– Але-оп! Тетя Варя, зацените.
Открыв глаза, Варвара Тарасовна едва устояла на ногах.
В корзине резвились два маленьких рыженьких котенка.
– Паша, ты в своем уме? – только и смогла выдавить Варвара, уставившись на племянника.
– А что такого, не понравился подарок? Да вы только посмотрите на этих крох. Ну вы чего? Ленка, Севка, взгляните.
Инна вскочила с места и приблизилась к Павлу.
– Ой, какие маленькие. Пашка, ну ты и учудил. Неужели не знаешь, что дарить животных нельзя?
– Почему? Примета плохая?
– Дело не в примете. Посуди сам, живность – это тебе не какая-нибудь статуэтка, которую в случае необходимости можно запихнуть подальше от глаз и благополучно о ней забыть. Что Варвара Тарасовна будет делать с котятами?
– Как что? Ничего. Они заживут своей жизнью, а тетя своей.
– Пашка, я тебя убить готова.
– Тетя Варя, мы хотели тебе угодить.
– Угодили, ничего не скажешь.
– Да ладно вам, – вмешалась Валентина Олеговна. – Подумаешь, котят подарили. Варь, прекрати кукситься, в конце концов, котята не лошади. Много места они не займут. Посмотри на их мордашки. Ути-пути.
Нижегородская позвала Ивана.
– Ванечка, будь другом, возьми… подарок Павла и отнеси его на кухню.
Как только Иван скрылся, Варвара с презрением посмотрела на Ирину.
– Держу пари, идея с котятами принадлежала именно тебе.
– Почему сразу ей, – надулся Павел. – Мы вместе так решили.
– Не смеши меня. С тех пор как ты женился, ты ничего не решаешь самостоятельно.
Огнева коснулась локтя подруги.
– Варь, не надо, не заводись.
– Валя, я в порядке.
– Тетя, ты несправедлива, – надулся Павел.
– Мам, по-моему, сегодня твой день рождения, давайте не будем ссориться. Котята – прелесть, и ты их обязательно полюбишь.
– Как и всех нас, – выпалил Всеволод.
Получив от жены оплеуху, Сева пробормотал:
– Я же пошутил.
И вот когда, казалось бы, конфликтная ситуация разрешилась, в разговор влезла Иришка.
Облизав пухлые губки, она с иронией в голосе проговорила:
– Варвара Тарасовна, не надо оскорблять Павла, он ни в чем не виноват. А если вам не терпится выставить меня в глазах присутствующих эдакой злюкой и врединой, так скажите прямо. Не юлите. Да, именно я решила подарить вам котят. Пашка был против.
– Ир…
– Не перебивай меня, теперь я все выскажу. Павел хотел подарить вам шкатулку. Ха-ха! Чтобы вы туда свои побрякушки складывали. А я настояла на пушистых комочках. Думала, что с их появлением в вашем доме, напоминающем склеп, появятся лучики счастья. Знаете, как говорят, кошки несут в дом счастье, но, судя по всему, я ошиблась. Вы никого не любите: ни людей, ни животных. Теперь понимаю, шкатулке вы бы обрадовались куда больше.
Схватив бокал, Ирина залпом осушила его содержимое.
Нижегородская постукивала пальцами по столешнице.
– Высказалась?
– Да.
– Полегчало? Или, может быть, еще что-нибудь интересное расскажешь?
– Мне больше нечего сказать.
– Тогда скажу я.
– Мама, Ира, – взмолилась Лена, – ну, пожалуйста, не портьте вечер. Сева, сделай что-нибудь.
Варвара Тарасовна подняла бокал вина.
– Ничего делать не надо, у меня созрел тост. Выпьем за настоящую любовь. Любовь, которая сметает все на своем пути. Ирина, дорогая, ты меня понимаешь?
Ира промолчала.
– Ну, почему вы все сидите как на поминках. Пейте, веселитесь. Сегодня мой праздник, я требую от вас смеха.
Павел сел рядом с супругой.
– Я же просил тебя не лезть на рожон, – прошептал он.
– Она первая начала.
– Ирка, ради бога, ты знаешь тетку. Сколько раз говорить, умей сдерживаться.
– Паша, больше двух говорят вслух, – змеилась улыбкой Нижегородская. – О чем секретничаете?
– Ни о чем, тетушка, – в тон ей ответила Ира. – Пашенька упрекает меня в несдержанности. Он неоднократно твердил мне, что вы старая стерва и с вами не стоит вступать в словесную перепалку. А я, как на грех, об этом забыла. Вы уж извините меня.
Елена с гневом уставилась на жену брата.
– Следи за словами!
– Ленок, не злись, у нас с твоей мамой взаимная антипатия. Но если вас так напрягает мое присутствие, я немедленно уеду.
– Закрыли тему! – неожиданно громко крикнула Нижегородская. – Инцидент исчерпан.
Катарина сидела сама не своя. Как же она не любила становиться свидетельницей всевозможных семейных сцен и бурных выяснений отношений. Слава богу, хохотушка Инна вспомнила, что не успела досказать анекдот, и уже через минуту все дружно покатывались со смеху.
После очередного тоста захмелевшая Ирина встала со своего места и, зажимая в руке бокал, приблизилась к Нижегородской.
Павел напрягся, а Елена приготовилась к новому скандалу. Но скандала не последовало.
Положив руку на плечо Варвары, Ирина виновато протянула:
– Тетя Варя, простите меня, простите дуру. Не смогла с собой совладать, наговорила вам кучу гадостей. Я не хотела.
