Указом Президиума Верховного Совета СССР «За выдающиеся заслуги в области создания новых и усовершенствование существующих образцов артиллерийского вооружения» 49 работников ЦАКБ были награждены орденами и медалями СССР. Я, как начальник отдела и секретарь партийной организации предприятия, был удостоен ордена Красной Звезды. Для меня это событие было ошеломляющим. Послал письмо отцу — гренадеру первой империалистической. Отец ответил, что они с матерью никак не могут понять, за что меня наградили. У меня не было привычки, да и условия работы не позволяли говорить им о «почтовом ящике» и каким делом в нем занимаются.
На небе ни облачка. Солнце греет по-летнему. Цекабисты дружно откликнулись на наш призыв. На воскресник вышли целыми семьями. Молодежь огораживает заводской полигон колючей проволокой. Пожилые люди и женщины строят склады и помещения для электронной и пиротехнической лабораторий. Более сотни человек, главным образом девушки и женщины, готовят к зиме фруктовый сад. Между рядов яблонь, груш и вишен хозяева огородов уже роют и убирают картофель. Ребятишки провожают лето кострами, в горячей золе пекут картошку. Настроение у людей праздничное. Из Тарасовки приехал Грабин. Не торопясь мы прошли с ним по всему периметру заводского сада площадью 19 гектаров. Увиденным генерал остался доволен. По привычке держа руки за спиной, он подолгу беседовал с огородниками-конструкторами. Василий Гаврилович задерживался около рабочих П. Д. Ионова, В. И. Белова и Д. И. Румянцева. Каждого из них он давно знал и искренне уважал за бескорыстие и классную работу. Они вместе многие годы радовались успехам и поровну делили печаль, когда конструкторов постигала неудача.
Грабин шел вдоль ряда стройных деревцев и вслух радовался:
— Через десять лет мы обеспечим яблоками на всю зиму не только семьи наших работников, но и сотни семей города. Завалим сладкими плодами городской рынок. Держись тогда, спекулянт!..
Через все поле не идет, а бежит к нам небольшого росточка садовник С. Н. Максимов. Вскинув руку под широкий козырек драповой кепки и запрокинув голову назад, он бойко затараторил:
— Товарищ генерал, докладываю вам, все яблоньки хорошо прижились и сегодня будут полностью подготовлены к зимовке. Останется одна беда — зайцы! Надо бы назначить охрану сада с ружьями. Другого спасенья от них я не знаю…
— Подумаем, Сергей Никифорович! — Грабин успокоил старика, дружески пожал его руку, а про зайцев велел сказать начальнику охраны ЦАКБ Ф. В. Цыганкову.
Вечер. Василий Гаврилович пригласил поехать и посмотреть его жилье в Тарасовке. Уютный уголок. Лес, а главное — воздух. Хозяин угостил меня горячим отварным картофелем и чудесными сладкими помидорами. После чая вышли на улицу. Около палисадника сели на скамью. Привалившись к ее спинке, Грабин заговорил первым:
— Наш уважаемый Зак закупил 600 буковых стульев… Топчаны на днях из клуба уберем. К Первому мая будем иметь и свой духовой оркестр. Я дал Борису Михайловичу согласие продать заводу — изготовителю духовых инструментов непригодные артиллерийские гильзы. Москва такой обмен разрешила. А вот некоторые обвиняют меня в беззаботности, — добавил Василий Гаврилович и засмеялся… — А пригласил-то вас я по другому делу… Позавчера ко мне как к депутату Верховного Совета РСФСР из Краснодара приехал ходок. «Меня, — говорит он, — послали к вам колхозники, как к депутату и нашему земляку». «Чем могу послужить родному краю?» — спрашиваю. «Не можете ли вы, дорогой Василий Гаврилович, изобрести для нас небольшой трактор?… К нему бы неплохо иметь и плужок с бороной. Война обезлюдила станицы. Пусто в наших куренях. А нам подоспело виноградники восстанавливать. Как бы нам помог такой пахарь на наших нагорных склонах». «Мы все можем спроектировать и изготовить, — отвечаю ему. — Только был бы заказ через наш наркомат». Попили с земляком чайку. Поговорили о разрухе на Кубанщине. Уехал он домой изыскивать средства. Шустрый казак! Но вряд ли что-нибудь ему удастся!
Наш наркомзем надеется на большой урожай зерна. Для него тракторишки мелочь. А того не понимает, что одним зерном ни село с его животноводством, ни город нам не прокормить. Плохо думают о еде наши ученые. Сельское хозяйство требует глубоких знаний — оно во много раз сложнее, чем любая отрасль промышленности. Будет большая беда, если мы не решим вовремя сельский вопрос. Мой земляк возбудил много мыслей. Конец войны не за горами. На проектирование военной техники ГАУ, естественно, резко сократит ассигнования. Нам тоже надо подумать, как дальше жить.
— Василий Гаврилович, может быть, действительно уже настала пора по этому вопросу посоветоваться с нашими людьми и пошевелить наркомат?
Грабин не ответил на мой вопрос. Но, немного подумав, с горечью сказал:
— Вы же хорошо знаете, каких трудов нам стоило доказать наркому необходимость иметь в ЦАКБ свою небольшую аэродинамическую трубу. Теперь же все убедились, что без нее комплексное проектирование новых орудий и заряда к ним — патрона со снарядом — беспросветная старина. После первой же продувки моделей зенитного снаряда Леонид Георгиевич Драпкин сказал: «Нами получены такие характеристики и данные, о которых мы раньше и не мечтали! Мы выросли технически на целую голову!» Группа рабочих и инженеров из комплекса науки, как вы знаете, — продолжал Грабин, — завершает изготовление и монтаж силового пола.
