– Я не могу оставить все как есть, – возразил Лексос и поднялся с дивана, чтобы подойти к девушке и взять за руку. – Я обязан действовать. Ты мне нужна. И необходима твоя помощь. Ты всегда знаешь, как быть.
Ставра встретилась с ним взглядом.
Она тоже выглядела уставшей, выжатой, как лимон, голос ее звучал тихо:
– Прошу, Александрос, подождем до завтра.
– Я не могу ждать, – взмолился он. – Я должен исправить ошибку!
– Не знаю, на что ты теперь надеешься, ведь я – такая же преемница стратагиози, как и ты, – непривычно резко сказала Ставра и с силой отдернула руку. – Пообщайся с моей матерью, если хочешь. Да с кем угодно. Главное, не со мной, – девушка зарылась лицом в подушку и вскоре уснула, прерывисто дыша.
Лексос не сомневался, что беседу с матерью Ставра предложила не всерьез, но решил воспользоваться идеей.
Найти Зиту оказалось непросто, Лексос набрел на нее в саду за домом, где росли розовые кусты, посаженные без какой-либо закономерности. Она сидела над клумбой, но юноша с удивлением отметил, что на ее белых штанах и льняной рубашке нет ни пятнышка грязи. Светлый наряд выделялся на фоне смуглой кожи, гладкой и не тронутой ни годами, ни заботами – как у всех стратагиози. Лишь нахмуренные брови выдавали полную сосредоточенность, с которой Зита отрезала сухие бутоны.
Она пользовалась уважением других стратагиози. Конечно, она не так давно занимала пост, в отличие от Тарро, но никто не правил дольше него, и Зита всегда присутствовала на совете, соперники неизбежно проигрывали ей, и сейчас она правила Меркером уверенно и аккуратно. Если кто и способен помочь Лексосу, то именно она.
– Что ж, – неожиданно произнесла Зита на меркерском, и Лексос вздрогнул. – Не стой на месте с пугающим взглядом, иначе начну подозревать, что слухи из Трефацио правдивы.
Сад окружали высокие стены, за которыми слышался шум города, крики и грохот экипажей, дальний звон колоколов. Не считая конюшни, это был единственный наружный дворик в доме Зиты. В то время как Васа и Лексос посчитали бы подобное местоположение неудобным и незащищенным, Девеци явно ко всему привыкли.
Однажды Лексос предложил присоединить немного городских земель, чтобы расширить площадь, и Ставра принесла другу крепкий каф, чтобы он прочистил голову.
– Вот, – сказала Зита, протягивая юношу лопатку. – Помоги мне пересадить черенок.
– Что? – переспросил Лексос.
– Копай, – уточнила она на тизакском, как будто это что-то меняло.
Лексос отчаянно нуждался в ее помощи. Иначе отказался бы вставать на колени в грязи. Но он опустился на влажную землю и поморщился, так как намочил ткань брюк. Зита наблюдала за ним с легкой насмешкой. Лексос поспешно вырыл неглубокую ямку, чувствуя на себе внимательный взгляд женщины.
– Достаточно, – объявила Зита на древнемеркерском.
Лексос не ожидал, что она будет изъясняться на языке, который давно трансформировался в простонародный диалект в этой стране. Он оглянулся и увидел слугу с кувшином воды и деревянными чашками на подносе.
Зита улыбнулась и продолжила на архаичном меркерском:
– Прошу, говори свободно. Нас никто не услышит. Точнее, услышат, но не поймут, – исправилась она, примеряя черенок розы к выкопанной ямке.
Ставра как-то раз использовала древнемеркерский за ужином, чтобы поиздеваться над Лексосом, после того случая юноша попытался узнать побольше слов и выражений, но до сих пор с трудом формулировал предложения.
– Спасибо за гостеприимство, – неуклюже проговорил он, очень надеясь, что его в принципе можно понять. – Признаюсь, я боялся, что вы меня прогоните из-за сплетен, распространенных родом Домина.
Зита кивнула, не сводя взгляда с розы.
– Я долго думала. Следи, чтобы земля была не рыхлая, пожалуйста.
– Я поехал в Вуоморру ради семьи, – продолжал Лексос. – Помощь Тарро спасла бы моего отца и страну. У меня не было никаких причин вредить стратагиози, никогда не возникало желания лишиться его поддержки. Только безумец пошел бы на такой риск. Полагаю, вы заметили, что позиция Васы не столь надежна, как прежде.
– Верно. Ему повезет, если он удержится до лета.
Лексос вскинул бровь. Он не ожидал от Зиты прямолинейности. Впрочем, она не ошибалась.
– Что ты хочешь от меня? – спросила Зита.
– Немногое, – быстро заверил ее Лексос. – Вы ничем не обязаны моей семье, что мне отлично известно. Вы и сейчас проявили ко мне доброту, пустили в дом.
– Но возникли проблемы, да?
– Я могу все исправить, – заявил Лексос, поднимаясь. Сложно выглядеть убедительно, уткнувшись лицом в розы. – Надо созвать стратагиози, конечно, кроме моего отца, – и расставить все по местам.
Зита усмехнулась.
– Ты не представляешь, насколько серьезно остальные правители воспримут доклад из Вуоморры.
Теперь Лексосу было совершенно не до роз, и он последовал за Зитой, благодарный за то, что она поднялась. Юноша сцепил пальцы за спиной, сдерживая желание выцарапать грязь из-под ногтей.
– Мне бы только поговорить с Тарро, – объяснил Лексос. – Я заставлю его передумать. Новая преемница, Фалька… она меня подставила, настроила Тарро против меня.
