Эбби, открыв глаза, перевернулась на спину и посмотрела на него.
- Привет.
Приложив ладонь к ее щеке, Дункан поцеловал девушку в нос.
- И тебе привет.
- Который час?
Он взглянул на часы на прикроватном столике.
- Десять.
Эбби встревоженно спросила:
- Надеюсь, ты повесил на дверь знак «Не беспокоить»?
- Да.
- Нам пора выписываться.
- Да, - ответил Дункан, чувствуя сожаление в голосе Эбби. - Я попрошу принести завтрак и отпущу тебя первую в ванную.
- Здорово.
- Что бы ты хотела? Яйца? Булочки?
Эбби усмехнулась.
- Не хочу показаться неженственной, но закажи все. Я умираю с голода.
- Что ж, нам ночью пришлось сбросить приличное количество калорий, - с невозмутимым лицом произнес Дункан.
Крохотная складочка появилась меж бровей Эбби.
- Вы смеетесь надо мной, мистер Стюарт? Как грубо.
Он прижался губами к ее шее и, поглаживая грудь, закрыл глаза.
- Нет, милая, просто напоминаю. - Приподняв ее голову, он коснулся ее губ своими. - И я чертовски благодарен за эту тренировку. Ты заставила меня поработать, проказница.
Эбби поцеловала его.
- Ты и сам хорош.
Дункан попытался сунуть руку между ее ног, но она оттолкнула его.
- Нет времени. Ты обещал мне еду.
Вздыхая, он встал и потянулся.
- Если ты так настаиваешь…
Он направился в гостиную, чтобы вызвать горничную. Потом быстро оделся и умылся - и практически тут же доставили завтрак. Эбби появилась, когда Дункан давал чаевые сотруднику отеля. Как и на нем, на ней были джинсы и вязаная кофточка, только не синяя, а нежно-розового цвета.
Еды было довольно много, но они быстро расправились с завтраком, и Эбби, глядя на пустой поднос, произнесла:
- Ох, мне даже неловко.
- Я люблю женщин со здоровым аппетитом… ко всему.
Эбби слегка покраснела.
- Уже утро, мы не должны думать о сексе.
- Не выйдет. Я постоянно о нем думаю рядом с тобой.
- Правда?
Внезапно Дункан понял, что Эбби и впрямь полагает, будто он шутит. Наклонившись, он поцеловал ее.
- Да, Эбби.
Когда поцелуй закончился, Дункан внезапно произнес:
- Поживи со мной эту неделю.
Эбби закусила губу.
- Не думаю, что это хорошая идея. Я буду помогать тебе, я же обещала, но по вечерам я буду уходить домой.
- Почему? - раздраженно спросил Дункан, ощущая, как прекрасное настроение после страстной ночи улетучивается.
Эбби пожала плечами, лицо ее было непроницаемым.
- Я лучше прекращу наши отношения сейчас. Ты скоро уедешь, и для меня расставаться будет нелегко, потому что ты мне дорог. Да и потом, у тебя в доме всю неделю будут появляться люди, а я не могу рисковать своей репутацией. Ты уедешь, а я останусь тут жить и работать.
Дункан вспылил:
- Так, значит, это все?
- А чего ты хочешь от меня?
Только неприкрытая боль в ее взгляде удержала его от крика.
- Может, ты мне дашь шанс кое-что решить? - едва сдерживая ярость, произнес Дункан.
- Что решить? Я живу здесь, а ты - там. У нас с тобой был прекрасный секс, и это пока что единственное, что нас связывает. Я не хочу больше об этом говорить. Отвези меня в Кэндлвик, пожалуйста.
В течение целого часа езды оба молчали, и атмосфера была накаленной. В конце концов Дункан решил, что слишком устал, чтобы сердиться на Эбби. Она была права, даже если он и не хотел этого признавать.
Он взял ее за руку.
- Мы все сделаем так, как ты считаешь нужным. И я не хочу удерживать тебя рядом твоим же обещанием помочь мне.
Эбби пожала его руку.
- Я тебе нужна, ты же не можешь вот так просто позволить посторонним людям прийти и все забрать. Знаю, ты говорил, что не хочешь забирать ничего, но там могут быть ценные вещи… ценные не для тебя лично, а для вашей семьи - возможно, их стоит сохранить на память для детей Броди или твоих собственных.
- Я как-то не планировал иметь детей, - отозвался Дункан, кладя руку на руль.
- Да?
- Слишком много ответственности. Да и несправедливо по отношению к детям, когда родители разводятся.
- Личный опыт?
- Да. Я тебе раньше говорил, что не люблю тайн. Вот у моих родителей была одна. Они полагали, что защищают Броди и меня, умалчивая о собственных проблемах, делали вид, что все хорошо, никогда не спорили и не кричали на нас. Наверное, это казалось разумным.
- А на самом деле?
- На самом деле нет. Мы с Броди были буквально ослеплены, узнав о разводе родителей. Эта новость выбила почву у нас из-под ног, мы почувствовали, что нас одурачили, предали. Не знаю, что бы мы и делали без бабушки и дедушки.
- Не все браки завершаются так.
- Но очень многие. Так что я даже пытаться не буду. - Дункан крепко сжал руль. - Может, сменим тему?
- Конечно.
Спустя несколько минут Эбби попросила:
- Расскажи мне, как ты работал в компании брата. Тебе нравилось?
- Да, - искренне ответил Дункан, вспоминая свой офис с видом на озеро.
- И ты, как и Броди, любишь воду и лодки?
Дункан усмехнулся.
