Не виделись… Настя удивилась. Но у нее действительно было такое ощущение, что она не просто читает послания с экрана, а сидит рядом с ним, и он смотрит на нее…
Ой-ой-ой! Лучше не думать, а то начнет казаться, что они уже сидят в обнимку! Хотя — вполне возможно, что, если бы они сидели рядом, он и правда бы ее обнял. Жаль, что неизвестно, сколько ему лет. Если он намного старше…
Нет, не в возрасте дело. Даже если он старше ее лет на десять, но при этом ей было бы, к примеру, двадцать, то это вовсе не страшно. Подумаешь, люди женятся и с разницей в двадцать лет, и живут долго и счастливо. Главное не это.
Ей — четырнадцать. Правда, совсем скоро будет пятнадцать, но пока…
И пусть мамины знакомые ей дают семнадцать, когда встречают впервые, все равно — четырнадцать это четырнадцать. И ни годом больше. А значит, он может отнестись к ней, как к ребенку. И тогда писем больше не будет. Или будут, но совсем другие. Сейчас в них столько нежности, просто не верится, что ей так кто-то пишет! А если он будет знать, что она даже еще школу не закончила, то наверное, станет поучать, как надо жить на свете. Да если и не станет, все равно прежним отношениям конец. Он будет вольно или невольно относиться к ней, как к маленькой, а этого очень не хотелось бы.
И тут ее осенило — а кто сказал, что она должна признаваться в своем возрасте? Люди ведь месяцами общаются по Интернету, переписываются, но при этом не встречаются. А если у них знакомство продолжится года три, то ей будет уже семнадцать, а там и до восемнадцати рукой подать. Вот и будет все отлично!
От этой мысли Настя развеселилась, отдала взбитый крем маме и отправилась проверять, есть ли для нее письмо.
Письмо было. Костя сказал, что он начинает работу над новым сайтом. А когда закончит, то получит достаточно денег, чтобы съездить куда-то отдохнуть. И еще написал, что очень хочет поехать к морю, потому что это она Настя — напомнила ему, какое оно прекрасное.
«Теперь я, засыпая, — писал он, — слышу его шум, и мне кажется, что если я поверну голову, то увижу твой взгляд. А какие у тебя глаза?»
Какие у нее глаза?
Настя вытащила из ящика стола маленькое зеркальце и придирчиво посмотрелась в него. Глаза как глаза. Не синие, не серые… серо-зеленые, наверное.
На самом деле глаза у нее удивительные — меняют цвет в зависимости от настроения, и бывают то безмятежно голубыми, то ярко-синими, то зелеными, а то и стальными. Но сама она этого не понимала.
Поколебавшись, Настя написала, что у нее серые глаза и каштановые волосы. Потом стерла слово «серые» и написала «зеленые». Посмотрелась в зеркало еще раз и решила, что все-таки глаза у нее сине-зеленые. Они и в самом деле от волнения слегка поменяли цвет. И обрадовалась: сине-зеленый — это же цвет моря! И у нее получилось: «цвета морской волны». Девочка поинтересовалась в ответ, какой он. И все. Письмо получилось совсем крохотное, но Настя решила, что это неважно, и нажала на клавишу мыши, отправляя записку.
Но только она успела отправить письмо, как получила новое! Костя писал, что у него аврал с работой.
«Я постараюсь, изо всех сил постараюсь хоть раз в день посылать тебе весточку, — отвечал он. — Но боюсь, что даже на это не хватит времени. Работа оказалась сложнее, чем предполагалось. Пожелай мне удачи! Если я успею закончить все в срок, то сразу напишу, и, быть может, у меня все получится».
А вот что именно получится, не сказал. Но Насте показалось, что Костя говорит не только о работе!
Девушка закусила губу — так хотелось поговорить, узнать о нем еще что-то да и просто поделиться — про поездку в Египет она ему так и не написала. И какая досада, что несколько дней они не «увидятся»…
Она написала ему, что понимает — бывают иногда трудные дни, но «за тучами — всегда небо, а после дождя видна радуга».
Перечитала и немного застеснялась — так высокопарно вышло. Но исправлять ничего не стала, а дописала, что будет проверять почту каждый день и ждать письма. И пожелала ему удачи — от всей души.
Девочка отослала письмо и вышла из Интернета: все равно ответа долго не будет. И затосковала. Что теперь делать? На улицу идти? Настя посмотрела в окно на мокрые ветки, уныло качающиеся под резкими порывами холодного ветра, и поежилась — нет, на улицу не хочется. В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Уроки? Можно заняться и уроками. Но настроения это не поднимет.
Неожиданно и очень ясно она осознала, что осталась совершенно одна. Да, есть папа и мама, но не об этом же речь!
Ленка, лучшая подружка, со своим Денисом совсем про нее забыла. Андрей бросил ее ради какой-то девицы, с которой учится в институте. Лешку она сама обидела, да так, что еще неизвестно, удастся ли помириться. Костя… Он помнит о ней — будем надеяться, — но сейчас занят.
Она осталась совсем-совсем одна.