– Очевидно, и она приедет на предполагаемую встречу, – сухо ответила Зита.
– Пригласим только стратагиози.
– Ты прекрасно понимаешь, что на это никто не согласится, – Зита задумчиво на него посмотрела.
Лексос не сомневался, что на его лице написано отчаяние.
– У меня есть идея, – сказала она наконец. – Встречу без твоего отца, без Тарро и без Фальки.
– Чего ради?
Уголки губ Зиты дрогнули, и она расплылась в хитрой улыбке.
Глава 30Реа
Реа с удивлением отметила, что с течением времени начинает больше переживать о Лексосе, чем о Михали. Да, один из них инсценирует смерть, но ее сильнее волновал другой. Брат не получил то, за чем прибыл в Вуоморру, – вот и все, что она узнала от Пироса. Что же произошло? Что придумала Фалька?
И что сделает Лексос, лишившись поддержки Тарро?
Вероятно, найдет иное решение сохранить власть Аргиросов. Ведь именно брат посадил ее на лошадь, чтобы вместе ускакать в закат. Реа на своем опыте знала, на что способен Лексос и сколько в нем решимости.
Реа продолжала размышлять, когда наступил последний вечер перед предполагаемой смертью Михали, и семья собралась за столом. Яннис, ко всеобщему удивлению, тоже явился. Впрочем, он единственный не знал о том, что сыну сохранят жизнь. Мужчина мрачно поднял бокал для тоста и взглянул на Рею с такой ненавистью, что она вздрогнула и едва не подавилась вином.
– Эфкала, – сказал Яннис и сделал такой изрядный глоток, что в стакане почти ничего не осталось.
Эвантия явно не знала, как себя вести. Женщине хотелось утешить мужа, сказать, что все будет в порядке и они еще увидят сына, но Яннис оставался верен стратагиози, и нельзя было раскрыть ему правду. Поэтому супруг отправится на похороны, не подозревая, что в гробу лежит другое тело, а Рее с Эвантией придется делать вид, что они искренне сокрушены горем.
– Вот, – сказал Михали, накладывая Рее в тарелку пряный рис, который выглядел серо-коричневым и вязким, как мозги овцы.
– Хоть бы поужинали чем-нибудь особенным в последний вечер, – пробормотал Яннис и подлил себе вина.
Он выпил уже немало, но сегодня Реа не решалась его осуждать.
– Нет-нет, я сам попросил, – сразу же ответил Михали.
– Рис и гнилую свинину?! – воскликнул Яннис и со скрипом отодвинул стул. – Прошу прощения, – он резко поднялся и удалился.
Только после ухода супруга Эвантия проронила:
– Мне безумно жаль Янниса. Если бы у мужа открылись глаза, он смог бы увидеть истинное положение вещей, а мы бы рассказали ему правду.
Реа покачала головой. Она слишком долго притворялась, что для нее нормально и обыденно гасить пламя жизни в каждое время года. Девушка постоянно подавляла чувство вины, но теперь его было уже не сдержать. И пускай она поступала по совести, все равно ей было тяжело.
– Если вы не против, я бы уже легла, – пробормотала Реа со слабой улыбкой, промокнув губы салфеткой. – Ведь завтра важный день.
Михали вскочил из-за стола.
– Разумеется. Я тебя провожу. Ты не возражаешь, мам?
Похоже, что Эвантия очень даже возражала, однако она промолчала. Реа ощутила укол совести, что отрывает Михали от семьи.
Молодые люди направились в спальню Михали. Здорово было бы там и остаться, провести ночь, любуясь на звезды сквозь дымку собственного дыхания, но Реа понимала, что это эгоистично и неразумно. Избежать грядущего невозможно, лучше настроиться на любые трудности заранее.
– Чаю? – предложил Михали, когда они вошли в комнату. Возле горящего камина всегда стоял кувшин с горячей водой, а в шкафу хранились коробки с пакетиками травяного сбора, но раньше юноша ни разу не предлагал заварить его для Реи.
Очевидно, Михали хотелось потянуть время – как и ей.
– Да, было бы чудесно.
Михали налил воду в чашки и начал тщательно выбирать травяной сбор, потратив чересчур много времени. Наконец он взял два пакетика, и молодые люди уселись друг напротив друга за столом, проявляя к горячему чаю показной интерес и помедлив с беседой.
– Надеюсь, оно того стоит, – не выдержала Реа, и Михали вздрогнул, словно забыл про девушку.
– Процветание моего народа? Свобода? Ради этого можно пожертвовать чем угодно.
– Не совсем.
– Что ж, если…
– Я не позволю, чтобы из нас двоих твоя жизнь заботила только меня, – заявила Реа голосом, не терпящим возражений.
Михали поставил чашку на столик.
– Хорошо.
– Нет ни мужества, ни героизма в том, чтобы наплевать на себя самого, – добавила Реа.
– Ты права, – согласился Михали, протягивая ей руку, и девушка крепко ее сжала. – Прости.
– Ты устал?
– Не особо.
Она выпрямилась и потянула Михали за собой.
– Но, по-моему, устал.
Ночью они были нежны друг с другом, и Реа едва не расплакалась, наблюдая, как Михали потихоньку засыпает, повернувшись к ней лицом. Она повторяла, что с ним все будет в порядке. Они воссоединятся в Стратафоме, никто им не помешает. Эти мысли и воображаемые картины того, как они стоят бок о бок на кромке заснеженного пляжа, где бурлит очередной фестиваль Мероксимо, позволили девушке погрузиться в сон.