Лидия Королева, Вера Алтайская, Зоя Василькова, Юрий Чекулаев, Александр Хвыля, Анатолий Кубацкий, Георгий Милляр и Александр Роу на встрече со зрителями
Фотопроба
85-летие Георгия Милляра, 1988 г.
У Сегеля в «Выкрутасах» мы с Георгием Милляром играли родителей героя, бывших цирковых артистов. По сюжету я должна была выходить на арену в образе воздушной гимнастки — звезды цирка 20-х годов. Но я отказалась лезть под купол и предложила более интересный вариант — выступить в роли силовой жонглерши, благо фигура моя это позволяла. Я выходила, подбрасывала гири, делала всевозможные цирковые трюки и в конце садилась на шпагат! Первый съемочный день прошел великолепно, а на второй, садясь на шпагат, я сломала ногу у самого ее основания. Три месяца я была в гипсе. Сняли весь фильм, оставались только мои сцены. Потом, когда я смогла работать, досняли и их. Кстати, вошел в картину тот первый дубль с моим шпагатом.
— Актеру нередко приходится осваивать какую-либо иную профессию для наибольшей убедительности образа. Или хотя бы учиться навыкам какого-нибудь мастерства. Вы не работали на стройке или в парикмахерской?
— Нет. Но я села за руль. На всю жизнь. Когда я снималась в серии фильмов «Путь в „Сатурн“», «Конец „Сатурна“» и «Бой после победы», по-моему, в последней ленте мне надо было управлять машиной. По сценарию, я участвовала в операции похищения главной героини: мы ее оглушали, запихивали в машину, и уезжали. Собственно, появиться в кадре за рулем я должна была совсем ненадолго, но из-за этого директор картины устроил меня в автошколу при «Мосфильме». Занятия длились уже три месяца из положенных шести, но все равно меня зачислили в группу, и я бегала на эти курсы в перерывах между съемками «Сказки о царе Салтане» в гриме и костюме няньки Гвидона. По окончании автошколы я купила свой первый «Запорожец», одолжив деньги у отца, и поехала во Львов на съемки «Боя после победы».
— И до сих пор вы не расстаетесь с «баранкой»?
— Да, уже почти сорок лет. И езжу исключительно на «Запорожцах». В данный момент он у меня уже четвертый. Я постоянна в своих симпатиях.
— Да-а-а, великая императрица за рулем «Запорожца»… Представляю с трудом. А как, кстати, вы себя чувствовали в костюме матушки-царицы в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»?
— Это тоже было очень интересно. Мой муж Юрий Чекулаев играл Потемкина, а я Екатерину II. Снимали эпизод в Ленинграде, в Зимнем дворце, после шести часов вечера, когда посетителей музея уже не было. А одевались и гримировались мы на «Ленфильме», что довольно далеко от Эрмитажа. И вот мы на машине через весь город ехали в царских костюмах. Можете себе представить удивление гаишников? Приехали во дворец, и все бабушки-смотрительницы Эрмитажа собрались и начали кланяться мне: «Ой, наша матушка-царица!» То чашечку чая принесут, то еще чего-нибудь. После съемок водили нас по хранилищам, показывали костюмерную императрицы. Я мерила платье Екатерины, и оно мне оказалось коротковато: она была маленькая и полная женщина.
— Вы как-то рассказывали, что снимались и за границей, в учебных фильмах — помогали изучать русский язык.
— Это было у финнов, с которыми нас связывала большая дружба. Мы с ними общались в течение трех лет. Они снимали учебный художественный фильм, а потом издали четыре книги с фотографиями, рисунками, шаржами по этому фильму. Я играла пенсионерку Нину Петровну. Работа шла и в Финляндии, и в СССР — в Ялте. Они к нам великолепно относились.
— А когда началась Перестройка, вы много снимались?
— Прилично. Но последние четыре картины увидеть толком не смогла. Только на премьере в Доме кино. В кинотеатрах они не шли. По телевидению, может, и промелькнули, да и то не все. Зато без конца показывают «О бедном гусаре замолвите слово», где я сыграла губернаторшу, которой всадили в турнюр стрелу.
— Зоя Николаевна, я заметил, что вы часто возникаете на экране с собачками…
— А это все мои собачки. Я безумно люблю собак. Они жили у меня всю жизнь. Вот только последние три года я одна — умер мой песик Жулечка, ему было уже 12 лет. Я до сих пор о нем плачу. Езжу каждый год к нему на могилку за 360 километров, и никак не могу решиться завести новую собаку. Но мне так хочется такого же маленького, беленького, пушистенького… Он тоже снимался, у тех же финнов.
Японский хин мой, Булька, снимался очень много и работал замечательно. Его никто не учил. Например, в «Дядюшкином сне» был такой эпизод, когда все дамы собрались в театре, и должна была прийти еще одна — Ляля Шагалова — с сообщением о князе. И режиссер Воинов задумал такой эпизод: аппарат наезжает на моего Бульку, который сидит у меня на муфте, и он подымает голову при звуке шагов Ляли, вскакивает и бежит к ней навстречу через весь зал. Он бы этого, конечно, никогда не сделал, но мы схитрили. Там была другая актриса, которую он очень хорошо знал и любил — Тамара Мирошниченко — она пряталась за дверью и звала его: «Буля-Буля-Буля-Буля!!!» Он поднимал голову и бежал туда, за ним шла панорама, и влетала Ляля Шагалова. Ну, у нас в кино, конечно, одним дублем не обходилось. Режиссер сделал второй, третий дубль, а на четвертом пес добежал до середины, сел и отвернулся от двери. Артисту надоело играть.
