— Он что-то замыслил и осуществляет против спящих! — закричала я. — Давно он это сделал?
— Двадцать семь суток пять часов тому назад.
— Какая-то очередная мерзость. Мерзость и преступление! — продолжала я, невольно улавливая в своём голосе истеричные нотки.
— Но вы говорили мне, Вер Ли, — успокоительно сказал Мен Ри, на слух поворачивая ко мне свое слепое лицо, — что Ша Вайн предупредил вас о пробуждении первых десяти человек. Стало быть, они живы.
— Мерзость! Это будет какое-то новое преступление!
Я никак не могла успокоиться, увидев в сообщении БМ подтверждение моим подозрениям.
— Вер Ли! Успокойтесь, — обратился ко мне Лой Ки. — Мы, пока, всё равно ничего не можем сделать. Подождём несколько дней и выясним, что за этим следует. — Лой Ки говорил сдержанно и спокойно, но я знала, что это спокойствие только внешне. В анабиозе находилась его жена, Эй Ки, и мне казалось, что надежда увидеть её и найти опору в жизни поддерживала Лой Ки в его страданиях.
— Прошу тебя, — продолжал Ки, обращаясь к БМ, — сообщать нам любую информацию, которая к тебе поступит.
Дальнейшее я опишу в следующем письме. Писать мне теперь приходится не всегда в удобных помещениях, выбирая такие, где заведомо нет объективов теленаблюдения. Дело в том, что БМ предупредил нас о приказе Ша Вайна одной из его подсистем — записывать все наши переговоры и снимать на пленку любые проявления нашей деятельности, отличающиеся от тривиальных. И пока БМ вынужден делать это, потому и просил избегать телеобъективов.
Прежде чем взять в руки следующее письмо, Ник Лов потёр лоб и задал себе вопрос: являлась ли подлость Ша Вайна реликтовым остатком прошлого или это качество людей самовозобновляется в наследственной записи их генетического кода и проявляется или заглушается в зависимости от ситуации? Впрочем, поколения людей столкнувшись с подлостью, безуспешно решали вопрос о том, рождаются люди подлецами или это продукт неудачи воспитания?
И надо же было отдельному всплеску подлости проявиться в такой необычной ситуации, в которой оказался звездолёт!
Однако размышления на эту тему в данный момент были бесполезны, Ник Лов отбросил их и развернул следующие листы.
Глава 11ПРОДОЛЖЕНИЕ ПИСЕМ ВЕР ЛИ
Ник Лов не замечал, как бежало время. Рассказ Вер Ли о прошлом захватил Ник Лова не только потому, что это была его прошлая жизнь, но и потому, что всё происшедшее непосредственно касалось его и в это новой, нынешней жизни. Следующее письмо было написано спустя два дня после предыдущего:
«0000 лет, 2 месяца, 19 дней, 22 часа 02 минуты.
Дорогой Ник Лов!
В прошлом письме я остановилась на том, что Ша Вайн предупредил меня о выходе из анабиоза первых десяти человек. Через три дня после этого утром он вызвал меня по видеофону и передал, что первую группу пробуждённых я могу встретить в холле кольцевого коридора сто седьмого этажа. Мною владело естественное нетерпение увидеть друзей, но холодок подозрения, что не всё здесь обстоит благополучно, по-прежнему владел мною.
Выбежав из лифта, я услышала голоса и с радостью увидела невдалеке группу знакомых мне людей, живых, невредимых, одетых в синие комбинезоны и что-то громко, я не разобрала что, говоривших.
Но прежде чем я узнала лица Ван Ди, Рей Сола и его жены, лица супругов Рон и Мей, космолингвиста Гри Алта и нескольких других, в уши мне бросились дикие, никогда ранее не слыханные мною слова, которые те выкрикивали:
— Великому Ша Вайну слава! Да здравствует наш мудрый повелитель Ша Вайн! Падём ниц перед ликом Ша Вайна!
Повернувшиеся ко мне лица были бессмысленны. Знакомые черты, знакомые голоса и в то же время отсутствующие, шизофреничные глаза.
— Мей! — закричала я. — Ди! Сол! Что с вами? Вы узнаёте меня?
— Великому Ша Вайну — слава! — услышала я в ответ — Почему ты не кричишь вместе с нами? — угрожающе придвинулась ко мне фигура Рей Сола. — Ша Вайну слава! — заорал он мне прямо в лицо. Я отшатнулась от него и обратилась к женщинам.
— Дай мне твою руку, Мей! — сказала я по возможности спокойно.
Мей протянула мне руку и спросила:
— А тебе тоже нравится Ша Вайн? Какой он могучий, какой красивый!
— Да, да, — уже вынужденно ответила я. — Мей, у тебя ничего не болит?
— Иногда болит голова, но она проходит, когда я думаю о Ша Вайне.
— А ты как себя чувствуешь, Ди? Ты узнаешь меня?
— Ты — Вер Ли. Чувствую себя прекрасно, когда думаю о Ша Вайне! — отрывисто отвечал мне Ван Ди. И тут же, без всякого перехода, громко закричал. — Божественному Ша Вайну — слава! — И голос его потонул в хоре криков остальных.
Я судорожно прижала руки к груди и отошла на несколько шагов. Мною овладело чувство безнадежности, я была подавлена происходящим. Реальность закрывала выходы из того тупика, в котором мы все оказались по злой воле одного человека.
