Они напряглись, ожидая вспышки ослепительного света, как в операционной. Но Джек щелкнула выключателем, и комнату залило мягкое оранжевое свечение. Стали видны металлические полки, заставленные какими-то склянками и лабораторным оборудованием, комод, набитый тонкими кружевами и лентами так, что ящики не закрывались, и стол для аутопсии из нержавеющей стали. Кровать была только одна.
Нэнси тихонько вскрикнула, догадавшись, что это значит.
– Ты что, спишь на столе для аутопсии? – спросила она.
Джек провела рукой по гладкому металлу.
– Подушкам и одеялам в лаборатории делать нечего, – сказала она. – Это Джилл привыкла к пуховым перинам и балдахинам. А я научилась спать прямо на каменном полу. Оказывается, от этого трудно отвыкнуть. В настоящей постели как на облаке спишь. Кажется, вот-вот провалишься и разобьешься насмерть. – Она вздохнула и убрала руку со стола. – Кладите сюда, я хочу ее осмотреть сначала.
– Это что, извращение такое? – спросил Кристофер, вместе с Нэнси подтаскивая тело к столу через всю лабораторию. – Если это извращение, то даже не знаю, стоит ли мне в это ввязываться.
– Я не испытываю такого рода влечения к трупам, во всяком случае, к нереанимированным, – сказала Джек. – Труп не способен дать осознанное согласие, а следовательно, ничем не лучше вибратора.
– Понятно, даже слишком, – сказал Кристофер. Они уложили Лориэль на стол, и Кристофер тут же отошел. Нэнси задержалась на минутку, чтобы распрямить покойной руки и ноги и пригладить волосы. С теми впадинами, что были когда-то глазами Лориэль, ничего нельзя было сделать, даже закрыть нельзя. В конце концов она просто сложила ей руки на груди и тоже отошла.
Джек заняла освободившееся место у стола. В отличие от Нэнси, она не отшатнулась от изуродованного лица Лориэль, а наклонилась ближе, внимательно изучая разрывы и разрезы.
Натянула резиновые перчатки, аккуратно повернула голову Лориэль в сторону, быстро и осторожно ощупала череп. Нэнси с Кристофером внимательно наблюдали за ней, но она не проявляла никакого неуважения к покойной. Пожалуй, теперь, когда Лориэль была мертва, Джек обращалась с ней уважительнее, чем с живой.
Она поморщилась.
– Череп проломлен. Кто-то ударил ее сзади – достаточно сильно, чтобы сбить с ног и оглушить. Не могу точно сказать, потеряла ли она сознание. Отправить человека в нокаут не так легко, как многие думают. Нападение было внезапным, она не успела ни защититься, ни позвать на помощь. Но от удара она не сразу умерла. В глазницах много крови.
– Джек… – Голос у Кейда был тихий, испуганный. – Пожалуйста, скажи, что ты не имеешь в виду то, о чем я подумал.
– Хм… – Джек подняла глаза. – Я не экстрасенс, Кейд, и даже не верю в экстрасенсов. Я не могу прочитать твои мысли и знать, о чем ты подумал. Я говорю только о том, когда и как Лориэль вырезали глаза.
– Ты хочешь сказать – выкололи? – перепросил Кристофер.
– Нет, я хочу сказать – вырезали, – возразила Джек. – Чтобы сказать с уверенностью, нужно вскрыть череп, а у меня нет хорошей костяной пилки – без нее трудно, но очень похоже, что глаза вынули целиком: надрез идет вдоль всего оптического нерва. Убийца не вырвал их, как виноградины. Он перерезал каким-то острым лезвием глазные мышцы, и только после этого…
– Ты знаешь, кто это сделал? – спросил Кейд.
– Нет.
– Тогда, пожалуйста, перестань рассказывать нам, как это сделали. Не могу я больше это слушать.
Джек серьезно посмотрела на него и сказала:
– Я еще не дошла до главного.
– Тогда давай скорее, пожалуйста, пока нас тут не вырвало прямо на пол.
– Судя по повреждениям черепа и по количеству крови, глаза у нее вырезали, когда она была еще жива, – сказала Джек. Это заявление было встречено молчанием. Даже Нэнси закрыла рот рукой. – Кто-то скрутил ее, вырезал глаза и оставил ее умирать от болевого шока. Я даже не уверена, что у него была цель ее убить. Ему нужны были только глаза.
– Зачем? – спросил Кристофер.
Джек поколебалась, потом покачала головой и сказала:
– Не знаю. Ну ладно. Давайте готовить ее к погребению.
Кейд отошел в глубину подвала и стоял там, а остальные приступили к работе. Нэнси раздела Лориэль, аккуратно сложила все вещи по отдельности и отложила в сторону. Она не думала, что эта одежда отправится в общий фонд. Наверное, ее нужно будет уничтожить вместе с телом Лориэль – так безопаснее.
Джек с Кристофером тем временем вытащили из угла подвала на середину комнаты старую ванну на кривых ножках. Джек откупорила несколько больших стеклянных бутылей и вылила в ванну зеленоватую шипучую жидкость. Кейд с тревогой наблюдал за всем этим.
– Неужели Элеанор дает тебе столько кислоты? – спросил он. – И зачем тебе столько кислоты? Никому не нужно столько кислоты.
– Еще как нужно – здесь ровно столько, сколько требуется, чтобы растворить труп человека, а у нас как раз есть труп, который необходимо растворить, – сказала Джек. – Все, что происходит, происходит не просто так. И Элеанор не давала мне эту кислоту – это я сама набрала понемножку. На всякий случай.
