Спектакль „На бойком месте“ Евгения (Театр группы Советских войск в Потсдаме, 1953 г.)
„Девушка без адреса“ Иванова
Ирина Мурзаева, Вера Алтайская, Лидия Королева на съемках фильма „Вечера на хуторе близ Диканьки“
„Шла мимо и зашла…“ Эстрадный монолог
Кадр из фильма „Убийство на улице Данте“
Татьяна Барышева, Людмила Хитяева, Вера Алтайская, Лидия Королева, Павел Павленко на встрече со зрителями
„Варвара-краса, длинная коса“ Прасковея
„Огонь, вода и… медные трубы“ Царица — Лидия Королева, Царь — Михаил Пуговкин, Царевна — Инга Будкевич
Спектакль „Иван Васильевич“ Шпак — Сергей Голованов, Ульяна Андреевна — Лидия Королева (Театр-студия киноактера)
Фотопроба на роль мадам Стороженко в фильм „Хуторок в степи“
„Свидетельство о бедности“ Нина Павловна — Лидия Королева, Соколов — Александр Хочинский
„Пока бьют часы“ Придворная дама — Лидия Королева, Королева — Людмила Хитяева, Придворный — Антон Макаров
„Посейдон“ спешит на помощь» Тетя Катя — Лидия Королева, штурман — Евгений Красавцев, боцман — Николай Горлов
«Серая болезнь» Катя — Лилиана Алешникова, рабочий — Иван Рыжов, его жена — Лидия Королева
Кадр из фильма «Кувырок через голову»
Надо отдать должное продолжателю этого дела в театре — Гене Петрову. Он автор, поэт и большой юморист. Я тоже делала некоторые номера: «Дом моделей» и «Вход в Дом кино». Сама их придумала и поставила, и Гена был доволен. Не знаю, как сейчас, а в то время ползала Дома кино занимали люди, не имевшие никакого отношения к кино: работники рынков, магазинов, комиссионок… Номер заключался в следующем. Стояли две наши актрисы — Люда Семенова и Надя Самсонова — изображающие вахтерш, очень похожие на них внешне. Прохаживался взад-вперед администратор — Миша Глузский, вертя на пальце связку ключей. Они почтительно пропускали внутрь прислугу Пырьева с авоськой, набитой продуктами, некую даму в норковой шубе… Я выходила в темном платье с лисой, обвитой по талии, на шпильках, вся спина была увешана бижутерией. Глузский раскланивался, и вахтерши недоуменно спрашивали его: «Кто это?» — «Комиссионный…» Тогда это было очень актуально.
В заключение на сцену вываливались Нонна Мордюкова и Юра Чекулаев в сопровождении шестерых детей. Они входили в двери, Глузский считал детишек по головам и перечислял, чьи они.
В наших постановках участвовала масса замечательных актеров: Вера Алтайская, Зоя Василькова, Юрий Саранцев, Клара Румянова, Нина Агапова, Зоя Степанова, Ольга Маркина, Григорий Шпигель, Евгений Моргунов… Все были веселыми, остроумными, азартными.
Конечно, работа в Театре-студии киноактера заключалась не только в капустниках. Постепенно спектаклей становилось все больше, я много играла драматических ролей. В основном, характерных, комедийных. В первом своем спектакле «Старые друзья» Малюгина, который ставил Лев Рудник, я играла санитарку Дусю Рязанову, очень комедийный образ. Помню, худсовет принимал спектакль, и первым за кулисы прошел Борис Бабочкин с тросточкой, человек, не очень доброжелательный. Я к нему: «Борис Андреевич, ну как?» Он посмотрел на меня и выдавил: «Спектакль — говно, но ты молодец!»
После играла экономку в «Детях Ванюшина». Затем Дикий ставил «Бедность не порок» и пригласил меня на Анну Ивановну, вдовушку, в очередь с Эммой Цесарской. А потом Плотников уехал в Потсдам, в группу советских войск, в драмтеатр. Вскоре он прислал мне вызов, и я на три года уехала в Германию.
Там довелось играть много. Из тринадцати ролей — семь главных: «Суворов», «Миссурийский вальс», «Свои люди, сочтемся», «Год 1919-й», «Тридцать серебряников»… В «Слуге двух господ» Смеральдину играла, «На бойком месте» — Евгению, в грузинской пьесе «Стрекоза» танцевала и пела басом. И была очень хорошая пьеса «Жизнь начинается снова» о том, как нашим в послевоенной Германии немцы всякие диверсии устраивали. Я играла отрицательную роль — артистку Эльзу Буш. Мне на студии ДЕФА сшили специальный костюм, на просвет. У меня был вставной номер: открывался занавес, гас свет, на меня — прожектор, сверху летели мыльные пузыри, и я исполняла канкан. На прием спектакля пришло политуправление, обсуждали-обсуждали, а потом полковник Виктор Семенович Жуков, начальник театра, мне сказал: «Тебя так хвалили, так хвалили, что сказали — нельзя этого показывать…» Действительно, героиню мою пуританкой не назовешь. Надо было что-то придумывать — жалко номер-то. И я им подсказала: «А что, если так: для офицеров я буду играть без „чехла“, для солдат — в „чехле?“» Жуков даже воскликнул: «Ну, ты соображаешь!» — и побежал к Плотникову. Тот покраснел, захохотал и говорит: «Я б в жизни такого не придумал!»
