– Господи… Спасибо тебе, Господи… – и так минуты три, пока Виктор не присел рядом с ним и не похлопал по спине.
– Мужик… эй… Все, успокойся! – прикрикнул на него Виктор.
На что тот развернулся к нему, обнял, словно родного, и начал рыдать, переходя на истерику. Виктор только развел руками, тоже чуть приобнял ненадолго его, а потом с силой оторвав от себя, громко сказал:
– Все, мля! Все закончилось!
До ворот Форта ехали молча, я посигналил, Пашка – молодой совсем парень из дежурной смены – открыл ворота, и мы подъехали к КПП.
– В караулку его, пусть раздевается и покажется… Не дай бог, укушен, – сказал я, выходя из машины, – и ствол заберите пока, а то он явно не в себе… Паша, полей…
Я подошел к низкой лавке у входа в КПП, на которой стояло ведро с водой и ковшик, скинул на лавку разгрузку, и разделся по пояс, чувствуя, как ко мне липнет одежда. Сполоснувшись, вытерся свитером, оделся, и прошел в караулку.
– Нормально все, не укушен, – сказал Виктор и кивнул на мужика, который одевался.
А мужик оказался вовсе не мужиком, а студентом сельхозакадемии, который умудрился 21 марта прорваться из Оренбурга в родную деревню, к тетке, которая была при смерти и тем самым, будучи инфицированным, заразил всех близких и тетку в том числе… А там пошло поехало, тетка умерла 22-го марта ночью, собрались родственники… Что произошло дальше, думаю, объяснять не надо. Деревня была съедена чуть больше, чем за сутки.
Выслушав Кирилла, как представился похожий на бомжа студент, я не стал объяснять ему, что, по большому счету, он виновен в гибели деревни. Потом сам поймет, сейчас ему это ни к чему, хотя неизвестно, с какой скоростью этот вирус вообще распространяется по воздуху, может, он и не виновен вовсе, а просто все так совпало.
– Григорий Иваныч, – сделал я вызов в рацию.
– Да, Влад…
– У нас «общий» дом готов принять человека?
– Откуда?
– Да вот… Подобрали, так скажем, потом расскажу.
– Ну, не совсем готов, но спать есть где, пусть приводят… Он нормальный? Не укушен?
– Не укушен, а вот… э-м-м… Присмотреть, короче, за ним надо.
– Ну, Галим присмотрит, это его теперь хозяйство.
– Хорошо, отправляю…
Попросил Вадима отвести Кирилла в «общий» дом, который запланировали для таких вот случаев. Как только они ушли, я спросил у Виктора:
– Выпить есть?
– Нет, Влад, ты же сам вчера сказал, что пристрелишь пьяниц на смене.
– Это я сказал?
– Ага, – ответил Виктор.
– Ну, раз сказал, то да… Нехрен! А закурить есть?
– Вот, – Паша протянул мне пачку «Кэмела».
Выйдя на улицу, я присел на лавку, взял сигарету в рот, так и сидел минут тридцать, прислонившись к стене и не подкуривая.
– Влад, нр-мн-м… – что-то говорил подошедший Виктор.
– Что?
– Нормально, говорю, все? – он наклонился и повысил голос.
– А, да… Что-то перетрухал я конкретно, Вить…
– Еще бы! Я тоже чуть в штаны не наделал, – Виктор присел рядом и чиркнул зажигалкой.
Я наклонился, подкурил, затянулся и сразу закашлялся, дыхание перехвалило, но справился и вторая затяжка пошла куда надо, никотин «побежал» по телу, пощипывая сосуды, и голова слегка закружилась.
– Вот, так лучше, – сказал я, еще пару раз кашлянув, – крепкие какие, зараза. Ну что, второй щит ставить поедем?
– Э-м-м… Ну, поехали, – с подозрением посмотрел на меня Виктор.
– Да ладно… Чего уж поделаешь, мертвяки теперь преобладающая популяция, так что надо смириться и воспринимать эту реальность без желания наделать в штаны… Хотя очень хочется, если честно. Ты это, сходи, цинк возьми в оружейке, заряжаемся и едем.
Сгребая в горсти стреляные гильзы, валяющиеся по салону, слегка прибрались, сели в машину прежним составом и поехали. Теперь на юг… До трассы Уфа-Оренбург было чуть больше полутора километров, и мы закрепили щит прямо на знаке «уступи дорогу». Выехали на трассу и встали.
– Тут их тоже прилично, и без бинокля видно, – сказал Виктор, глядя на Марьевку, еще одну деревню в полукилометре от трассы.
– Ага, и там, похоже, уже всех сожрали, – ответил я, – ну что, постоим полчасика… Может, проедет кто.
– Давай, только машину разверни и убери с трассы, – ответил Виктор.
Машину оставил на съезде с трассы, Вадима с двумя бойцами оставил возле нее, а мы с Виктором уселись на леер на обочине, поглядывая и на Марьевку, крыши которой виднелись из-за растущих на берегу Янгиза деревьев, и в обе стороны дороги смотрели.
– Там вон заправка, что в сторону Каргалы, – кивнул Виктор направо, – километр, не больше до нее.
– Это хорошо… За зданием столовой видел целую кучу канистр из под растительного масла, они литров на двадцать. Отмыть, и можно в них набрать.
– Хорошо бы бочек найти или емкость какую под топливо.
– Хорошо…
– Слышишь?
– Что?
– Стреляют.
