— То-то будет страху у космитов. Шлюзовики всегда воздерживались от возбуждения к себе лишней ненависти.
— Ранее это было обосновано. Да и сейчас это очень меня беспокоит. Дать такую пищу враждебной для нас пропаганде о страшилищах-шлюзовиках! А последствия этого преодолевать придётся нам же, — задумчиво произнёс Ник Лов. — К сожалению, применить постановку индивидуального силового поля нельзя: в закрытом помещении оно разломает стенки.
— Тогда надо постараться, чтобы в скафандре тебя видело как можно меньше народу.
— Естественно. Но те, что увидят, разнесут слухи. Да и власти постараются.
И они оба сосредоточились на плане того, как вывести снизу, из этажа «чёрных», трёх-четырёх человек. Наиболее удобным им показался путь через лифт. Как пояснил Лите Ник Лов, кабина одного лифта сверху запускается, и она сможет поднять её в нужный момент назад. Сигнал будет подан Ник Ловом по радио, ибо налаживать автоматику сейчас некогда. Лучшим временем для похода был признан вечер сегодняшнего дня, когда заключённые возвратятся в общее помещение после работы.
— Как ты думаешь, Лита, — спросил Ник Лов, — почему отец нынешнего Вайна расправился с твоим дедом, зачем твой дед пошёл к ним?
— Дед оставил мне запись, — ответила Лита. — В ней назвал две причины. Первая — он хотел выручить мою мать. Какое-то время после её ухода они общались по радио. Но затем связь прекратилась и мать более не давала никаких сообщений. Дед очень тосковал по ней. Он почему-то решил, что она жива и нуждается в его помощи. — Лита замолчала, как бы отдавая дань памяти безвременно ушедшей матери и погибшему деду.
Затем продолжила: — Была и вторая причина, которую указал мне дед. Он говорил, что попытается убедить правителей дать ему на воспитание подростка или юношу.
Лита смущённо улыбнулась и тронула Ник Лова за рукав.
— Но вовсе не с целью сделать его моим мужем. Нет, нет. Здесь он тоже полностью полагался на тебя и так же, как и мама, говорил мне об этом. Ник Лов был тронут той доверчивой простотой, с которой Лита говорила с ним. Но потом подумал, что вопросы любви в истории шлюзов были подчинены жестокой необходимости продления рода; они никогда не были предметом поэтизации и романтики. И потому Лита, воспитанная в этих условиях, так проста в выражении своих чувств. Что ж поделаешь! Люди, жившие в шлюзах, оказались лишёнными многих радостей и поэзии человеческих взаимоотношений. Весь этот мир оказался многого лишённым.
— Дед сообщил мне в той же записи, — продолжала Лита, — что он очень беспокоится за целостность оболочки. И хотел обучить юношу-добровольца, которого намеревался найти. Самому ему уже трудно было выходить в космос, ведь ему было за семьдесят. — Поймав удивлённый взгляд Ник Лова, Лита добавила: — Ты, Ник Лов, должен знать, что мы, шлюзовики, выраставшие в зоне малой тяжести, не обладали вашим здоровьем и вашим долголетием.
Ник Лов непроизвольно оглядел Литу, как бы прикидывая, в какой степени эти слова относятся и к ней.
— Да, да, — поняла она его взгляд. — Это относится и ко мне. Несмотря на комплекс упражнений, которые мы пунктуально выполняем, очень малая тяжесть в шлюзах не способствует физическому развитию. Ник Лов заставил Литу примерить женский скафандр, которых было в достатке в хранилище звездолёта. Надел скафандр и сам. Они прогулялись по шлюзам проверили автоматику. Всё было в порядке. Потребовалась лишь подзарядка энергетических источников питания скафандров. Ник Лов разъяснил Лите, что пойдёт в «чёрный» этаж в жёстком скафандре, ибо мягкий может быть пробит пулей. А то, что у космитов есть из чего выпускать пули, он уже знает. Затем они прорезали прямой ход в лифтовую камеру, заделанный в давние времена. Работа не заняла много времени. Ник Лов и Лита довольно быстро очутились в шахте, и Ник Лов проинструктировал Литу, как запускать лифт на спуск и подъём. Когда кабина лифта была поднята, Ник Лов спрыгнул на её крышу, с которой космиты всё же убрали трансформатор, и, ничего не объясняя Лите, собрал останки шлюзовика, до сих пор лежащие на крыше, в приготовленный пластмассовый мешок. Затянув мешок шнурком, Ник Лов подошёл к молча наблюдавшей за ним Лите и сказал:
— Он жил лет двадцать — тридцать тому назад. На нём был комбинезон, взятый здесь, в шлюзах. Он ушёл отсюда и не вернулся. Ты не знаешь, кто это был?
Лита секунду помолчала и ответила:
— Знаю. Слишком мало людей было в шлюзах. И слишком долго скорбели о каждом ушедшем, чтобы я об этом не знала. Это мой дядя, старший брат матери.
Оба помолчали минуту, затем Ник Лов прошёл в одну из кладовых, где уложил мешок в небольшая контейнер.
— Потом напишешь на ящике его имя, — сказал он Лите. И она, не отвечая ему, лишь кивнула головой.
Исполнив эту печальную обязанность, Ник Лов прошёл в хранилище и надел скафандр, а Лита наладила приёмопередатчик, выведя антенну в шахту лифта.
— Я готов, — глубоко прозвучал голос Ник Лова через динамик акустической связи. Сетка его находилась на груди скафандра, там же были и акустические «уши». Такие скафандры позволяли слышать звуки на планетах, обладающих атмосферой, и в то же время ограждали космонавта от воздействия самой атмосферы.
