Он подмигнул мне и добавил:
– Но поверь моему нюху: скоро масс-медиа и новые боссы научатся превращать всё в иллюзию и фата-моргану. Это будет новая стратегия власти. Бедный Хассан ибн Саббах!
9
В другой раз Берроуз изрёк:
– Я всю жизнь был переполнен иллюзиями, русский. Думал, что масс-медиа можно поставить на службу революции. Думал, что искусство может перепахать житейскую убогость. Думал, что Америка становится свободней. Думал, что я умный. А теперь вижу: старый дурак всю жизнь завирался. Я совершенно ничего не знаю и не понимаю. Даже то, что со мной случится после смерти.
10
Помню и такое:
– Я никудышный писака. Если бы я был стоящим писателем, мои фразы могли бы убивать читателя на месте. Буквально убивать – как пуля или цианистый калий. Прочитал страницу – перестало сердце биться. Пробежал глазами строчку – отказала печень или почка. Прочитал полромана – отошёл в лоно Авраама. Или ещё лучше: увидел название книги на обложке – и откинул ножки. Эх, если б я был такой могучий писатель! Тогда бы население этой планеты сильно сократилось и вокруг было бы больше пространства… Впрочем, они бы запретили мои книги. Ну и отлично!
11
И вот что ещё я помню:
– Знаешь, что такое любовь, русский? Самое лучшее болеутоляющее средство на свете.
Да, он так и сказал, буквально:
– Love? What is it? MOST NATURAL PAINKILLER WHAT THERE IS.
12
Он рассказал мне сон, увиденный им после обеда:
– Я – золотая кошка. То есть вся шерсть на мне золотая, и когти, и зубы… И я бегу по улицам Нью-Йорка… И за мной гонятся люди – огромная толпища… И каждый из них хочет выдернуть из меня золотую волосинку на счастье. Ну а я, разумеется, этого совсем не желаю… И я бегу, бегу от этих людей по каким-то закоулкам… И мне очень страшно…
13
Он изрёк, затянувшись джойнтом:
– Человек, который чувствует и видит, не может не быть печальным.
14
И ещё это:
– Мы должны наконец увидеть вещи, которые сейчас не видим. И перестать видеть вещи, которые только и видим.
15
Ещё он постоянно цитировал Одена: «Those to whom evil is done, do evil in return».
То есть: «Те, кому причинено зло, причиняют зло в ответ».
16
Он сказал мне:
– Мне восемьдесят два года, русский. Я писатель и уже не смогу измениться. Я могу только писать и вытряхивать кошачью шерсть с одеяла. Даже если случится атомная война, я буду писать и вытряхивать это одеяло. И так до конца света. Я только это и умею: писать и вытряхивать одеяло. Там столько кошачьей шерсти, что хватит мне и на том свете.
17
Он шептал, поглаживая кошку:
– Я развращён властью. Я развращён развратом. Я развращён развратом власти. Кто держит меня на этой гиблой планете? Кому это нужно? Все померли: Билли, мама и папа, Джоан, Морт, Майкл, Руски… А я не помираю… Неужели я им нужен? Неужели они меня используют в своих целях? Почему Иисус умер, а я не умираю? Кому это нужно?
И вдруг сказал мне:
– Old actors never die, they just fade away on old screens, русский.
18
– Мои руки не слушаются меня, – сказал он за обедом. – Мои пальцы не желают делать то, что я им приказываю делать. Они, чёрт возьми, бунтуют. Ёб твою мать – конспирация пальцев! Заговор костяшек! Конфликт суставов! Всюду одни конфликты и войны! Моё тело против меня, как я против Белого Дома! Моё тело на стороне Вашингтона? Не могу поверить!
19
– All animals are a part of you, – сказал он. – Why so many parts rejected, demonized, dreaded, exterminated? Ведь все мы состоим из разных животных. Почему же надо уничтожать, унижать, обижать, зажимать их? Почему они приканчивают змей и шакалов? Они же сами змеи и шакалы! Белые люди – какая это сволочь! Какая падаль!
20
И ещё помню это:
– Русский, ты слыхал про Шри Ауробиндо? Про его переживание Безмолвного Брахмана? Под конец он устал от конфликтов с властью, от своих учеников, от просветительской работы, от всей этой нервотрёпки. И целых десять лет не выходил из транса. А когда вышел, произнёс единственную и последнюю фразу: «It is all over». И они гадали, что эти слова значат. А по-моему, тут и гадать не надо.
Он замолчал и не объяснил мне, что, по его мнению, значат последние слова Шри Ауробиндо.
21
Иногда мне кажется, что Берроуз был таким же, как я, мерзавцем, только намного умнее и ловчее.
Он сказал мне:
– Люди думают, что знают, кто такой Берроуз. Но Берроуз, которого они знают, – кукла.
22
Сейчас, когда в мире бушует коронавирус, я вспоминаю такое:
– Старайся никогда не попадать в больницу, русский. Нынешние врачи работают на полицейское государство и на общество контроля. Они используют любую возможность, чтобы сделать человечков дураками. Создание глобального банка ДНК – вот новая задача власти. Они хотят модифицировать, перелицевать, вывернуть наружу homo sapiens – и сделать его совершенно послушным.
