— Под замком?
— Угу, вот, это видишь? — она задрала штанину, показывая на светлую полосу вокруг щиколотки. — Здесь браслет-маячок был. Мне, чтобы просто из поместья выйти, надо было каждый раз заявку подавать и ждать, завизируют или нет.
Оправив брючки, Макие подняла голову, испытующе уставившись на меня:
— Ты же знаешь, я не человек. Тоже считаешь монстром?
— Вообще-то, любой ребенок… — тут я, состроив многозначительную гримасу, воздел палец, — это монстр по определению. Но взаперти его держать нельзя.
Взгляд девочки стал настороженным, колючим.
— Почему?
— Да потому что… — оглянувшись, я махнул рукой, подзывая Киришиму: — Переведи с русского, пожалуйста.
— Что перевести? — полюбопытствовала та, подковыляв к нам.
— Вот это:
В каждом маленьком ребенке
И мальчишке и девчонке
Есть по двести грамм взрывчатки
Или даже полкило!
Должен он бежать и прыгать
Все хватать, ногами дрыгать
А иначе он взорвется, трах-бабах, и нет его!
Выслушав перевод, Макие округлила глаза и прыснула, зажимая рот ладошкой.
— А какой взрывчатки?
— Ну… точно пока не установлено, но считается, что капризиум и хотениум.
— Бинарная смесь!
— Ага. И вот, чтобы не накапливалась критическая масса, надо производить сброс энергии, а то… — я рубанул воздух ладонью, — весь мир в труху!
— Ой, у меня энергия накапливается! — девочка сорвалась с места, вихрем пролетела мимо нас с Киришимой и, подскочив к Харуне, схватила её за руку.
— Хару-Хару, побежали до вон того дерева, спасем мир!
— Какой мир? — удивленно захлопала глазами туманница.
— Ну, побежа-али! — потянула её за собой Макие. — А то трах-бабах, и нет его!
Посмотрев вслед девочке, волокущей на буксире ничего не понимающую туманницу, я опустил глаза на Киришиму, в который раз мысленно вздохнув. Это не мир, это дурдом какой-то. Мало мне двухсотметровых корабледевочек, так ещё и разумные плюшевые медведи.
— Ладно, пора мне. Послезавтра к вам Акаси заглянет, поможет обустроиться по-нормальному. А я пока постараюсь со снабжением вопрос решить. Ну и домоправительницу вам найти надо.
— Зачем нам какая-то домоправительница? — настороженно пробухтела Киришима.
— А ты знаешь, как детей воспитывать? А как за ними ухаживать? Знаешь, что делать, если Макие простудится, или, не дай Бог, ещё как заболеет?
Туманница испуганно затрясла головой:
— Нет.
— То-то же, — наставительно ткнув её в пуговку носа, я махнул стоящей у берега «Симакадзе»:
— Сима, возвращаемся к Конго.
Быстро взбежав на борт по сформированным эсминцем сходням, ещё раз махнул рукой, теперь уже остающимся, и устроился на расположенной перед центральной надстройкой зенитной площадке. Увы, не было у эсминцев никаких внутренних помещений (видимо, из-за отсутствия ментальных моделей), так что приходилось всю дорогу сидеть на свежем воздухе, прячась за зенитной установкой. А то у «Симакадзе» скорость полного хода — сто десять узлов (двести километров в час, между прочим) и глядя на проносящуюся за бортом воду невольно возникал вопрос: какого черта так низко летим?
Впрочем, в данный момент мне было не до видов за бортом, поскольку мысли занимала куда более важная проблема. Про снабжение я ляпнул машинально, но вот сейчас, подумав… это ведь может стать реальной проблемой. Ладно, Харуна с Киришимой — им ничего, кроме наноматериала, не нужно, а Макие? Ребенка надо кормить, поить, обувать, одевать. Допустим, одежду и обувь туманницы смогут сделать, вода там есть (специально такое место выбирал), а еда? Рыбу ловить будут? Так восьмилетней девочке нужны витамины. Опять же учеба. Пусть по физике и математике у неё уровень профессора, но в остальном-то… Черт, забыл спросить, как она училась, и училась ли вообще? Если её из поместья не выпускали, то в школу явно не ходила, но ведь откуда-то у неё весь этот объём знаний взялся. Не генетическая же память. Короче, надо трясти Конго. Блин, у неё ребенок на острове один сидит, а она за какими-то ОЯШами бегает! И не надо про двух туманниц, те сами от Макие недалеко ушли, единственный плюс, что всегда на связи и, если что, хоть на помощь позвать могут.
«Имеется вопрос», — внезапно повисла у меня перед глазами голографическая надпись.
— Что? А, конечно, спрашивай, — встрепенулся я.
Это «Симакадзе», за неимением аватары, использовала для общения текстовый режим. Вообще, эта эсминка (уже автоматом всех туманниц в женщины записываю), оказалась довольно любопытной и… развитой, что ли. Наверное, именно поэтому Конго и назначила её кем-то вроде порученца при своей флагманской особе.
«Все человеческие дети несут в себе бинарный заряд?» — сменилась надпись. — «В тактической сети отсутствует информация о «капризиуме» и «хотениуме»».
Я невольно рассмеялся.
— Нет, Сим, это просто метафора.