— Зоя Николаевна, вы уже упоминали своего мужа Юрия Чекулаева, поэтому я осмелюсь поинтересоваться вашей семьей. Вы ведь несколько лет снимались под фамилией Чекулаева, а потом вновь стали Васильковой, чем запутали окончательно работников киноархивов.
— С Юрой мы поженились на втором курсе ВГИКа, то есть сразу, как я туда поступила. Это была любовь с первого взгляда. На третьем курсе у нас родился сын. Так что начало моей жизни в кино совпало с началом жизни семейной.
Чекулаев был очень красивым мужчиной этакого американского типа. Может быть, поэтому у него совсем не было работы. Из-за него-то я и ездила по заграницам. И в Китае, и в Польше, и в Германии мы были вдвоем. Прожили мы вместе двадцать лет, а потом расстались. С ним стало очень трудно.
Наш сын Андрей пошел по стопам деда-генерала, работал военным переводчиком. Сейчас он подполковник в отставке, занимается бизнесом. А внучка Катя чуть было не стала актрисой. Ее все знают — она снималась в фильме «По семейным обстоятельствам» в роли той самой «Февочки», к которой приходил логопед Ролан Быков. Произошло это совершенно случайно. Я зашла на студию по своим делам вместе с Катей. Нас увидел режиссер Коренев, засмотрелся на мою внучку и пригласил в свой кабинет. Так Катя попала в кино. Но больше подобных сюрпризов не случалось, а разговоров об актерской профессии так и не велось.
— Не жалеете, что не стали штурманом, архитектором, певицей? Не хотели бы что-то поменять в своей судьбе?
— Я бы, конечно, пошла в театр. Я такую глупость сделала, что не воспользовалась шансом уйти туда. Все-таки театр — это стационар. В том же театре Киноактера для меня было радостно станцевать цыганский танец в «Бесприданнице» или даже спеть в массовке «Гаудеамус» в «Софье Ковалевской». А молодых актеров как раз и заставляли выходить в массовках. Всех! Даже Мордюкову и Шагалову, несмотря на их лауреатства. Помню, как только что закончив ВГИК я пришла в театр Киноактера, и нас-выпускников заставили за кулисами «хлопать копытами», изображая, что приехали гости. Я стояла со слезами на глазах: зачем я училась? Зачем кончила институт с отличием? Пять лет обучаться актерскому мастерству, и изображать звуки за кулисами! Обидно было. И я стала пытаться выделиться. В «Софье Ковалевской» выпросила себе эпизод. К ученой приходили описывать имущество, и появлялись три-четыре покупателя. Так вот я нашла себе ярко-красное платье, что сразу стало пятном на сцене, нагло ходила по комнате, ощупывала мебель, садилась в кресло, проверяя его мягкость. И все в зале смотрели только на меня. «Что это за актриса?» — спрашивали в зале, и мне было жутко приятно.
А после «Бесприданницы» режиссер Рубен Симонов поставил меня в пример всей труппе — как нужно относиться к маленьким ролям. Я играла цыганку и приходила за час до спектакля, мазала ноги морилкой, потому что я так танцевала, что юбка разлеталась в разные стороны, таким образом я подчеркивала ноги.
Так что, если бы могла, я бы пошла в театр.
Спустя почти десять лет после этого интервью я узнал об удивительном событии в жизни Зои Васильковой. Она вышла замуж и переехала в Санкт-Петербург. Это была встреча с первой любовью, они не виделись 64 года! И все это время, как оказалось, Феликс Иванов ее любил. Они подружились в Баку, где жили в одном дворе, и было им по шестнадцать. Но война разлучила юных влюбленных, казалось, навсегда. Феликс тоже ушел на фронт, стал моряком, дослужился до капитана 1-го ранга. Он не знал, что Зоя начала сниматься в кино, и увидел журнал со статьей о ней к… 80-летию актрисы.
Сначала подумал, что совпадение. Но потом перечитал статью и стал разыскивать Зою Николаевну через всех своих знакомых в Питере и Москве. И нашел. Через ФСБ. Позвонил 9 мая.
Дальше цитирую статью, которая потрясла поклонников и коллег Зои Николаевны:
«Мы с сыном сидели на кухне и ужинали. Вдруг звонок…
— Вы меня не узнаете?
— Нет…
— Я моряк.
— Миша? Феликс Константинович: Тут я решил признаться, кто я, чтобы Зоя не продолжала список…
— Что вы друг другу сказали, когда встретились? — поинтересовалась журналистка.
Зоя Николаевна: Целоваться начали! Нам не до разговоров было. Теперь мы уже три месяца вместе. Мало того, что он мой друг, он мой возлюбленный, мой любимый, так он еще мой секретарь — у него хорошая память, он все помнит и мне помогает… Я с ним счастлива очень, очень… Мы постоянно смеемся, хохочем!»
Счастливые Феликс Иванов, моряк, и Зоя Василькова, всеми любимая актриса, души друг в друге не чают. Феликс поделился, что иногда (очень редко) Зоя Николаевна может всплакнуть, как говорит, боится, что ее Эленька вдруг уйдет, на что сам Феликс отвечает: «Зоя — моя любовь, которую я так долго ждал — всю свою жизнь»…