Весь танец я поставила сама. И когда заболела, попала в больницу, стали думать, как меня заменять. Одна из актрис сказала: «Подумаешь, что я не сыграю?» Ее спрашивают: «А танец?» Она стала репетировать и вдруг спрашивает: «А можно помедленнее?» Плотников удивился: «Да как же, помилуйте, помедленнее? Здесь ритм, стремительность, действие!» В общем, два раза она сыграла, а потом танец убрали.
После операции мне было очень тяжело работать. Поэтому, когда у меня закончился контракт, мы с мужем, несмотря на уговоры остаться, уехали в Москву.
Замужем я была дважды. Первый раз — за однокурсником Павлом Ульяновским. Мы познакомились и поженились во ВГИКе. Павел был статным, видным, чем-то на Николая Охлопкова похож. По глупости он не продлил в военкомате бронь и был призван в армию в период Финской войны, попал в школу командиров в Коврове. В 1940 году получил лейтенанта и через год ушел на фронт. Командовал ротой, дослужился до капитана. А потом я получила пачку писем от него… всю в крови. Сестра прислала мне ее в Алма-Ату и рассказала, как он погиб. Павел поднимал роту в бой и, как только поднялся во весь свой огромный рост и крикнул: «За Родину! За Сталина!», немецкий снайпер выстрелил ему прямо в рот. Он даже не успел договорить фамилию вождя.
Со вторым мужем, Борисом Беляковым, я познакомилась в Алма-Ате. Он поступал на курс Бибикова. Очень был красивый мужчина, но флегматичный. При всех данных, актер — не его профессия. У нас родилась дочь Лена. В 1958 году мы расстались, после он стал режиссером на телевидении. Больше я замуж не выходила.
Лена закончила Гнесинское училище. Она талантливый концертмейстер, педагог по фортепиано. Внешностью она в папу, красавица. Когда я ее возила с собой на съемки, от кавалеров отбоя не было. И до сих пор мои коллеги о ней спрашивают, как она, что с ней. В 1990 году Лена уехала по вызову в Германию. Живет и работает в Бонне, у нее очень много учеников, приезжают даже из Кельна за консультациями и уроками. Меня опекает внук, которым я горжусь как человеком. Он начитан, эрудирован, образован, не пьет, не курит, с юмором. Закончил педагогический институт с красным дипломом, сейчас учится в аспирантуре и занимается бизнесом. Тем, что я выжила после недавней сложнейшей операции, которую перенесла чуть ли не в день своего восьмидесятилетия, я обязана, прежде всего, ему и своей подруге Галине Васьковой.
По возвращении в Москву я стала много сниматься в кино: «Убийство на улице Данте», «Две жизни», «Полюшко-поле», подряд четыре сказки у Александра Роу. А потом приехал режиссер Слободан Косовалич из Югославии и поставил часовой фильм «Старый автобус». Лучше этой роли я ничего не сыграла. Мою героиню звали тетей Машей, она торговала ягодами и весь фильм — а это час в автобусе — находилась на первом сидении. А за ней — замечательные актеры Володя Самойлов, Иван Жеваго, Володя Пицек, Инга Буткевич, Владимир Дорофеев, Николай Горлов, Рая Рязанова. И вот мы в одном автобусе, у каждого характер, свои претензии. Тексты были очень хорошие. Но этого режиссера вскоре «съели» на студии Горького.
Я всегда что-то писала: эстрадные монологи, эпиграммы, сценки, стихи… Иногда меня печатали, один монолог взял в свой театр Аркадий Райкин. Если бы я была более настойчивой и занималась пробиванием, ко мне, пожалуй, обращались бы чаще. Однажды мой текст, посвященный Клавдии Ивановне Шульженко, взял Ян Френкель, ему понравилось. Но музыку написать не успел.
Выступала я со своими номерами в концертах «Товарищ кино». Это были жизненные зарисовки на различные бытовые темы. Обычно я завершала первое отделение номером «Шла мимо и зашла» в образе тетки с улицы. Принимали этот образ «на ура» — все проблемы, выражения, все было взято из жизни и так знакомо зрителям, что я вмиг становилась своей. Со временем это талантливое шоу превратилось в обычный концерт, где шла борьба между народными артистами за право выступать тогда, когда им удобнее.
Конечно, можно было взять диплом, потрясти им перед чьим-нибудь носом, добиться звания… Но я не такая. И не жалуюсь. Мне достаточно того, что я дружу с актерами, режиссерами. Слава Тихонов выбил для меня высшую актерскую категорию, Боря Андреев помог поставить телефон. Много лет рядом со мной был Коля Крючков, и когда он приехал ко мне на новоселье в Текстильщики, выходя из машины, прохрипел: «Полковник, ты никак в Челябинск переехала?!» Дружила с Мусей Виноградовой еще со студенческой скамьи, с Верочкой Алтайской, Людмилой Семеновой. А сейчас уж никого не осталось. Перезваниваемся с Шурой Даниловой да с Галей Васьковой.
Многое в моей жизни связано с голосом. Он у меня, как и я сама, острохарактерный. Как кто-то заметил, не мужской, но и не женский. В фильме «Мой нежно любимый детектив» я играла Даму в тумане. Причем ни разу не появляясь в кадре. Вячеслав Невинный спрашивал у меня, как пройти на Бейкер-стрит, я объясняла ему, и он благодарил: «Спасибо, сэр». Я отвечала: «Пожалуйста, но вообще-то я леди».
В жизни, конечно, таких ситуаций со мной не происходило, но в кино — сколько угодно. В мультипликацию, например, меня вообще вызывали в экстренных случаях, когда какой-нибудь мультипликационный образ не представлял из себя ничего человеческого.