Варвара Тарасовна через силу выдавила улыбку.
– Ну что ты, котенок, я не сержусь на тебя. Все забыто.
– Правда?
– Честное пионерское.
Шмыгнув носом, Ира оглядела мутноватым взглядом присутствующих и произнесла краткий тост:
– За нашу любимую тетушку Варвару! Ура!
В полночь застолье завершилось.
Инна с Дмитрием, впрочем, как и Лена с Севой, поднялись в спальни, Ирина в компании Валентины Олеговны пыталась очистить желудок от выпитого спиртного в ванной комнате на первом этаже, а Варвара Тарасовна, переместившись в гостиную, глубоко затягивалась сигареткой, глядя на понурого племянника.
– Паш, иди спать, ты слишком много выпил.
– Нет, – пробурчал мужчина, – я не хочу спать. Я дождусь Иринку.
– Никуда она не денется. Прочистит желудок и поднимется.
– Нет, – стоял на своем Павел, – я ее дождусь.
Махнув рукой, Нижегородская посмотрела на примостившуюся в кресле Катарину.
– Ката, девочка, почему вы не спите? Разве Анюта не показала вам вашу комнату?
– Показала, все в порядке, просто… кхм… нет сна. Если не возражаете, я бы выпила еще чайку.
– Конечно, дорогая, только Анна уже спит, я сейчас организую чай.
– Не стоит, я пройду на кухню и сама со всем справлюсь.
Когда Катка была в дверях, Варвара ее окликнула:
– Катарина, вы извините за тот минискандальчик, устроенный Ириной. Как видите, наша семья далека от идеальной. Мы ссоримся, ругаемся, а иногда даже готовы наброситься друг на друга с кулаками.
– Не оправдывайтесь, Варвара Тарасовна, вы не обязаны этого делать. Я все понимаю.
– Спасибо, – Нижегородская затушила окурок, встала, и, похлопав племянника по спине, проговорила:
– Пашка, а ну вставай. Живо! Я помогу тебе подняться в спальню.
– Я хочу выпить за тебя, тетя.
– Давай-давай, не перечь. Вставай.
В кухне Катарина налила себе чай и, вооружившись пирожным, отрешенно смотрела в стену. По неизвестным причинам ей было жутко неуютно находиться в доме Нижегородской. Создавалось впечатление, что коттедж напичкан камерами и каждый шаг его обитателей фиксируется на пленке.
Даже сейчас, на кухне, Катарину не отпускало ощущение слежки.
Поежившись, Ката заметила на столе книгу в мягкой обложке. Автором оказалась ее любимая писательница – Агата Кристи. И Катка с удивлением обнаружила, что никогда раньше не читала роман, который, судя по всему, на кухне оставила Анюта.
Откинувшись на спинку стула, она погрузилась в чтение.
Как известно, когда человек чем-то увлечен, времечко летит незаметно. Так вышло и на этот раз. Намереваясь прочитать не более чем одну главу, Катка просидела на кухне до двух часов ночи.
Спохватилась она лишь тогда, когда в коридоре послышались тихие шаги. Вскоре в кухне появилась Инна.
– Опочки, а ты чего не спишь? – спросила Терентьева, открывая холодильник.
– А ты?
– Пить хочу. Сушняк замучил.
Наполнив стакан соком, Инна села за стол.
– Ты не ответила, почему до сих пор бодрствуешь?
– Детектив читала.
Инна припала губами к стакану.
– Ох… хорошо. Здорово отпраздновали. Если не брать в расчет перепалку Ирки и Тарасовны, праздник можно считать удавшимся.
– Инна, а ты давно знакома с Леной?
– С Ленкой? Три года дружим.
– Вместе работаете?
Терентьева скривилась.
– Скажешь тоже. Я не работаю, добытчик у нас в семье Димка. А я, как и полагается примерным женам, оберегаю домашний очаг. Очаг, – повторила Инна, и по ее щеке покатилась крупная слеза.
– Эй, ты чего?
– Да так, взгрустнулось.
– Ну, приехали, секунду назад выглядела молодцом, а теперь раскисла. Инна, ну перестань.
– Не обращай внимания, на меня всегда накатывает меланхолия, когда выпью лишнего. Знаешь, в такие моменты я чувствую себя одинокой и незащищенной.
– А как же Дмитрий?
– Да не в этом дело. Я вот тебе про очаг сказала, а что такое семейный очаг без детского смеха? У меня нет детей, Катарина, а я хочу, очень хочу стать матерью.
– Успеешь, какие твои годы.
– Ты в этом уверена? Мне ведь через полгода сорок два стукнет.
– Серьезно?
– А ты думала. Знаю, что выгляжу моложе, но ведь с каждым годом надежда стать матерью тает, как весенняя сосулька. Димка меня успокаивает, мол, мы свое взять успеем, а меня страх сковывает. А вдруг не успеем, вдруг наш поезд уже ушел?
– А почему забеременеть не можешь? Проблемы медицинского характера?
– У меня проблем нет, – довольно зло прошептала Инна. – И у Димы тоже. Просто…
– Почему ты замолчала?
– Все путем, я опять говорю ерунду. Забудь. Это какой-то заколдованный круг, стоит мне принять лишнего, и меня словно прорывает. Месяц назад отмечали Димкино тридцатишестилетие, так я, представь себе, умудрилась напиться в зюзю, а потом полночи прорыдала на груди у его сослуживицы. Мрак! Не умею я пить, и когда-нибудь меня это погубит.
Поднявшись, Инна захихикала.