– Влад, с тобой все нормально?
– Нормально, Григорий Иваныч…
– Ну ладно, – покосился он на меня, – их только как-то заставить надо будет это сделать.
– А ты им это покажи, – кивнул я на лежащий в ногах топор в ошметках плоти, – так и скажи, что самое трудное позади и теперь надо просто въеб… кх-м… работать, короче.
– Ладно, тут уже мои проблемы, как работу организовать, вы отдыхайте, – ответил Иваныч и посигналил, остановившись перед воротами форта.
Беспокоить Галима не стали, а привезли на «громыхалке» несколько алюминиевых бидонов воды, развели костер и поставили греться воду. Я только сходил домой, собрал себе одежду на смену. Пока ждали воду, молча сидели, перекидываясь пустыми фразами ни о чем и наблюдая, как в ворота периодически въезжает приватизированная в Северном техника. Сейчас перед нами проехали ГАЗ-66 и 130-й ЗИЛ. Потом вернулись оба КамАЗа, и Андрей с Иванычем, проведя ротацию экипажей, сами укатили на мародерку. Вода в одном из бидонов, закипая, пошла мелкими пузырьками от стенок. Сняли бидон с огня и поставили второй.
– Все, мужики, айда обливаться, – радостно сказал Виктор.
На улице температура была плюсовая, но далеко не май месяц, однако это нам не помешало, кряхтя и охая, смывать с себя всю грязь после зачистки. Обмывшись, я взял простыню и, встав нагишом на крыльце караулки, начал интенсивно растираться, чтобы согреться… Это еще что? Паша стоял ко мне боком, и я увидел у него на плече две параллельные глубокие царапины.
– Паш… Это что у тебя?
– Это? А, это еще в магазине в городе об витрину поцарапался, ерунда.
– Охренел?!
– Ты чего, Влад? – повернулся Виктор, а остальные ребята, перестав плескаться, замерли.
– Паша, молись, чтобы гниль от мертвяков не попала в царапину, – прошипел я, разозлившись, – ну как можно? Что, мля, за детский сад? Короче, никуда не ходишь, сидишь в караулке… Малой, под твою ответственность, ни на шаг от него не отходишь, понял?
– Угу, – закивал не отличающийся ростом, но крепкий парень.
– Царапины обработать, в «громыхалке» аптечка есть, во всяком случае, йод и бинты я там видел.
– Хорошо, – приуныв, ответил Павел, до которого дошло наконец-то, чем может обернуться для него такая безалаберность.
– Ладно… Вить, ты это, давай всю нашу команду собери, всех осмотреть на предмет укушенных, поцарапанных. С этой минуты дежурную смену усилить, пусть до вечера… Нет, до утра по жилому сектору шарахаются.
– Понял, – ответил Виктор, одеваясь.
– Аполлон! – улыбаясь, подошел к караулке Костя со спортивной сумкой за плечом и с СВД, – не холодно?
– Да, прохладно, – начал я одеваться в чистое, – ты же заселяться хотел в дом.
– Знаешь, Влад, я что подумал: если тебе в команду человек нужен, то я согласен вступить в ряды вашей милиции… Игоря с семьей как-то стеснять не хочу, если ты не против, то могу бессменным дежурным по КПП заступить и жить тут.
– Против, – помотал я головой, – нездоровая это фигня, жить на посту. У меня пока поживешь, у нас стеснительных нет, кровать только да матрас приволочь надо.
– Так, а…
– Не перебивай, насчет тебя в рядах милиции обеими руками «за», и даже придумал, чем тебя занять. Давай, кидай все в машину, заедем на склад за кроватью и потом ко мне, обедать и заселяться.
– Игорь тоже попросил поинтересоваться насчет службы.
– И ему работа найдется, – бросил я в кузов завязанную в простыню грязную одежду, а потом показал Виктору рацию, я на связи, мол.
Заехали на склад, у которого крутился Галим и еще один прихрамывающий мужик лет пятидесяти, получили кровать, матрас, постельное белье и одеяла.
– Галим, а постираться?.. Есть шайки какие-нибудь или тазы?
– Конечно, в общей бане, только ты себе не забирай на совсем, мало их.
– Хорошо, постираюсь, верну.
Пока Костик собирал кровать и располагался, я свалил в таз грязную одежду, принес воды и, настругав ножом хозяйственного мыла, оставил это все на улице… киснуть.
– Устроился?
– Да, – ответил Костя, сидя на застеленной в армейском стиле кровати и копошась в сумке.
– А чего, кстати, так вещей мало?
– Кое-что еще в «газели» осталось, а так да, вот только «тревожный чемодан» с собой… Когда началось, у нас весь отдел на казарменное положение перевели, и я два дня в экипажах по городу метался, домой заехать некогда было… А начальники, суки, общими фразами отбрехивались, пока уже все не поняли, что жопа полная, и по домам народ дернул… Некоторые и до дома добраться не смогли. У Игоря дом рядом с отделом, он на оперативной машине поехал семью собирать, а я на своей машине домой рванул… Да куда там, аварии, пробки, мертвяки, не доехал пару километров. Хорошо, с оружием уехал, два магазина выпустил, пока бегом дворами пробирался. Юлька моя у соседки была… Влад, представляешь, сам сказал ей, чтоб к соседке шла, ну, чтобы не страшно девчонкам было вдвоем, откуда мне знать, что соседка уже укушена была? Не знаю где, может, на работе, в транспорте, на улице… В общем, добрался, звоню соседке, а там за дверью явно кто-то есть, но не открывают. Я домой, у нас ключи были от ее квартиры, дверь открываю… А они там обе, уже того – мертвяки. Я обратно дверь захлопнул и сижу на лестнице, не знаю, сколько сидел, все не мог решиться, а потом Игорь позвонил, я ему ситуацию обрисовал. Когда Игорь снова дозвонился, сказать что подъехал, я уж это… застрелил обеих и дверь закрыл.