– На какой такой случай? – спросил Кристофер. – Падеж слонов в округе?
– Мало ли, вдруг повезет, – сказала Джек. Достала с полки несколько полиэтиленовых фартуков и протянула остальным. – Вы наверняка захотите это надеть, и перчатки тоже. Кислота – не самый безобидный пилинг, если ты не из мира Кристофера.
Нэнси с Кристофером молча надели фартуки, резиновые перчатки и очки. Джек сделала то же самое, и они втроем опустили Лориэль в пузырящуюся зеленую жидкость.
Кейд отвернулся. Запах был на удивление приятный, вовсе не мясной: похоже на какое-то чистящее средство с легким цитрусовым оттенком. Жидкость запузырилась сильнее, когда Лориэль погрузилась целиком, а потом стала совсем непрозрачной, скрыв ее из виду. Джек отвернулась.
– Приблизительно через час от нее останется скелет, – сказала она. – Когда все будет готово, я нейтрализую кислоту и солью. Кристофер, дальше твоя работа – как думаешь, справишься?
– Она для меня станцует. – Кристофер потрогал кость в кармане. Нэнси заметила в ней какие-то углубления. Не совсем сквозные, не отверстия, и все же это напоминало флейту. Мелодии, которые он играет на этом инструменте, не слышны живым. Но это не значит, что они не настоящие. – Все скелеты танцуют для меня. Для меня большая честь играть им.
– В общем, ясно, что вам двоим… – Джек указала на Нэнси, стягивающую перчатки, – …суждено быть вместе. Если не сможете найти свои двери, тогда поженитесь и родите новое поколение детей-попаданцев в миры ужастиков.
У Кристофера покраснели щеки. А у Нэнси нет. Наконец-то.
– Может быть, прежде чем приступать к размножению, стоит выяснить, почему здесь люди умирают, – мягко сказал Кейд. – К тому же я раньше его познакомился с Нэнси. Значит, я первый в очереди претендентов на свидание.
– Иногда мне кажется, что ты проходил мужскую гендерную социализацию под руководством какого-то неандертальца, – заметила Джек. Она сняла фартук, повесила на крючок. – А теперь, будьте добры, верните спецодежду, я вам ее напрокат дала. Эти штуки дорогие, а заказывать я могу только три раза в год.
– А меня-то кто-нибудь спросил? – сказала Нэнси, лукаво поглядывая на Кейда. Она была не прочь пофлиртовать. Флирт – это безопасно, это весело; когда флиртуешь со сверстниками, ты такая же, как они, и никто не замечает в тебе ничего странного. Флиртовать она могла сколько угодно. А вот следующая стадия после флирта ее уже не интересовала.
– Потом спросят, – сказала Джек. – А сейчас нам пора убираться отсюда. Когда кислота начнет разъедать ткани, будут выделяться газы, а я не хочу дышать телом Лориэль. К тому же нельзя оставлять Джилл одну надолго. – В ее голосе прозвучала тревога.
– Я уверена, твою сестру никто не тронет, – сказала Нэнси. – Она способна за себя постоять.
– Я не об этом беспокоюсь, – сказала Джек. – Когда годами живешь с вампиром, все родительские наставления, что нельзя кусать других детей, как-то напрочь забываются. Если ее начнут травить из-за меня, потому что считают меня виноватой, она может кого-нибудь ранить – просто чтобы вырваться. Мне бы не хотелось, чтобы нас исключили сразу после того, как я избавлюсь от тела. Столько хорошей кислоты даром пропадет.
– Ладно, – сказала Нэнси, стаскивая через голову фартук. – Идем.
Теперь им уже не нужно было прятаться от глаз соучеников, чтобы не пугать их видом тела Лориэль, поэтому они поднялись по внутренней лестнице и вышли в пустой коридор. Кейд оглянулся по сторонам, а потом спросил Джек:
– Где она может быть?
– Откуда я знаю, – отозвалась Джек. Все уставились на нее. Она вздохнула. – Я ей не сторож, а всего лишь сестра-близнец. Даже не подруга. Мы держимся вместе главным образом ради самозащиты. Другие девочки считают ее странной, а меня тем более. По крайней мере, когда мы выступаем единым фронтом, они все-таки побаиваются нас доводить.
– Доводить? – непонимающе переспросила Нэнси.
Джек окинула ее странным взглядом – в нем были сразу и жалость, и зависть.
– Тебе не устраивали прописку для новичков. На самом деле Элеанор именно для этого и подселила тебя к Суми. Решила, что если ты поладишь с Суми или, по крайней мере, она согласится тебя терпеть, другие тоже будут держаться в рамках – с Суми связываться желающих не было. Она же была бешеная. Девчонки из Абсурда все такие. А мы с Джилл…
– Я помню, как вы здесь появились, – сказал Кристофер. – Знаешь, я тогда сразу подумал, что сестра у тебя секси. Вот и предложил показать ей школу – подумал, может, успею произвести на нее впечатление, пока кто-нибудь другой не сунулся со своими рассказами о колдовских мечах, о спасении мира и так далее. Я-то простой чувак с флейтой, которую никто не слышит. Приходится брать напористостью.
– Она тебя высмеяла, да? – Кто-нибудь другой удивился бы, услышав мягкий голос Джек. Она была не из тех, от кого ожидаешь мягкости.