— Не слишком ли «тепло» я оделся? Ведь это всё равно что приехать на танке к полуголым дикарям, — весело спросил Ник Лов.
— Нет, Ник Лов, — ответила Лита. — Наоборот, без скафандра тебе было бы слишком «жарко» там, внизу. — И она кивнула в проём шахты. — Может быть, ты забыл сцену из спектакля, в котором участвовал, когда я тебя увидела в первый раз?
— Убедила! — согласно закивал головой Ник Лов внутри шлема. — Я пошёл. Закрывай дверь и держи со мной связь. — Ник Лов кивком указал на кусок проволоки, выходящий через люк железной ка6ины в шахту.
— Вон тот огрызок проволоки сослужит мне службу ещё раз. Он сработает как антенна и заведёт радиоволну внутрь кабины. Пока, Лита!
Последние слова Ник Лов произнёс уже по радио, отключив акустику. Неловко задевая за края люка жёстким скафандром, он спустился в кабину по заранее спущенной туда железной лесенке.
— Поехали! — скомандовал Ник Лов, почувствовав, что стал на пол. Кабина тронулась и быстро пошла вниз по так хорошо знакомому Ник Лову пути. На самом дне, это как раз и был этаж «:чёрных», раздался щелчок, мягко сработал тормоз и кабина остановилась.
«Вот я и прибыл, — произнёс про себя Ник Лов. И, вспомнив, что скафандр изготовлен из прочнейшего металла, отливающего блеском полированной черни, шутя добавил: — И как положено, в чёрной одежде».
— Слышишь, Лита? Я прибыл. И, подчиняясь установлениям, — в чёрной одежде, — обратился он к Лите по радио.
— Слышу хорошо, — ответила она. — Представляю, какой переполох твоя одежда вызовет!
— Сейчас увидим, — ответил Ник Лов и стальным рычагом руки скафандра без труда раздвинул внутренние и внешние двери лифта.
Пожалуй, Ник Лов был не в состоянии передать выражение лиц двух стражников, карауливших выход на лестничную клетку в некотором отдалении от двери лифта, из которой он вышел. Глаза их выкатились из орбит, челюсти отвисли. Один из них, мелко дрожа, опустился на пол и, спрятав лицо в угол между полом и стенкой, пополз в сторону. Второй тонко взвыл, ноги его подкосились, я он просто сел на пол.
— Оставайтесь на посту, — сдерживая улыбку, скомандовал Ник Лов. — И никого сюда не пускать!
Однако ошалевшие от ужаса стражники, как показалось Ник Лову, не восприняли смысла его слов.
— Встать! — уже громко закричал Ник Лов. Команда оказала своё действие. Оба вскочили, глядя на Ник Лова одуревшими от страха глазами.
— Никого сюда не пускать! — повторил Ник Лов. И, тяжело переступая, пошёл по коридору в направлении своей бывшей тюрьмы.
«— Вот я и добился того, к чему стремился. Мощь моя сейчас практически неограниченна. Никто внутри звездолёта не в состоянии причинить мне ни малейшего вреда. И Вайны больше не могут противопоставлять этому угрозу всеобщего уничтожения. Я могу сделать всё! Но что из того, что я могу, будет полезно людям?» — размышлял Ник Лов, двигаясь по коридору.
Ник Лов дошёл, никого не встретив, до выхода в то помещение, где размещались на ночь их группы. И как раз в этот момент дверь отворилась и из неё, пятясь спиной, вышел космит, держа в обеих руках большой бачок, из которого раздавался ужин. Следом за ним уже лицом к Ник Лову, вышел второй, с посудой, из-за его спины показался третий. Шедшие к нему лицом одновременно увидели Ник Лова, глаза их расширились, один из них дико вскрикнул, и с воплями: «Шлюзовик, шлюзовик!» — оба кинулись назад, за дверь. Бачок из-под пищи с грохотом выпал из рук вышедшего в коридор разносчика и откатился к стене. Сам он, вскрикнув, упал на пол и, обхватив голову руками, затих поперёк дороги. Ник Лов постарался быстро сделать последние два шага, но, перешагнув через упавшего и подойдя к двери, услышал лязг запирающегося замка.
«Надо же, — подумал Ник Лов, — не успел! Срезать замок? Воображаю, что там начнётся и что переживут несчастные люди, видя наяву страшную сказку о том, как шлюзовики прогрызают стену, чтобы выпить весь воздух».
Заглушённый стеной вопль сотни голосов подтвердил мысль Ник Лова. Чтобы не свести людей с ума, нужно действовать иначе. Ник Лов прижал грудь скафандра сеткой акустического динамика к двери, дал полную громкость звука и, пренебрегая неприятными для его тела вибрациями, заговорил:
— Космиты! Не пугайтесь! Я обыкновенный человек, который несколько дней назад жил и работал среди вас под номером 443. Потом я бежал. Вспомните!
Ник Лов сделал паузу, чтобы дать людям опомниться.
«Это даже хорошо, что, кроме двоих, никто более в страшном обличье меня не видел. Можно надеяться, что сомнение придёт к ним скорее». И он повторил ещё раз:
— Я обыкновенный человек. Жил среди вас под номером 443. Некоторые из вас меня знают. Сол, Тид! Это я, Ник Лов! Включайтесь в разъяснение, если только это ничем вам не грозит. Ник Лов не рисковал выдать своих друзей напуганной толпе, ибо имена их не были никому известны, а номеров он не называл.