklas. – Я сейчас Марковым коридором несусь к вам и до последнего вас из поля зрения не выпущу!