– Пошли, – ответил Виктор, шутить ему тоже явно расхотелось.
Троих мертвяков, что были на улице, Костя успокоил, и мы, подойдя ближе к автобусу, остановились, глядя на этот рейс из ада или в ад. Порядка десяти мертвяков смотрели на нас из автобуса, толкаясь и возя руками по стеклам. Эти жуткие бельма вместо глаз, не могу спокойно на них смотреть, сразу паника какая-то охватывает.
– Давайте успокоим их, Вить, проверь остальные машины, – сказал я и вскинул автомат.
Спустя десять минут все было кончено, в «газели» обнаружили еще одного мертвяка, он сидел на водительском месте, пристегнутый, со вскрытыми венами. Что побудило человека так поступить, осталось для нас загадкой. Петр завел НефАЗ и перегнал его обочину, чтобы убрать автобус с дороги, пассажирская «газель» была забита тюками и сумками, это были не чьи-то вещи, а новый китайский ширпотреб, джипом оказалась Нива-2131 ядовито-синего цвета. Из всех машин завелись только «Нива» и «газель», а где люди из этих машин, стало понятно, когда мы на второстепенной грунтовке обнаружили много следов. Петляя, они вели в сторону видневшейся вдалеке деревушки. Успокоенных в автобусе мертвяков мы обыскали, ключей от машин у них не было. Петр с сожалением свернул замок рулевой колонки и, разобрав замок зажигания, завел машину. Дальше поехали на трех машинах, заправив их из канистр, что обнаружились в багажнике старенькой «пятерки». Из тех машин, что оставили, собрали инструмент, сняли аккумуляторы. Витя повел «Ниву», а Антон «газель».
Спустя час свернули на проселок, что вел к войсковой части через редкую рощицу, из которой выехали через полчаса и резко остановились.
– Живые… люди, – разглядывая территорию части буквально в ста метрах от рощи, сказал Петр.
На КПП дежурили бойцы, ворота закрыты, бетонный забор по периметру.
– Костя, идем со мной, – сказал я в переговорное устройство.
Бойцы на КПП напряглись, в смысле, один сразу забежал в бетонный колпак с бойницами, а второй скрылся в здании КПП. Мы с Костей повесили оружие на ремень и медленно пошли вперед.
– Стой, стрелять буду! – прокричал боец из бетонного колпака.
– Стою, стреляю, – хмыкнул Костя, и мы остановились.
– Боец! Командира позови! – крикнул я.
– Уже. Стойте там!
Через десять минут дверь КПП открылась, и к нам навстречу в сопровождении двух бойцов вышел капитан.
– Командир дивизиона, капитан Дементьев, – представился он и сразу забросал нас вопросами, – что случилось? Почему по трассе не ездят машины? Почему перестала работать сотовая связь?
Мы с Костей переглянулись, и я спросил:
– А у вас связи с командованием нет?
– У нас теперь ни хрена нет! Пожар был… Гараж и склад ГСМ уничтожен, склады вооружения уничтожены, штаб… Почти вся часть сгорела, да тут такой фейерверк был… И что, никто не видел?
– В Кумертау видели и слышали, – ответил я.
– А почему не приехали? – капитан так разволновался, что его даже как-то потряхивать начало.
– Подожди, капитан, у тебя связь когда пропала? Ты про эпидемию не в курсе?
– Э-м… Двадцать третьего марта получили приказ привести часть в боевую готовность, и все… Тишина, а в ночь на двадцать пятое у нас трансформатор взорвался, что в пристройке возле гаража был, а там началось… Трава сухая, в гараже ГСМ, ЗРК в ангарах. А тут еще с этой утилизацией боеприпасов… Эти самые боеприпасы открыто хранились, их вывезти должны были на уничтожение. Хорошо, почти весь личный состав удалось спасти. У нас еще в карантине двое бойцов, им хреново совсем.
– В смысле, в карантине? – насторожился я.
– Ну, привязали их в убежище. Столько дней прошло, а они не едят, не пьют… Один их них двадцать второго вернулся из Стерлитамака из увольнения, говорил, его собака укусила на автовокзале, а потом в столовой сначала думали, умер… а он… Он очнулся и сам на командира кинулся и тоже давай его кусать… Намаялись мы с ними, в общем, а видок у них… В гроб краше кладут.
– То есть ты, капитан, не знаешь, что вообще произошло, и что всему пиз… конец пришел? – поинтересовался Костя.
– В смысле? Что, война? Откуда знать-то, я же говорю, пожар, связи нет, посылали командирский УАЗ в Мелеуз, да он не вернулся, потом послали «шестьдесят шестой», тоже канул. Так и сидим… Ждем.
– К-хм… Чего мы тут как пупыри на ровном месте, может, пустишь на территорию нас?
– Оружие сдайте.
– Нет, дружище, сейчас такие времена, что без оружия никак. А эти двое, что в карантине вашем, они опасны, их надо ликвидировать, это уже мертвые, уже не люди.
– То есть как мертвые?
– Книги про зомби читал?
– Зомби?
– Короче, капитан…
И я начал рассказывать ему практически с самого начала, точнее, свою собственную историю в новой истории погибшего мира. Как прилетел в Оренбург, что началось в этот же день, какие новости были по телевизору и в сети…
– Влад… Тут с базы доклада требуют, – раздался голос Петра в рации, – Авдеев сообщает, что нефтяники к ним эвакуировались.
