А Наполеон решил форсировать Березину не южнее, а северней города. По приказу императора сапёры нашли удобное место для переправы, у деревни Студёнка, где река была узка и были пологие спуски с берегов. Наполеон энергично руководил постройкой мостов. Сапёры, стоя по горло в ледяной воде, отталкивая плывущие льдины, вбивали сваи, крепили опоры… Почти все эти стойкие люди вскоре погибли от болезней, вызванных переохлаждением, – зато 27 ноября на правый берег перешёл император с гвардией. Труднейшая боевая задача была им решена: путь на Париж ему открыт.
К этому времени, сильно запоздав, подошёл к Березине осторожный генерал Витгенштейн. Ему неожиданно сдалась в плен, странно проглядев опасность, дивизия генерала Партуно́. Эта дивизия должна была удерживать город Борисов до окончания общей переправы. И вот вдруг… Впрочем, этот успех уже ничего не решал, ведь боеспособные полки Наполеона были уже на западном берегу. Чичагов, поздно хватившись, пытался напасть на них – но получил крутой отпор и остановился.
Наконец император приказал поджечь мосты, бросив на восточном берегу всё, что к действующей армии не относилось.
Тысячи и тысячи отсталых, потерявших ружья солдат, тысячи уходивших с армией беженцев бросились к горящим мостам. Это были уже толпы обезумевших от страха людей. Началась дикая давка со всеми её жуткими последствиями. Многие пытались перебраться вплавь, но тонули. Или умирали в ледяной воде, не имея сил выбраться на западный берег. И вот – огромные толпы бывших солдат бывшей Великой армии, безоружных, уже не нужных своим генералам, подняли руки и сдались в плен.
«Главнейшая цель всех наших действий, – как писал Кутузов, – истребление врага до последней черты возможности» была достигнута.
За Березиной, в местечке Сморго́нь, Наполеон решил покинуть остатки своей армии и уехать в Париж. Маршалы упрекали императора за то, что он оставляет их в трудную пору. Но он возразил, что самое трудное позади, армия всё равно погибла, а у него есть дела во Франции. Наполеон переоделся в штатскую одежду и под чужим именем, в каком-то старом возке, ускакал в Варшаву.
Всего полгода минуло с той поры, как он в карете мчался по Европе, к границам России, приветствуемый толпами местной знати. Теперь он остановил свой потрёпанный возок у захудалой варшавской гостиницы. Его ждал посол Франции в Варшавском герцогстве, аббат Прадт. Спустя годы Прадт сообщит в своей книге, что Наполеон как-то сказал: «Через пять лет я буду господином мира; остаётся одна Россия, но я раздавлю её».
Теперь посол слышал иное… Страшась положения, в котором он очутился, Наполеон расспрашивал, не узнали ли его на улицах Варшавы. Он интересовался, можно ли собрать в ближайшее время новых солдат, чтобы возобновить войну с русскими. Но Прадт ответил, что никто в Европе не хочет воевать с Россией.
А на вопрос Прадта:
– Где же Великая армия?
Прозвучало краткое:
– Великой армии больше нет.
А Кутузов привёл русскую армию на Неман и расположил её на отдых, близ города Ви́льно…
Всего три месяца потребовалось русскому полководцу на то, чтобы сокрушить Наполеона. И теперь, глядя, как ведут последних пленных, Кутузов имел право сказать:
– Война закончилась за полным истреблением неприятеля.
Фельдмаршал обратился к армии, к солдатам с приказом об окончании войны, в котором звучат замечательные слова:
КАЖДЫЙ ИЗ ВАС ЕСТЬ СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА!
РОССИЯ ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС СИМ ИМЕНЕМ!