Кровать в спальне не заправляли со дня отъезда. Он просил слуг ничего не трогать. От Лексоса сильно несло лошадью и потом, запах бил в нос, но времени на мытье и сон не было. Юноша открыл чемодан, который Ставра заблаговременно отправила в Стратафому, и достал шелковую ткань с пустой чашей прибоев. Отдохнуть можно будет после работы.
С утренней зарей пришло и глубокое чувство страха. Васа не мог не знать о том, что старший сын вернулся, а Лексоса сильно тревожило, что отец не ворвался к нему в комнату с нотациями и бранью.
С Васой легче всего справляться, когда тот на взводе.
Юноша тяжело поднялся с кровати. Мышцы сильно затекли после долгой поездки в седле. Он неторопливо переоделся в темно-синюю рубашку цвета Аргиросов и проследил за тем, чтобы в наряде не было ни оттенка зеленого семейства Домина. Пусть Васа не забывает, что Лексос все делает ради семьи. Включая обещание, которое он дал совету.
Дверь в комнату Реи была приоткрыта, и юноша задержался на пороге, представляя, что сестра смотрит на него в ответ. Ему не терпелось снова ее увидеть. Близнецы являлись частью друг друга, было как-то неправильно разлучаться надолго, причем столь часто. Может, после того как все уладится с Тарро, они придумают способ передать ее обязанности Хризанти, чтобы Реа могла жить дома.
Сейчас Хризанти посапывала в соседней комнате, а жаль. Лексос не умел готовить такие вкусные завтраки, как младшая сестра, а живот уже сводило от голода.
Он не стал тревожить Хризанти и спустился на кухню по северной лестнице и коридору для слуг, чтобы не столкнуться с отцом. Лексос еще не придумал, как убедить Васу, что поездка в Агиокон была к лучшему, а нет ничего хуже того, чем спорить с ним, не подготовившись.
На кухне, к его удивлению, завтракал Ницос. Он сидел за каменной тумбой и пил из кружки горячий каф, рядом была жестянка с кимифи, которые остались с прошлого приезда Реи. Младший брат разглядывал лакомство, сощурившись, и так увлекся этим занятием, что даже не заметил Лексоса, пока тот громко не позвал его по имени.
– О-о-о, – протянул Ницос, заливаясь краской. – Ты вернулся.
Они долго смотрели друг на друга, а затем Лексос неуклюже подошел к брату, чтобы похлопать Ницоса по спине в качестве объятий.
– Привет, – пробормотал Ницос.
За сто лет они так и не избавились от взаимной неловкости.
– Спасибо. Есть еще? – спросил Лексос, кивая на каф.
Ницос искренне поразился тому, что мог приготовить каф для кого-то еще, кроме себя.
«Конечно, с младшими братьями и сестрами всегда так», – подумал Лексос, обогнув Ницоса, чтобы заварить себе напиток.
– Как дела дома? – бросил он через плечо. С Ницосом было куда проще разговаривать, когда не приходилось смотреть на него.
– Вроде нормально.
– Надеюсь, Васа особо тебя не терзал?
– Не так, как будет терзать тебя, – отозвался Ницос с презрением, и Лексос сразу же покосился на брата.
– Что?
– Думал, мы не слышали, что ты натворил в Вуоморре? – спросил Ницос, склонившись над кружкой. Русые кудри упали ему на лицо, юноша лениво отпил глоток и добавил: – Васа в бешенстве. И те счастливчики, что живут с ним в одном доме, чувствуют отцовскую ярость на себе.
Он выпрямился, и Лексос с удивлением отметил, какой его брат высокий. Разве он всегда таким был?
– В любом случае, с возвращением. Наверное, увидимся позже.
Ницос вышел из кухни, Лексос проводил его взглядом. Младший брат очень редко проявлял подобную разговорчивость.
Лексос позавтракал и решил, что откладывать встречу с отцом уже нет смысла. По крайней мере, до Васы дошли слухи о Вуоморре, и не надо преподносить новость самому.
Однако юноша не обнаружил Васу ни в кабинете, ни у камина в главном зале, где ему обычно нравилось дремать порой и до утра. Лексос помнил, как в прежнем доме мама уводила супруга в спальню, мягко отрывая от работы или бокала вина, и укладывала в постель. Теперь же отец редко спал в кровати.
Хризанти считала это знаком уважения к покойной жене, но Лексос не разделял ее мнения.
Наконец он нашел слугу, от которого удалось добиться, что Васа завтракает на веранде. Лексос плелся по коридору, уставившись в каменный пол, стараясь не смотреть перед собой.
«У меня не было выбора», – повторял юноша. Лексос был вынужден пойти на сделку. И сделал все, что мог.
Зима потихоньку сдавала позиции, мороз уже не так пробирал кожу. Васа сидел за столом и жевал инжир в виноградных листьях. Он еще не заметил Лексоса, и у того была возможность заранее оценить настроение отца.
Под глазами Васы пролегли темные круги. Лексос впервые заметил признаки подступающей старости. Смуглая кожа казалась сухой и даже сероватой по контрасту с черным пиджаком, застегнутым под подбородком.
– Довольно, – внезапно процедил Васа, и Лексос отшатнулся, словно от удара. – Либо говори со мной лицом к лицу, либо иди прочь.