«Метафора — оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе аналогии, сходства, сравнения».
— Да, правильно. Видишь ли, дети любопытны и энергичны, но не имеют опыта, и по незнанию могут совершать действия, опасные как для самих себя, так и для окружающих. Поэтому их и сравнивают с взрывчаткой.
«Если дети потенциально опасны, почему недопустима изоляция?».
— Ну… потому что им надо учиться, общаться, развиваться. А если ребенка запереть, то вырастет он психически нестабильным. Сумасшедшим, короче.
«Симакадзе» словно задумалась.
«Изоляция недопустима, но была применена к Макие Осокабе. Почему?» — поинтересовалась она через пару минут.
— Да потому что в руководстве Центрального региона сидят идиоты, — скривился я. — Детьми должны заниматься родители, родственники... воспитатели, наконец, а никак не кучка облеченных властью дебилов.
На этот раз пауза была гораздо дольше.
«Если командование людей некомпетентно, почему оно продолжает выполнять функции управления?»
Зашибись! И вот как теперь объяснить туманнице, что человечеством правит противоестественный отбор?
— Это… сложный вопрос, — вздохнул я. — Вряд ли у меня получится объяснить так, чтобы ты поняла.
Новая надпись появилась даже раньше, чем исчезла предыдущая.
«Ты считаешь, что мой понятийный аппарат не способен обработать эту информацию?»
— Стоп-стоп, Сим, глупой я тебя не считаю. — Я торопливо вскинул руки, успокаивая явно обидевшуюся туманницу. — Просто… один умный человек как-то сказал: Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что эти вещи не входят в круг наших понятий.
«Ты имеешь в виду, что у меня отсутствуют алгоритмы для обработки подобной информации?» — словно бы неуверенно выдала «Симакадзе» через минуту раздумий.
— Именно, — кивнул я, подавляя облегченный вздох. — У тебя ведь не было в них необходимости.
Туманница замолчала, то ли сочтя дальнейший разговор бессмысленным, то ли задумавшись. Скорее второе, всё же умная она девочка, как погляжу.
Через полчаса показался ордер флагманской эскадры и «Симакадзе», подойдя к борту «Конго», уравняла скорость, без дополнительных просьб создав трап.
— Спасибо, Сим, — кивнул я, поднимаясь на ноги.
«Не за что» — секундная пауза — «Виктор».
Улыбнувшись, я помахал ей, прощаясь, и быстро взбежал на борт «Конго», втайне надеясь, что «Симакадзе» ещё не настолько разбирается в людях, чтобы понять, что улыбка у меня вышла весьма натянутая.
Гонзо, конечно, тот ещё психолог, но в одном он прав — Туман меняется. И очень быстро.
Эпизод 16. Долгих лет Императору!
Внимательно наблюдавшая за бухтой Иводзимы Конго в который раз опросила патрулирующие вокруг острова эсминцы и, в который раз получив ответ: «противник не обнаружен», беззвучно вздохнула. Текущая ситуация начинала раздражать своей неопределенностью.
— Почему они ничего не предпринимают? — бросила она, покосившись на мрачно нахохлившегося в соседнем кресле человека.
— Понятия не имею, — буркнул тот, складывая руки на груди и демонстративно изучая облака за окном.
Конго, фыркнув, отвернулась.
Человек. Вопреки здравому смыслу он продолжал настаивать, что никакого «фактора Чихайя Гонзо» не существует и охота за 401-й — пустая трата времени. Приводя смехотворный аргумент, что поведение Харуны с Киришимой, как он и предсказывал, ничуть не изменилось даже после того, как они покинули 401-ю. Словно за несколько часов оно могло измениться! Хотя, надо признать, сама идея с нейтральной территорией оказалась… весьма неплоха. Вывести Харуну и Киришиму из-под влияния Гонзо и вернуть Макие Осокабе под опеку Тумана — очень хороший результат.
Ещё раз проанализировав операцию по разделению команды Гонзо (и ведь человек провел её без каких-либо затрат, исключительно на психологии!), Конго довольно кивнула. Но тут же мысленно поморщилась, вспомнив его настойчивость. Разумеется, она не собирается пускать всё на самотёк и чуть позже займется этой внезапно образовавшейся нейтральной территорией. Как только разберется с 401-й.
Сигнал! — Конго встрепенулась, обрабатывая полученную информацию. — Обнаружен тяжелый крейсер класса «Такао». Но… почему с другой стороны острова?! Ведь подземный док выходит прямо в бухту!
Заметивший её движение человек вопросительно приподнял бровь.
— «Такао» вышла в море, — сообщила Конго, пытаясь понять, как она могла пропустить тяжелый крейсер буквально у себя под носом.
Человек приподнялся в кресле, посмотрел на радар, и недоуменно нахмурился.
— Я её не вижу, она с другой стороны острова, — объяснила Конго, отправляя данные на тактический планшет.
— Хм… — человек развернулся вместе с креслом к планшету, бросил оценивающий взгляд, и усмехнулся: — А, вон оно что. Умный мальчик.
— Кто?
— Гонзо. Раз «Такао» появилась с другой стороны, значит, он позаботился о дополнительном выходе с базы.
— Как?! Пробурить тоннель в сотни метров за столь короткий срок невозможно!