– Нет, не слышу, в какой стороне?
– Со стороны Каргалы.
– Нет, Вить, не слышу… Часто?
– Было пару раз… Уже стихло.
Посидели еще полчаса… А потом выстрелы услышал даже я.
– Машины! – дернул меня за рукав Виктор.
Мы перемахнули через леер ограждения кювета и присели за ним. По трассе на достаточно большой скорости несся микроавтобус, белый с синей полосой и с «люстрой», а за ним два черных джипа, из которых стреляли по микроавтобусу.
– Вадим! Отгоните к посадке машину, быстро! И сами там сидите, – крикнул я, а сам посмотрел в бинокль на приближающуюся погоню, – что-то не пойму, вроде ментовская газель… Ее преследуют.
– Ну, или это хорошие бандосы преследуют плохих ментов, или одно из двух, – нервно ухмыльнулся Виктор, – что делаем?
– Наблюдаем… Пока наблюдаем, – ответил я и нажал тангенту, – Вадим, приготовиться к бою, огонь по команде.
– Принял, – прошипела рация.
Тем временем погоня приближалась. Прижимаясь к грязному снегу за леером, я пытался разглядеть пассажиров, сначала «газели», у которой не было почти ни одного стекла, потом пригляделся к новеньким джипам-крузерам без номеров. В люке переднего торчал какой-то лысый мордоворот и по два-три патрона отстреливал по преследуемым, причем создавалось впечатление, что он даже не целится.
– Они их что, просто куда-то загнать хотят? – тоже обратил внимание на эту странность Виктор.
– Ну, если в Марьевку свернут, то все… Там мертвяков немеряно, а машина без стекол.
Водитель «газели», понимая, что по трассе он не оторвется, вопреки желаниям преследователей свернул в нашу сторону, а не в Марьевку, и «благодаря» длинной колесной базе, микроавтобус сел буквально во второй яме с грязью. Двери открылись, водитель что-то крикнул, а из салона выскочила женщина и, волоча за руки двоих детей, побежала к посадке. Два мужика, оба с АКСУ в руках, укрылись за капотом и одновременно выстрелили по первому съезжающему с дороги Ленд Крузеру. Правда, очереди у них получились всего на несколько патронов, и они, бросив оружие, тоже побежали к посадке. В джипе кого-то зацепило, и явно не одного – машина с разбитым лобовым стеклом дернулась и остановилась.
– Огонь, Витя! – сказал я, привстав на колено.
Решение открыть огонь я принял сразу, как увидел женщину и детей, когда они побежали… Что бы не происходило, но с бабами и детьми нормальный человек воевать не будет. Да и не понравился мне этот мордоворот в люке, который туда уже спрятался – не мертвяк, но ничего человеческого я там не разглядел. В несколько длинных очередей мы с Виктором изрешетили левый борт остановившегося Ленд Крузера и, сменив магазины, перескочили на другую сторону леера, распластавшись на дорожном покрытии. Вторая машина, газанув, понеслась наперерез убегающим по полю, видимо, сидящие в ней не поняли в азарте погони, что происходит.
– Вадим, огонь по машине!
Из посадки затрещали выстрелы, и тяжелый джип, пару раз вильнув, остановился. Открылась левая задняя пассажирская дверь, и на снег выползли двое, которых мы с Виктором угомонили за пару очередей… Все… Теперь дождаться, когда обратятся, и добить.
Между тем убегавшие скрылись в посадке, метрах в пятидесяти от позиции Вадима.
– Вадик, давай там, встречай беглецов… Аккуратно, без нервов.
– Понял, женщина и дети уже у нас.
Всего преследователей было восемь человек, контингент, судя по наколкам, тот еще. Обращения в нежить долго ждать не пришлось, и мы методично их «проконтролировали». Сначала тех, кто на съезде, а потом, пробежавшись по полю, тех, кто был в другой машине.
– Ну и рожа, – прокомментировал Виктор, успокоив последнего мертвяка в поле.
– Ага, – кивнул я, – и мяса много… Бицепс вон, с мою голову, наверное, размером.
– Да, здоровый кабан… Был.
От посадки к нам направилась «громыхалка», двое моих бойцов стояли в кузове, а беглецов с комфортом усадили в салон. Машина остановилась, и двое мужиков вышли, женщина с детьми осталась в салоне, крепко обняв их и что-то говоря – успокаивает.
– Понятно… На фоне личной неприязни, значит, – сказал я, особо не приглядываясь к мужикам, но обратив внимание на то, что оба в милицейском камуфляже и при погонах.
– Влад?.. Откуда?
Какая-то очень знакомая интонация из прошлого, из юности, резанула по ушам…
– Костя? Ну, ни хрена ж себе!
Мы крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам…
Константин Скачин – мы вместе учились в техникуме, вместе занимались спортом и были хорошими друзьями, а потом оба ушли отдавать долг родине в разные ее стороны, он на Кавказ в погранцы, а я на Дальний Восток. А вот после мы потерялись, я пытался его найти, звонил по старому адресу, Сашку как-то даже просил проехать, но бесполезно. У Костика не сложились с отчимом отношения с детства, а когда умерла мать, так он и вовсе забыл о нем, переехав в общагу от службы. Единственное, что я знал, так это то, что он после армии пошел служить в линейный отдел милиции.
– Влад, ты как здесь? – широко улыбался изрядно постаревший и поправившийся Костик.
– Долго рассказывать… Давай здесь закончим и поедем.