Он так и сказал:
– The Global DNA Bank – for profiling and engineering.
Эпидемия коронавируса – обширная и уникальная возможность для организации глобального банка ДНК.
23
Он несколько раз заговаривал о Мерзком Духе, который в нём угнездился.
Он сказал мне:
– Этот Мерзкий Дух выглядит как череп. Обычный человеческий череп. Только у него нет глазных впадин. Зато есть два маленьких крылышка, как у цыплёнка. И он, этот сукин сын, внутри меня летает.
24
Он повторял, раскачиваясь в своём кресле, как ванька-встанька:
– So what is the point of life? CONFLICT. No conflict, no life, русский. Без конфликта вообще никакого смысла нету. Я в постоянном конфликте с моим Мерзким Духом.
25
Он показал мне запись, сделанную им в небольшой переплетённой книге (он ежедневно вносил туда заметки):
CONFLICT = ENERGY = LIFE = FRICTION = ENERGYo= LIFE
26
И ещё припоминаю такое:
– Я намного старше, чем когда-либо мог себе представить. У меня ноет поясница и подгибаются колени. Я уже не говорю о тощей жопе, на которой мне сидеть больно. Я с трудом вспоминаю, что делал вчера, хотя отлично помню, что случилось, когда мне было три года. А ещё у меня дёргается лицо, потому что какие-то нервы вышли из строя. Когда я выхожу из дома, мне кажется, что прохожие меня презирают, и мне становится стыдно. Но я стыжусь ещё больше, если кто-то узнаёт меня в лицо и говорит: «Hello, maestro Burroughs!»
27
Он сказал мне:
– Русский! Русский! Я закрываю глаза и вижу: твоя судьба – хаос. У тебя никогда не будет своего дома. Ты не найдёшь удовлетворения ни в себе, ни во встреченных людях. Твои дела, мечты, скитания по свету – всё обернётся изжогой. Прекрасные слова, которые ты прочтёшь в книгах, застрянут у тебя в горле. Ты захочешь открыть настежь зоопарки и тюрьмы, но не посмеешь. Ты не будешь прикасаться к деньгам, но это придётся делать твоей подруге. Твоя участь под Солнцем – шататься, плестись, спотыкаться. Ты попытаешься изменить свою жизнь, но не изменишь даже своих кошмаров. Ты станешь одиноким, больным и старым. Твой единственный ребёнок не захочет тебя видеть и слышать. Ты будешь говорить о любви, но в твоём сердце угнездится досада. Ты не научишься самозабвенно внимать пению пташек! О русский! Тебя ждёт горькое разочарование в жизни! А потом ты умрёшь – как все люди, звери, растения и минералы. Вот что я хотел сказать тебе, русский.
Он помолчал и добавил:
– Не смотри так доверчиво и не принимай всерьёз мои речи! Я болтаю сейчас одно, а завтра скажу другое. Эти предсказания не имеют под собой никакой почвы.
28
Ещё он сказал мне:
– Я гляжу на тебя, русский, и вижу: в тебе сидит чёртик. Бесёнок. Демон. Он из тебя нет-нет да выглядывает наружу. И тогда я его усекаю, даже запах его чую. Знаешь, какой он? Жёлтый. Жёлтый-прежёлтый. Он как протухший яичный желток, а вместо глаз у него два кристалла соли. А вместо рта – кусочек красного перца. И он хочет шкодить, дурить, куролесить. Он хочет пачкать, поганить, грязнить, испражняться, глупить, безобразить. И он тобой заправляет. Пилотирует. Кукловодит. Остерегайся, русский! Этот чёрт может тебя погубить, изуродовать, изувечить. Он уже прогрыз в тебе дыры. Ты ведь слабый. Ты нестойкий. Ты как ребёнок. Ты нуждаешься в опоре. Потому-то ты и пришёл сюда: искать помощь, подпитку, подмогу. Но тебе никто не поможет, кроме тебя самого, русский. Полагайся только на себя и иди своей непутёвой дорогой. Твоя детскость – единственное твоё богатство. Тебе ведь никогда не стать взрослым. Ты недовзрослый, антивзрослый, поствзрослый. Это твоя слабость и твоя сила. Постарайся, чтобы твоя слабость стала твоей силой.
29
Затем он добавил:
– И помни: никакого чёрта и никакого Мерзкого Духа нельзя убедить или победить словами. Черти и злые духи только того и желают: обмениваться речами, препираться, спорить, доказывать, мотивировать, фундировать и базарить. Это их обычная хитрость, уловка, притворство. Они обожают пиздеть и судачить. Но доводы и вербальные аргументы бессильны в схватке с дельцами, законченными подлецами и адскими шельмецами. Ты никогда не осилишь супостата словами, ибо это именно то, чего он хочет: балаболить. Это его дымовая завеса. Только поединок, бессловесная стычка может изменить что-то. Только драка, только сеча, только сшибка. А болтовня бессильна. Канальи могут трепаться сто тысяч лет, но их словесный мусор всего лишь увёртка. На самом деле они хотят одного: сцапать тебя и прикончить.