Как жестока бывает жизнь! Насте вдруг показалось, что она так и останется одинокой до конца своих дней. Все так же будет лить дождь, дуть ледяной ветер из незаклеенного окна, и она тоже заледенеет в этой комнате. И никто не позвонит, никто не придет…
Еще немного, и девочка расплакалась бы, но вошла мама с проспектом турфирмы, и яркие фотографии лучших курортов Египта слегка разогнали тоску. Следом за мамой пришел папа, и они втроем долго и азартно спорили, куда им поехать, но опять так ничего и не выбрали.
А потом мама позвала всех обедать, и после дежурного супа и макарон с сосисками поставила на стол необыкновенный, потрясающий торт! Воздушный крем просто таял во рту. Тут Настя все же немного примирилась с жизнью.
После обеда позвонила Лена. Оказывается, она с самого утра собирает вещи у тети Паши. Естественно, не одна — вместе с хозяйкой и Денисом, а дядя Миша с утра поехал на ту квартиру, которая им должна достаться, чтобы отремонтировать замок в ванной. Так вот, они собирали вещи в коробки и перевязывали их веревками, хорошо у тети Паши их много. Но веревки закончились, и перевязывать коробки стало нечем.
— А зачем веревки? Скотчем гораздо лучше запаковывать! — удивилась Настя.
— Точно! — обрадовалась Лена. — И как я забыла?
— Мы же паззлы склеивали с обратной стороны скотчем, помнишь? До сих пор держится все прекрасно, и еще нам в магазине из скотча ручку на коробку делали, когда мы телевизор покупали.
— А как? — растерялась Лена.
— Ну, понимаешь, — начала Настя, но тут же передумала объяснять. — Знаешь, я сейчас приду и все покажу.
— Здорово! А нога? — спохватилась Лена.
— Дохромаю как-нибудь, — засмеялась Настя. — У меня осталось немного скотча, который для паззла покупали. Я принесу. Но надо будет еще купить, а то его надолго не хватит.
— Купим! — уверенно сказала Лена. — Главное — приходи. Сама квартиру найдешь?
— Найду, только адрес скажи.
Лена назвала номер квартиры и положила трубку. А Настя нашла колесико широкого скотча в ящике стола, быстро оделась и вышла на улицу. Родители даже не спросили, куда это она собралась. Мало того, сами куда-то собирались.
— Вот, им я тоже не нужна, — горько бормотала Настя, спускаясь в лифте. — Конечно, какая разница, куда я иду, зачем, болит у меня нога или не очень…
Она бы еще долго так сетовала, но тут лифт остановился, двери открылись, и вошла соседка, Настя прикусила язык. Не хватало еще, чтобы ее за сумасшедшую приняли!
На улице сеял мелкий противный дождь, но ветер стих — уже неплохо. Нога почти не болела, если не шагать быстро. Незаметно для себя, благодаря травме, девочка приобрела новую походку — аккуратную и осторожную. Со стороны это выглядело очень женственно, и прохожие, попадавшиеся девушке на пути, невольно провожали ее взглядом.
Глава IXЗВЕЗДНАЯ ДОРОГА
Квартиру тети Паши Настя нашла без труда: на лестничной площадке стоял Денис и старательно вытаскивал гвозди из какого-то стеллажа.
— А ты что здесь делаешь?
— Разбираю. Эта штука на той квартире не нужна будет, вот и попросили, — пыхтел Денис. — Вот зараза!
Он прищемил себе палец плоскогубцами и уронил их на пол — прямо себе на ногу! Плоскогубцы загремели по кафелю, Настя шарахнулась от них к стенке, а Денис прыгал на одной ноге и рычал, тряся пострадавшей рукой. Выглянула испуганная Лена, увидела Настю и обрадовалась:
— Привет! Заходи!
В квартире царил полный разгром! Похоже, ни одна вещь уже не лежала на своем месте — в коридоре громоздились коробки, на них валялись какие-то пальто, куртки, вешалка с забытым на ней сиротливым шарфом стояла у стены. Из-за пирамиды коробок не было видно, что делается в других комнатах, но, скорей всего, там то же самое.
— А где тетя Паша? — шепотом спросила Настя у подруги.
— В магазин пошла, — ответила Лена. — За скотчем.
— Так я же принесла…
— Знаешь, сколько нам надо?
— Сколько?
Лучше бы она не спрашивала! Потому что вместо ответа Лена провела ее в большую комнату. И Настя поняла, что скотча надо и в самом деле много. Вдоль стены выстроилась шеренга незапакованных коробок, а на диване горой лежали вещи.
— Это еще надо все упаковывать? — ужаснулась Настя.
— Догадливая! — усмехнулась Лена. — Ладно, не пугайся, не все нам делать придется. Ты главное покажи, как ручку делать, а то я что-то не понимаю…
— Это просто. Какую можно заклеивать?
— Любую.
Настя подошла к ближайшей коробке, закрыла ее, заклеила крышку широким скотчем. Потом попросила подругу помочь ей наклонить коробку, протянула ленту скотча по дну, а когда лента снова дошла до верха, Настя проложила полосу скотча не вплотную к коробке, а приподняла ее в середине. Получилось, словно ручка у сумки.
— Так просто? — обрадовалась Лена.
— Погоди, надо еще два витка, а то руку будет резать.
Когда коробка оказалась заклеенной как следует, Настя немного помяла широкую ручку из скотча и попробовала поднять коробку. Тяжеловато. Но скотч не рвался, а коробка и не думала раскрываться.