Мои грустные размышления прервали снова раздавшиеся восторженные крики:
— Ша Вайн! Божественный Ша Вайн! Долгой жизни великому Ша Вайну!
И я увидела, как вся группа распростерлась ниц. На экране настенного видеофона показалось довольное лицо Ша Вайна.
— Будьте счастливы, ученики мои, — произнёс он елейным тоном. И, повернув ко мне улыбающееся лицо, спросил: Ну как, уважаемый доктор Вер Ли? Не продемонстрировал ли я вам снова свою силу и возможности? Впрочем, я вижу, что вы уже более не сомневаетесь, — удовлетворённым тоном, видя мою явную растерянность, произнёс он. — Но только в следующий раз в подобной ситуации рекомендую не воздерживаться от подобных знаков почтения, — и он кивнул на распростёртых ниц людей.
— Что! — буквально заорала я, и если бы это было не изображение, то, наверное, ударила бы его.
— Да нет, я ничего. А вот они, — он опять кивнул на лежащих, — вот они могут и разорвать! Разве вы не чувствуете?
Я молча стояла, приложив руки к груди и не в силах найти в себе слов протеста.
— Встаньте, друзья! — произнёс Ша Вайн, и вся группа беспрекословно поднялась, не сводя возбуждённых глаз с экрана.
— Рей Сол! — скомандовал далее Ша Вайн.
— Я! — резко выкрикнул Сол и сделал шаг вперёд, вытянувшись по стойке смирно.
— Рей Сол! Приступайте к обязанностям старшего этой группы.
— Слушаюсь! подобострастно ответил Сол.
— Постройте группу и отведите её в блок питания на двадцатый этаж. Спуститесь на лифте номер два. Там, внизу, кухонные автоматы приготовили вам пищу.
— Есть построить группу и отвести её в блок питания! По росту становись! Налево! На двадцатый этаж шагом марш!
Рей Сол был пилотом и воспитан командиром. Но то, как истово, верноподданно, не рассуждая, он принял на себя команду, поразило меня. Я вообще ничего не могла понять. Куда делся разум этих людей и откуда взялся их шизофренический бред? В голову пришла мысль о насильственном наркотическом воздействии, которое Ша Вайн в принципе мог применить к беспомощным, находящимся в анабиозе людям. Этот страшный человек доказал, что способен на всё.
Проводив взглядом уходящую строем группу, Я повернулась к экрану, который Ша Вайн не отключил, явно для того, чтобы насладиться моим изумлением, и, повторив в который раз, что я не имею права предаваться эмоциям, спокойно, себе на удивление, спросила:
— Каким образом, Ша Вайн, вам удалось искалечить и эту группу людей? Наркотические средства?
— Прежде чем я отвечу вам, доктор Вер Ли, признайте, что я последователен в выполнении своей программы и она не даёт осечек.
Ему нужно было торжество. И я теперь обязана была идти на любое унижение для того, чтобы хоть что-то понять и затем найти хотя бы маленькую надежду изменить ход событий. И потому ответила:
— Да, Ша Вайн. Вы достигли многого на своём порочном пути.
— Оставим субъективные оценки, — ответил он. — Я уже говорил, что моя точка зрения находится по другую сторону той черты, которую вы считаете границей добра и зла. Важен результат, и вы его признали. А теперь я отвечу вам. Сначала на вопрос, как я этого добился. А затем, если вы это пожелаете узнать, и на вопрос, зачем я всё это делаю и чего хочу?
— Да, я пожелаю услышать и это.
— Прекрасно. Эта группа людей так же, как и остальные, пока спящие в кабинах, подверглись гипнопедической обработке. На их уши и мозг воздействовал сильнейший, разрушительный для нервных клеток шум как акустического происхождения, так и за счёт действия токов определённых частот, пропускаемых через надетые на их голову в анабиозных кабинах электроды. Разумеется, были использованы и химические присадки в те питательные растворы, которые поддерживали их жизнь в анабиозе.
В моей голове молнией пронеслась мысль, что я обязана была сообразить это раньше. Переход в длительный сон сопровождался и стимулировался пропусканием, через присоединенные к головам пациентов электроды, слабых, успокаивающих токов. Но силу этих токов и их частоты можно ведь изменить и сделать токи разрушительными. Воздействия эти будут очень болезненны и необратимы. Как только что признал Ша Вайн, он добавил к этому и действие каких-то ядов.
Ша Вайн же продолжал далее:
— Время от времени, но довольно часто, с определёнными интервалами, воздействие шума и токов прекращалось. Прекращались и неприятные, — Ша Вайн усмехнулся, — скажем так — неприятные, — ощущения. И в это время достаточно вкрадчивый, убедительный голос начинал внушать нашим бывшим коллегам разные лестные для меня вещи, — Ша Вайн мелко и гаденько засмеялся.
Как видите, сначала потенциальные возможности мозга, порождающие сопротивление, разрушаются. А далее действует простая схема выработки условных рефлексов в течении целого месяца привела каждого к чёткому выводу, что всё, связанное с Ша Вайном, — это хорошо, а всё иное плохо. Вам, дорогой доктор, как специалисту, это очень понятно, и потому не пренебрегайте моим советом и не раздражайте их выражением непочтения в мой адрес.