- Не совсем. Я люблю Скай. Там очень красиво. Но меня больше привлекают горы. Пару лет назад я начал покорять вершины Мунро. Осилил двадцать три штуки.
- Мунро? Я не знаю, что это означает.
- В Шотландии так называются все горы выше трех тысяч футов. Всего их почти триста. Так что мне еще прилично нужно поработать. Переезжая в США, я постоянно думал о том, как смогу исследовать Голубой хребет. Я буквально влюбился в эти горы, когда ребенком проводил здесь лето.
- Да, у нас есть очень красивые вершины. Но они отличаются от шотландских.
- Да. Наши горы голые, в них ветрено. У вас вершины в два раза выше, и до них нелегко добраться.
- Ну, - с напускной веселостью произнесла Эбби, - может, ты найдешь время хотя бы на один поход до отъезда.
И вновь воцарилось неловкое молчание - той естественной близости, что возникла между ними ночью, как не бывало. Эбби, казалось, намеренно напоминала ему об отъезде.
Дункан решительно направил машину по дороге, взбирающейся на гору, к дому бабушки. Он не собирался давать Эбби шанс попросить его отвезти ее домой. Дом уже выглядел одиноким и печальным, хотя в нем не поменялось ничего, кроме обитателей. Выгрузив сумки из машины, Дункан заметил, что на крыльце кто-то оставил цветы и открытки. Пока он читал их, Эбби сохраняла дистанцию, и это раздражало его, как и все ее попытки держаться на расстоянии после вчерашней ночи. Дункан злился, хотя и не мог сказать, чего он хочет от Эбби. Неужели он испугался, что она захочет от него серьезных отношений?
- Пообедаем? - спросил он, когда они вошли.
- Я не голодна и до ужина вряд ли проголодаюсь, - не глядя на него, ответила Эбби. - Наверное, я начну с первой спальни.
- Как хочешь.
- А ты чем займешься?
- Буду разбирать офис. Бабушка попыталась это сделать с Броди и Кейти, но для нее это было слишком, и она взяла с меня обещание, что я ей помогу.
Эбби подошла к Дункану и обняла его, прижавшись щекой к его груди.
- Мне жаль, что ее больше нет, Дункан.
Он крепко прижал ее к себе.
- Да. Она была потрясающей женщиной. Надеюсь, они с дедушкой не видят сейчас, что я собираюсь сделать.
- Ты должен принимать решения, подходящие для тебя и твоей семьи. - Эбби отошла. - Вчера я нашла на кухне мешки для мусора. В белые буду складывать вещи для благотворительных организаций, а в черные - все, что нужно выбросить. Нормально?
Внезапно Дункан ощутил, что его переполняют эмоции - слишком много на него навалилось: необходимость что-то решать с бизнесом, ожидания Эбби, его собственная неуверенность во всем, что происходило.
- Делай как хочешь, - коротко ответил он. - Мне все равно.
Эбби резко повернулась и ушла. Дункану хотелось броситься за ней и извиниться, но он подумал, что, может, так даже лучше. Пусть решит, что он грубиян, может, так ей будет легче с ним расстаться…
С неохотой он направился в кабинет деда и принялся за утомительную работу разгребания вещей, а их там хватало. Все ящики были забиты мелочами, хранившимися в кабинете десятилетиями. Там были сотни карт и чертежей - Дункан без сомнения решил выбросить все, потому что самые важные сохранились в главном офисе компании. Однако все же Эбби оказалась права - практически сразу он принялся складывать в отдельную коробку вещицы, слишком ценные или исторически важные для того, чтобы их выбросить.
Быть может, местному музею какие-либо из безделушек или программ вечеринок пятидесятых и шестидесятых годов покажутся интересными. Вообще, интерес представляло все, но Дункан понимал, что, начни он копаться в каждом буклете и чеке, придется провести за работой куда больше времени. Коробку побольше он выделил для записных книжек в матерчатом переплете. Супруги Стюарт вели записи о самых сложных годах, когда приходилось прикладывать немало усилий, дабы удержать на плаву бизнес. После Второй мировой войны их проницательность помогла предсказать грядущий наплыв туристов, и тогда они начали расти. Лишь бросив взгляд на пару строчек, Дункан понял, что эти записи могли бы пригодиться брату и его жене. Он соберет их все и отправит в Шотландию - даже если это будет стоить ему целое состояние.
Спустя пару часов Дункан почувствовал первое удовлетворение от проделанной работы. Он делал все быстро, но методично, поборов желание пойти посмотреть на Эбби. Если она хочет, чтобы между ними была дистанция, - пусть будет так. Она права насчет одного: было бы очень легко в нее влюбиться. В Шотландии она не найдет для себя ничего - ее карьера здесь, в этом городе. Дункан был практически уверен, что ее начальник однажды передаст ей компанию. Иначе зачем бы он столько времени и внимания уделял ее обучению?
Опустив два последних блокнота в коробку, Дункан не стал закрывать крышку на всякий случай. Нагнувшись, чтобы поставить тяжелую коробку в угол комнаты, он заметил какую-то бумагу, выглядывавшую из-под огромного дубового шкафа. Это оказался большой и тяжелый конверт из пергамента. Дункан безошибочно угадал руку деда в надписях на нем. По-видимому, никто и никогда прежде не открывал этот конверт. На нем было написано: «Моей дорогой Изобел». Слова, на первый взгляд невинные, пробудили в нем необъяснимую тревогу. Что такого мог написать дед, какой секрет всплывет сейчас спустя год после его смерти?