— Это во втором цехе?
— Да-да… Для него в бытовке уже создана электронно-измерительная лаборатория. Как-нибудь зайдите к Александру Степановичу Хуртину и посмотрите новую аппаратуру… Она интересна еще и тем, что ее создали наши работники из отдела Вадима Васильевича Киценко. Силовой пол сохранит нам десятки тысяч снарядов разного калибра, которые расходуются на испытаниях пушек стрельбой. Он может «ломать» любой лафет всякого орудия… Мы за много месяцев заранее будем знать сильные и слабые стороны пушки и любого ее агрегата. Точнее, мы будем знать лучше, чем когда-либо, правильное распределение металла в конструкции.
Василий Гаврилович, как всегда, вел разговор на языке, доступном моему пониманию.
— Что же касается частичного перехода на проектирование машин для производства мирной продукции, то при первом же упоминании об этом все работники наркомата встанут на дыбы. «Тракторишки проектировать?» Скажут: «дисквалификация кадров и вообще это дело не для нас».
В начале октября, — продолжал Василий Гаврилович, — я пригласил к себе подполковников Астаповича и Покровского, полковников Михневича и Горохова, ученых Дейча и Гончарова. Я их спросил: «Что мы будем делать, если завтра кончится война?» Мои друзья просто переглянулись, а кое-кто пожал плечами. Делового разговора у нас не получилось.
— И когда вы все же думаете опять собрать их?
— В ближайшее время. Я знаю, они будут говорить о новых проектах орудий. Причем не сообразуясь ни со временем, ни с потребностями армии.
— Я думаю, Василий Гаврилович, вы недавно на заседании партийного комитета правильно заметили о необходимости проектирования мирной продукции. Мощности у нашего завода большие, а используются всего лишь на 70–80 процентов!..
— Правильно… Нам скоро понадобятся и свои огромные деньги, — продолжал рассуждать Грабин. — А знаете ли вы, для чего они будут нужны? Для максимального оснащения ЦАКБ новой испытательной техникой, стендами и электроаппаратурой разного назначения, для организации новых лабораторий. Лаборатория Киценко работает над созданием электронных приборов. В ближайшее время в механическом цехе мы создадим приборное отделение. Это, возможно, тоже даст нам деньги. Но все же это полностью не решит вставшей перед нами задачи. У меня на рабочем столе лежит подготовленный проект приказа о создании КБ специального назначения. Мы обязательно будем проектировать машины для народного хозяйства. Для вашего сведения — я более двух месяцев выбивал согласие у наркома на сторонние работы. Наконец-то вчера оно получено.
— И кого вы намерены назначить начальником КБ?
— Матвея Борисовича Гендлера. Человек он достаточно грамотный, а главное — исполнительный.
Василий Гаврилович был в хорошем настроении и охотно делился планами. Он сказал, что в новое КБ будут направлены думающие конструкторы Е. З. Каплан, А. П. Игнатова, Е. Г. Рожков, И. И. Солянов, а также высококлассные технологи В. П. Долбилов и П. П. Блохин.
— У нас теперь надежное техническое руководство заводом. Главный инженер Борис Васильевич Маршев — опытный организатор производства. Меня обнадеживает и начальник ремонтно-механического цеха Лев Григорьевич Чернявский. Он не только опытный начальник, но и компетентный конструктор… Общее руководство началом проектных работ по мирной продукции возложим на Константина Константиновича Ренне. А потом он возьмет постоянное шефство над КБ Гендлера. На такой шаг меня окончательно натолкнул представитель наркомата строительных материалов. Я как коммунист и депутат не мог не отозваться на бедственное положение России и всей страны. Мы с Казаковым решили помочь ему и дали согласие спроектировать машину для вытяжки оконного стекла. Изготовить ее в нескольких экземплярах, отладить и установить на одном из стекольных заводов страны. Кто же поможет безглазым домам деревень и городов России, Белоруссии и Украины, если не мы? И вообще в стране огромная нужда в стекле. Даже трудно себе представить, сколько его нужно людям!
Стрелки часов уже подходили к полуночи, а разговору, казалось, не будет конца. Задерживаться дольше в гостях становилось неудобно. Но Василий Гаврилович времени не замечал и с подъемом рассуждал:
— На днях для нашего отдела науки мы получили рентген. В стадии организации находится и физиологическая лаборатория. Ее руководители врачи Суслов и Горфункель уже прибыли. Мы будем точно знать воздействие артиллерийского огня из опытных пушек на здоровье расчета. Такая лаборатория нам особо нужна при испытаниях динамореактивных орудий и противотанковых ракет… Мне и вам с Пименовым — всем вместе надо решительно преодолеть появившуюся инертность в некоторых отделах науки. Там и некоторые коммунисты стали бесстыдно плохо работать. Одному Покровскому с ними не справиться. На разработку только методики создания высокостойкого клея химики у Михаила Константиновича запросили три месяца. Это же чудовищно! А пока они разворачивали паруса и ковырялись в книгах, Борис Иванович Губченков из отдела информации без особых хлопот привез из Москвы рецептуру такого клея. Всем ученым надо поставить в пример Георгия Георгиевича Слезова. Его маленькая лаборатория дульных тормозов разработала и экспериментально отладила решение девяти проблем. Или взять, например, кинооператора Георгия Николаевича Николаева. Его лаборатория с высокоскоростной съемочной камерой, дающей до 30 тысяч кинокадров в секунду, теперь позволяет видеть нам подлинную динамику подвижных деталей самых сложных механизмов любых машин и орудий во время их работы. Особенно ценна эта камера в проектировании автоматических пушек.