Лексос перевел дыхание, стараясь не обращать внимания, как сжалась грудь, и спустился по ступенькам на веранду. Со стола уже почти все убрали. Вода в бассейне покрылась тонким слоем льда, и, проходя мимо, Лексос залюбовался причудливыми узорами, озаряемыми солнечным светом. Это была любимая работа Хризанти в зимнее время.
– Итак? – спросил Васа, когда Лексос приблизился. – Как поездка? Слышал, возникли кое-какие неприятности, – он широко и неискренне улыбнулся.
Лексос не успел ответить – отец с размаху хлопнул его по лицу. Юноша вздрогнул. От боли закружилась голова, он прижал ладонь к щеке, смаргивая внезапные слезы. Васа впервые его ударил. Ничего подобного не случалось ни разу за все годы, даже после собрания, на котором Лексос по ошибке заговорил на тизакском вместо трефацкого.
– А теперь объяснись, – скучающим голосом потребовал Васа.
Лексос уже чувствовал, как проступает синяк на коже, ощущал нервное биение сердца.
– Я рад, – сказал он, – что у меня есть шанс извиниться перед тобой.
Раньше фраза помогала, и Лексос снова на нее понадеялся, но Васа зарычал от ярости и бросился на сына, схватил за ворот рубашки и притянул к себе.
– Не пытайся меня умаслить красивыми речами!
Лексос чувствовал кислое дыхание старика.
– Я тебе не наместник, которого можно обвести вокруг пальца, – продолжал Васа. – Я твой отец, и ты должен стоять передо мной на коленях! – он толкнул Лексоса на пол.
Солнце горело у отца за спиной, оставляя лицо в тени. В это мгновение он выглядел как древний святой с золотым нимбом над головой.
– Я отправил тебя в Вуоморру, отправил от моего имени, – добавил Васа, и его голос эхом отдался в пустой груди Лексоса. – Что ты натворил, сын мой?
– Ничего, – прохрипел юноша. К его плоти не приставили кинжала, но ощущение было ровно таким. – Лишь то, что ты мне приказал.
– А что я приказал? Отнять жизнь Тарро? – фыркнул Васа. – Таково было мое повеление?
– Это пустые слухи, распущенные преемницей Тарро, – попытался убедить его Лексос.
Васа покачал головой.
– Боюсь, что единственный лжец здесь – ты, мой мальчик.
Лексос устал, что его преданность ставят под сомнение, оскверняют и искажают. После всего, что он сделал для Васы, для семьи… Разве он мало старался?
Он поднялся на ноги и с удовольствием отметил изумление на лице отца.
– К чему мне убивать Тарро? Какой в том прок?
– Домина… – начал было Васа.
Лексос перебил его:
– Думаешь, они наши друзья и союзники? Они скорее избавятся от нас, чем помогут удержать целостность Тизакоса. Я сделал все, что мог. Что должен был.
– И каков итог? – спросил Васа, скрестив руки на груди.
Лексос предположил, что сейчас было бы мудро отойти назад, подальше от отца, но ему не хотелось отступать. Он решил поставить себя на равных с Васой, чего раньше юноше никогда не удавалось.
– Я отправился в Агиокон, – проговорил он как ни в чем не бывало, – и созвал собрание совета. Я нашел способ сохранить твой пост и Тизакос.
Васа будто одряхлел. Обычно злоба оживляла лицо отца, пульсируя в венах, придавала ему сил, но теперь выбила из колеи. Черты казались непривычно острыми, а кожа обвисшей.
– Что ты сделал? – прошептал он.
– Встретился с членами совета, – ответил Лексос и расправил плечи. Пусть Васа видит, что он гордится заключенной сделкой. – Я побеседовал с Зитой, Миладом, Настей и Аммаром. Мы вместе продумали план. Они согласились помочь нам сместить Тарро.
– Сместить? – переспросил Васа дрожащим голосом и схватился за стену веранды.
– Да, и разделить Трефацио между нами, – добавил Лексос.
На минуту повисло молчание, а затем Васа повернулся к морю.
Когда отец заговорил, ветер донес его слова до Лексоса:
– Остальные согласились?
– Да. Зита, Настя, Милад и даже Аммар.
– Как быстро они отвернулись от Тарро, – проворчал Васа, сгорбившись. Он так крепко держался за каменную стену, что костяшки пальцев побелели. – С такой же легкостью они отрекутся и друг от друга.
Васа прав. Они сильно рисковали, а Лексос не мог знать заранее, пойдет ли все по плану, но отец должен понимать, что иных вариантов нет.
– Мы готовы к любым трудностям, – мягко пояснил Лексос. – А пока это единственное решение. Наместники отвлекутся на войну с другой страной, а мы получим немалые богатства от Трефацио. Можем пообещать им земли на аннексированной территории.
Васа кивнул и повернулся к сыну, уже чуть более спокойный, однако ровный голос отца встревожил Лексоса.
– И в самом деле, великолепная победа. Но чем же мы заплатили за такую поддержку совета?
Лексос догадывался, что он задаст такой вопрос. Во время поездки домой юноша несколько раз прокручивал в голове варианты будущего разговора, но ничто не могло подготовить Лексосу к моменту, когда он посмотрит отцу в глаза и скажет, что платой должна быть жизнь Васы.
– Остальные, – осторожно начал он, – переживают из-за того, насколько крепка власть нашей семьи над Тизакосом.