– Пусть связист сообщит на базу, что до ПВО-шников добрались, устанавливаем контакт. Свяжемся позже.
– Принял, – ответил Петр.
– Вот такие дела, капитан… Города мертвы, страны мертвы, выжившие есть, но мало.
– Что-то… Что-то вы, ребята… Нет, не может быть, – капитан сделал шаг назад.
– Товарищ капитан! Товарищ капитан, – от КПП прибежал боец, держась за руку, – ну, они оба вообще неадекватные… Алабин вот укусил, козел.
– Обработать, перевязать, – строго сказал капитан бойцу, а потом повернулся к нам, – вы вот что, езжайте отсюда, часть в боевой готовности…
– Капитан, – перебил я его, повысив голос, – этот боец скоро умрет, а через несколько минут очнется и уже «нечеловеком» пойдет жрать твой личный состав! Хочешь еще экспериментировать? Значит, так, мы пока перекусим. Потом ждем еще полчаса и уезжаем! А ты оставайся тут, пока весь твой дивизион не станет мертвым дивизионом. Передумаешь – откроешь ворота, мы заедем на территорию и уже там предметно все оговорим. Идем, Костя.
Мы развернулись и пошли к машинам.
– Нет, ну, с другой стороны, я бы то же вот так сразу не поверил бы, – сказал Костя, когда мы сидели с ним на бампере ГАЗона и обедали консервированной кашей.
– Ну да… Сложно поверить, но у него, кроме того и того, что мы рассказали, есть и свои непонятки, которые требуют объяснения, а он даже не пытается… «Что, война?» – изобразил я недавний вопрос капитана, передразнив его и посмотрев на часы, – сейчас ему будет война, немного подождать осталось… Вить, что там чайник?
– Закипает, – ответил Виктор, присев у конструкции из согнутой трубы, паяльной лампы и чайника.
Мы только успели попить чай, как из двери здания КПП выбежали два бойца и стали открывать ворота.
– Ну вот, наконец-то.
Наши машины въехали на… На то, что осталось от территории части, из-за забора этого не было видно, а теперь, как выразился Петр – Сталинград… В пятидесяти метрах от здания КПП была караулка, в окнах ни одного стекла, вот, собственно, и все уцелевшие здания части. Здание штаба «сдуло» до фундамента, еще какие-то руины дальше, весь плац завален мусором и кирпичом, лишь небольшой участок очищен, и на нем установлены четыре больших палатки.
– А палатки вы где взяли?
– В убежище, там продуктовый НЗ и оружейка. Осталось еще два склада, они подземные, продуктовый и длительного хранения оружейный со старьем всяким, – ответил капитан.
– Тебя звать-то как?
– Володя.
– Вот что, Володя, где тот, покусанный?
– Связанный…
– Надо этих твоих «карантинных» вывести аккуратно, привязать вон там у стены, потом построишь личный состав, и я проведу ускоренный курс по общению с этими упырями. Скажи бойцам, чтобы аккуратно, не дали себя ни кусать, ни царапать… Ведра, что ли, на головы прикажи им одеть.
– Бойцам?
– Нет, Вова, «карантинным» этим! Ты в себя-то приди.
– А, понял, – растерянно ответил капитан и пошел к палаткам.
– Конкретно его нахлобучило, – кивнул Костя вслед капитану.
– Еще бы…
Около девяносто человек стояли, построившись недалеко от привязанных к куску бетонной плиты трех мертвяков. Лица полны тревоги и непонимания происходящего, форма на всех грязная, местами обожженная…
– Итак, – встал я перед строем и поведал бойцам сокращенную версию того, что рассказал капитану, а потом подошел к мертвякам и продолжил, – они не устают, не чувствуют боли, не хотят пить… Они хотят только жрать, жрать живых. Укус или попадание тканей этих мертвяков на слизистые оболочки или раны тоже приводит к обращению в ходячий труп.
– А если своей смертью умереть или от инфаркта? – выкрикнул кто-то.
– Хороший вопрос… То же самое! Умер – обратился. Мы все заражены, и не спрашивайте меня, как это случилось, я не знаю, но это факт, уже многократно доказанный.
– А откуда эта зараза?
– Не знаю, знаю лишь одно – старого мира не существует, есть только мир мертвых и немногих выживших. Началась новая эпоха, эпоха мертвых.
– Если они мертвы, то их нельзя убить?
– Можно… Теперь внимательно, – я извлек ПМ из кобуры и всадил в грудь каждому мертвяку по паре пуль. По строю пошел гул, на лицах было, мягко говоря, удивление, – видите, им это не причинило никакого вреда. Для того, чтобы убить мертвяка, необходимо повредить его мозг.
Я прошел и выстрелил всем трем мертвякам по очереди в лоб, они свалились и не двигались.
– У кого еще есть вопросы, можете подходить и спрашивать у моих друзей… Урок окончен, – громко сказал я, потом подошел к капитану, – где мы поговорить-то можем?
– Идем в палатку, вон там столовая у нас, – тяжело вздохнул он.
Внутри палатки было чисто, сколоченные из досок столы и лавки, печь-буржуйка, на которой стоит пузатый алюминиевый чайник.
– Что же делать теперь? – спросил капитан, усевшись на лавку и разминая сигарету трясущимися руками.
– Я могу только посоветовать, дальше сам решай…
– Советуй.