НА ПЛЕНЭРЕ
философской Мечты Простой мастак
эту тему с нуля до высокá
проработал философ так и сяк
место было пустым пока
а потом наконец пошёл обнять
приголубить детей своих родных
им серебряных гор наобещать
(одарить золотыми чужих)
механический дрозд леденец долбит
этот дрозд – пистолет-пулемёт
их Ижевск производит (профицит)
и ещё не один произведёт
апельсиновый вкус случайных пуль
и в киоск стремглав игрец да жнец
за сердца – рукой а во рты – пилюль
но куда подевался швец?
Посидеть на двух стульях не всякий рад
Михаил Гундарин
Это новая песня на старый лад,
на зубок её брали и там, и тут:
из живущих каждый не виноват,
виноватые вниз головой цветут.
Они камни колышут на площадях,
иногда приснятся, как зимний лес,
где деревья чёрные все в гвоздях
(но иных не встретишь ни там, ни здесь).
Они тоже хотели из общих зол
выбрать меньшее, стать серебром планет…
Опустили сердце в густой рассол,
позабыли на девяносто лет.
Владимир Буев
Посидеть на двух стульях не всякий рад,
понимая последствия там и тут:
можно выйти оттуда в Эдемский сад
или выбрать совсем иной маршрут.
Те, кто жив – обыватели хоть куда:
приспособились через камни шагать.
На чужие кто умышлял места,
тот готов рассвет на ветвях встречать.
Заколышутся камни на площадях,
на ветвях закачаются булки враз –
и окажутся новые на гвоздях:
годы прежние выползут напоказ.
В иных мирах я тоже как-то шастал
Михаил Гундарин
В Транквилиуме этом, Тропарёво,
ещё при позапрошлом короле,
едва сопротивлявшееся слово
полнеба мы тащили на пиле.
Усохли дни, зато набухли ночи,
ни слов, ни пил. И, честно говоря,
сегодня даже небеса не очень
подходят для тасканья словаря.
Бог в помощь нам, дельцам и дилетантам,
катящимся с невидимой горы –
ладони добродушного гиганта.
Теперь и это в правилах игры.
Владимир Буев
В иных мирах я тоже как-то шастал,
В Транквилиум опять же забредал.
Но, может, зря сейчас о том похвастал?
Всего лишь в Тропарёво побывал.
И там мне было тяжко: слова ради
единого я поднимал пилу.
Я был Атлантом, ибо в роли клади
волок (подобно мощному волу)
полнеба на пиле простой двуручной.
Я так старался, даже изнемог.
Но Бог исправил день мой злополучный,
устроив мне счастливый эпилог.
Весь вечер без пилы хожу свободно,
И завтра тоже в гору не пойду.
Сизифов труд – как это благородно!
Но дилетанты с нормой не в ладу.
Кушать хочется всегда
Михаил Гундарин
месяц ели мокрый хлеб
что отпущен был по водам
а потом приплыл обратно
мы довольны не вполне
этим хлебным тихоходом –
у него на шкуре пятна
ну а если утонул
значит все мы утонули
хоть плавучи будто пробки
но не дали нам уплыть
утопили и вернули
и хранят в сырой коробке
Владимир Буев
кушать хочется всегда:
мокрый, свежий хлеб, сухой ли –
глядя сверху (соразмерно)
сознаём не о еде
речь сейчас идёт лихой ли
или может быть примерный
тот кто плавает в реке
он не плавает а всплывший
пятна трупные мелькают
из-за газов вздут живот
нам глаза на мир открывший
что иной мир все узнают
Появилось в истории много тех…
Михаил Гундарин
Полуэктов видит короткий сон:
горящие города.
Просыпаясь, берётся за телефон,
сообщает туда, куда.
Это просто работа. Его оклад
не зависит от темы сна.
Важно, чтобы записывал всё подряд,
разберётся сама страна.
Полуэктов трогал ядерный гриб,
но медаль получил за то,
что однажды увидел двух мёртвых рыб
в алюминиевых пальто.
Владимир Буев
Появилось в истории много тех,
кто фальшью кроет её,
Искажает суть, скрывает успех,
нутро обнажая своё.
Полуэктов Павел5 про ядерный гриб
знал всё, что положено знать.
Он ядерщик. Доктор. Возможно, рыб
в озёрах он мог созерцать.
Пахал папой Карлой. Открытий воз
наделал учёный наш.
Плохой в онкологии был прогноз,
Не спал и не впал в саботаж.
Страна оценила, вручила медаль,
не ту, что скажут потом.
И прочих наград была спираль –
Заслужены все трудом.
…А в части алюминиевых пальто,
которые парочка рыб
напялила будто бы (вот шапито!),
то это простой недосып.