– А я к Сашке приехал, – сказал я, высыпая макароны в кастрюлю с закипевшей водой, – двадцатого прилетел, и, как говориться, с корабля на бал.
– Бал сатаны, – задумчиво произнес Костя.
– Угу, от всей Сашкиной семьи только сын и остался.
– И где он?
– Тут, со мной… В доме с другими детьми, пока рабочий день, так сказать, а ночует тут.
– Ясно.
Пообедали мы на удивление с аппетитом, заправив макароны тушенкой. Попили чай и отправились обратно на КПП. По дороге забрали Игоря и только отъехали от его дома, как на связь вышел Виктор.
– Шериф Старпому.
– На связи.
– Проблемы у нас…
– Паша?
– Да.
– В каком состоянии?
– В хреновом, одышка, бледный весь.
– Понял, на улицу его выведите, на лавку посадите и оружие заберите… Я сейчас буду.
Присев рядом с Пашей на лавку, я посмотрел на него. Глаза прикрыты, дышит часто, облизывая губы.
– Влад… как же так? – повернулся он ко мне с глазами, полными слез, – Сделай что-нибудь.
– Ты же знаешь, я ничего не могу сделать.
Паша достал пачку сигарет, подкурил трясущимися руками, отдал мне пачку и зажигалку и спросил:
– Вить, ты за сестрой и матерью послал?
– Да, Паша, вон они, уже идут.
Наблюдать сцену я не смог и, направившись в караулку, лишь сказал Виктору:
– Следи, чтобы, когда перестанет дышать, рядом никого не было. И за ногу к лавке привяжи, прямо сейчас.
Мы с Костей прошли в караулку, я сел за свой стол и, обхватив голову руками, закрыл глаза.
– Влад, Паша зовет, – Виктор стоял в дверях, пропуская в помещение его родных, – пусть тут побудут.
Павел сидел на лавке, прислонившись к стене, я встал рядом с ним.
– Влад, пожалуйста, отдай оружие, я сам себе пулю пущу, не хочу обращаться в эту тварь…
Я присел, отвязал ногу, помог ему встать.
– Идем…
Провожаемые взглядами бойцов, мы отошли к пожарному щиту, что стоял у зарослей рябины рядом с забором. Усадил Пашу на ящик с песком, достал ПМ, передернул затвор и, вынув магазин, отдал оружие Павлу.
– Спасибо… ты иди, не смотри. И прости, – сказал Павел, забирая пистолет.
Я отошел за пожарный щит и закурил, нервно жуя фильтр и глядя в небо, чувствуя, как свербит в носу.
Пах! – выстрел раздался как-то глухо, я рванул к щиту и успел поймать заваливающееся тело Павла.
– Витя! – крикнул я, и, дождавшись его, сказал, – там за забором с северной стороны пара проплешин на снегу.
– Могилу?
– Да… в спортивном городке покрышки на полосе препятствий, отковыряйте несколько и подожгите, земля мерзлая, иначе не прокопать.
– Понял.
– А пока «громыхалку» возьмите, отвезите тело к клубу, там еще щиты эти с окон остались?
– Да.
– Вот на щит и положите… И с Андреем свяжись, пусть прощание и поминки организовывает, чтоб хотя бы, как у людей все было.
Никто не плакал, все просто молчали, и, пройдя мимо могилы, бросили по горсти мерзлой земли на завернутое в одеяла тело Павла. Потом все молча смотрели, как могилу забрасывают землей, после чего пошли на поминки, устроенные в столовой… И это был первый коллективный ужин в столовой. Вот таким событием омрачился запуск столовой и пекарни в эксплуатацию…
Все запланированное на сегодня пошло коту под хвост, и, недолго поприсутствовав на поминках, я вышел из столовой, посмотрел на часы и направился в караулку, где отправил дежурного проверить посты. Уселся за стол, выкрутив посильнее фитиль на керосиновой лампе, затем подошел к схеме лагеря на стене и замер в раздумьях.
– Влад, ты здесь? – в караулку вошли Костя, Игорь и Виктор.
– Ага, хорошо, что пришли, сейчас завтрашний день распишем, – повернулся я к ним и приглашающим жестом указал на стол.
26 марта.
– Вить, третий час уже, поставь воду, хоть чаю попьем, – сказал я, потерев лицо, – глаза слипаются уже.
– Так что, значит, с завтрашнего, вернее, с сегодняшнего дня переходим на суточные смены? – спросил Виктор, черпая ковшиком из ведра воду в небольшую кастрюльку.
– Иначе не получится, мы с Костей сформируем группу патруля, а ты на периметре. Теперь Игорь… На тебе фортификация, обустройство казармы, вот этот новый корпус, что рядом со спортивным городком, – показал я на схеме, – но первоочередное, это укрепиться посерьезней.
– И вот таких игрушек бы, – кивнул Игорь на стену, где на гвоздике висел обшарпанный РПГ-18, – и еще, что серьезнее, чем автоматы и дробовики, те два джипа за нами от АЗС увязались, что за Майорским, а вывернуло их на трассу всего шесть машин со стороны Светлого. Есть подозрения, что там, как говориться, организованный асоциальный элемент собрался.