Петров в подвале задержался
Михаил Гундарин
Петров закончил заготовки
обыденное моросит
троллейбус двинул с остановки
и не дождался, паразит
Петров, зачем свои соленья
ты кутал в старое пальто?
из огурцов и перцев тленья
не избежал ещё никто
ты скажешь плотная закрутка
и ледяные погреба
плывёт немытая маршрутка
Петров, а я скажу судьба
Владимир Буев
Петров в подвале задержался
не -Водкин, а простой Петров
и потому он занимался
соленьем перцев-огурцов
а вовсе не спиртных напитков
распитьем наглым среди дня
ушёл весь транспорт вновь попытка
вернуться в офис обгоня
троллейбус вкупе с той маршруткой
не мытой год иль целых пять
обед закончен и закрутку
успел он до конца сваять.
и разовьются отношенья
из погребных зимою льдов
Петров достанет все соленья
из перцев и из огурцов
не ждите от Петрова тленья
он сытно ест пешком идёт
респект Петрову уваженье
судьбу Петров подальше шлёт
Пустовалов, Полуэктов, Петров
Михаил Гундарин
Пустовалову принесли вина,
И к нему шашлык, что устроен ловко:
Половина, как утренний сон, жирна,
А другая жилиста, как циновка.
Размотать бы жилы на провода,
Чтобы слышали это в любой столице:
В мире есть хорошие города,
Ни в одном не хочется поселиться.
Ни любви не надо, ни шашлыка –
Всё равно, измена или изжога.
Дайте, что ли, змеиного молока!
Пустовалов, пей, но не слишком много.
Владимир Буев
Пустовалов, Полуэктов, Петров –
святая троица Мишиных стихов.
И все на букву П – вот это ж надо!
Лихая троица – почти бригада.
В стихах на тему пищи с питиём
Нравоученье исподволь сквозит.
Петров – один Петров, их не вдвоём:
В том смысле, что не -Водкин, паразит.
И Полуэктов не из выпивох.
Он лодырь, тунеядец, разгильдяй
в стихах у Миши. В общем, он не плох:
ему лишь мёртвых рыб к столу подай.
Вот Пустовалов любит алкоголь.
Закусывает он не требухой,
а шашлычком, как козырно́й король.
И регулярно вдребадан бухой.
Все ведают, что Пустовалов хват,
что он при этом сказочно богат
и что, придя однажды в зоосад,
на серпентарий обратил свой взгляд.
У Пустовалова наследник есть прямой,
который понял, как рулить судьбой:
десяток змей в подарок принесёт,
напоит самогонкой и уйдёт.
Обнюхаю снег
Михаил Гундарин
по первому снегу собачьему следу
я буду искать остальные детали
тебя окликать как чужую победу
молить чтобы нас не прервали
твой голос бездомен в моём телефоне
в закрытых глазах отражается небо
над парком что в ласковой зелени тонет
и запахов полон как тёплого хлеба
ты в городе где так чисты переулки
что запросто можно не выпачкав ноги
весь мир обойти и вернуться с прогулки
и вот ты в дороге
а я говорю возвращайся скорее
а ты отвечаешь увидимся снова
на нашей весенней весёлой аллее
где сила и слава и слово
Владимир Буев
обнюхаю снег но найду в телефоне
так значит победа хоть ты мне чужая
молиться умею но лишь на жаргоне
в эстетский жаргон не вползёт запятая
догадка была: не один я собака
и эту догадку ты мне подтвердила
твой голос бездомный несётся в атаку
на небо надеется трубка мобилы
чужих голосов я наслушался вдоволь
вот запахи мне обоняние режут
а вот и фантомов садовых некрополь
мне зеленью взоры ласкает несвежей
мобилу в корзину гулять надо больше
здоровье на воздухе а не на воздух
гулять по планете, Европе, по Польше
по ми́ру не пó миру: жить нужно остро
ан нет отдавайте обратно мобилу
хочу голосов и комфорта я снова
не выпачкать ног на диване светилу
здесь сила и слава и слово
То ль Мария, то ль не Мария
Михаил Гундарин
мушкетёры твои ацтеки
где Мария
в начале лета
проводила друга навеки
а запомнила только это
как стоял на тяжёлом камне
посреди ледяного неба
говорил всё равно запомни
улыбался нелепо
это было в книге не в книге
гастронома среди эфира
где хромая душа
выпрыгивать
училась за двери мира
до сих пор золотые титры
зависают над облаками
это мантры Мария мантры
всё дословно что было с нами
Владимир Буев
то ль Мария то ль не Мария
Магдалена
но эйфория
обуздав меня Мельпоменой