ывов на борту нашей подводной лодки. Около десятка наших современных атомных подводных лодок, которые были рядом с АПЛ «Курск», этих взрывов не зафиксировали. Если бы боевые возможности наших атомных подводных лодок были такими же, как и у иностранных АПЛ, они обязательно обнаружили бы присутствие незваных гостей в Баренцевом море. Но и после этого никто из должностных лиц Главного штаба ВМФ, Северного флота не говорит о том, что наши самые современные морские силы не способны оказать противодействие иностранным АПЛ даже вблизи своих берегов. Этот вопрос не обсуждает Совет безопасности, Государственная дума, Совет Федерации, об этом не говорят в правительстве РФ, в Генеральном штабе Вооруженных Сил РФ, об этом не докладывают президенту РФ. Зачем волноваться из-за того, что наши современные боевые надводные корабли и подводные лодки в море глухи, как глухари на токовище? При расследовании катастрофы «Курска» никто не задал вопроса руководству ВМФ, почему корабль XXI века ТАРКР «Петр Великий» не обнаружил момент первого взрыва на борту, а «услышал» только взрыв 1,5 тонны тротила?
Так было во времена СССР, такое положение сохраняется и сегодня. Нынешние «флотоводцы» говорят о том, что российский океанский ракетно-ядерный флот, когда потребуется, выполнит свою задачу. Они продолжают верить в «мудрый» постулат времен «холодной войны», которым руководствовались «мирные флотоводцы эпохи С. Г. Горшкова» – «Всех не перетопят!». К сожалению, у России не так уж много боевых кораблей, которые могут вести боевые действия в океане.
Сегодня в России разработана Морская доктрина, указом президента РФ утверждены «Основы политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2010 года». Сегодня эти программные и долгосрочные документы не подтверждены реальной морской силой. Эту силу России еще нужно приобрести, создав современный, сбалансированный и боеспособный Военно-морской флот. Как можно строить современные боевые атомные подводные лодки, если проблемы их боевой устойчивости и скрытности плавания продолжают утаивать от общественности? Те, кто разрабатывал и согласовывал правительственные документы о сегодняшнем российском Военно-морском флоте, считают, что проблем в обесшумливании российских АПЛ и надводных боевых кораблей, в развитии морских систем их боевого обеспечения у России не существует. Российские ведущие специалисты морского дела не относят проблему скрытности и боевой устойчивости наших ракетных атомных подводных лодок к проблемам национальной безопасности страны, но, как заклинание, произносят слова о том, что Россия – великая морская держава, и она обязана иметь сильный флот. Те времена, когда сила флота определялась количеством боевых кораблей, прошли. Сегодня отдельные российские «патриоты» считают, что Россия должна иметь такой флот, который мог бы соперничать на море с самым сильным флотом – флотом США. Желание хорошее, но на содержание такого флота нашему государству потребуются огромные финансовые и материальные средства. Их у России нет и в ближайшие 5–7 десятилетий не будет. СССР не жалел никаких средств на строительство флота. Было построено более 700 единиц боевых кораблей различных классов. Но ударные соединения флота не были обеспечены средствами разведки и целеуказания, эффективными системами противовоздушной и противолодочной обороны, устойчивой системой управления. Корабли не имели развитой системы базирования как у своего побережья, так и в океанской зоне, не было необходимой судоремонтной и учебной базы, ледоколов, плавучих кранов, специальных судов обеспечения, морских буксиров.
И самое главное, наш флот не имел свободного выхода в океан (кроме военно-морской базы на Камчатке).
Чем это закончилось, мы уже знаем. Без войны советский Военно-морской флот перестал существовать, а флот США продолжает доминировать на всех морях и океанах. Морская мощь СССР на деле оказалась очень уязвимой, а морская мощь США продолжает укрепляться.
«Поспешишь – людей насмешишь» – эта поговорка относится к советским строителям океанского ракетно-ядерного флота. России, думаю, не стоит в строительстве своего флота повторять прошлых ошибок. Но сначала нужно признать тот факт, что такие ошибки были. Без этого народные деньги на строительство боевых кораблей опять вылетят в трубу. Дальше читатель сам может оценить состояние сегодняшнего российского флота и сделать вывод о том, что собой представляет «вершина подводного кораблестроения» АПЛ 949А проекта. Я же перейду к изложению тех событий, которые произошли на борту К-141 «Курск» за несколько часов до катастрофы и которые привели к ее гибели.
Глава VIIГибель АПЛ К-141 «Курск». Как это было
В 04 часа 00 минут 12 августа подводники К-141 «Курск» начали последнее в своей жизни учение: «Разгром АМГ противника ударными силами флота». На этом учении силы флота делились на «южных» и «северных». На стороне «северных» действовала ударная группа из нескольких атомных подводных лодок разных классов, куда входила и АПЛ «Курск». Силы «южных» представляли ТАРКР «Петр Великий», ТАВКР «Адмирал Кузнецов», БПК «Адмирал Чабаненко» и «Адмирал Харламов», РКР «Маршал Устинов». Фактически это тактическое учение проводилось на бумаге. Подводные лодки тактических действий не проводили, а выполняли обычные учебные стрельбы практически торпедным оружием. Командующий 1-й флотилии подводных лодок не знал, что командующий флотом назначил его руководить этим тактическим учением, и необходимых документов для его проведения не разрабатывал. Он считал себя руководителем торпедных стрельб подводных лодок флота и разработал только «План практических торпедных стрельб». Назначив командующего 1-й флотилии руководителем флотского тактического учения «Разгром АМГ…», командующий Северным флотом нарушил требования всех служебных документов ВМФ. Таким масштабным учением обязан руководить кто-то из командования флота, а не командующий 1-й флотилии. Как уже не раз говорилось, многие начальники на Северном флоте подобные ошибки допускали из-за личной безграмотности и собственных волюнтаристских решений.
Согласно «Плану практических торпедных стрельб» группе подводных лодок по стороне «северных» на выполнение боевых упражнений предоставлялось 14 часов времени – с 04 часов 00 минут до 18 часов 00 минут 12 августа. Резервного времени для учебных атак этот документ не предусматривал ни для одной подводной лодки. По плану, К-141 «Курск» выполняла боевое упражнение практическими торпедами с 11 часов 40 минут до 13 часов 40 минут 12 августа. Район, где она маневрировала, из-за малых глубин для совместного плавания атомных подводных лодок и противолодочных надводных кораблей не предназначался. На Северном флоте уже давно перестали обращать внимание на такие мелочи. Пословица «Как-нибудь делаешь, как-нибудь и выйдет» точно определяет качество той учебно-боевой работы, которую выполняли в то время многие должностные лица Северного флота.
Около 06 часов 00 минут подводная лодка «Курск» заняла назначенный «неудобный» район (согласно плану тактического учения она должна была занять этот район в 04.00 12 августа). По радиосвязи командир доложил на командный пункт флота и ТАРКР «Петр Великий» о готовности выполнять атаку надводных кораблей торпедным оружием. В 08 часов 40 минут 12 августа подводная лодка всплыла на перископную глубину, приняла целеуказание о местонахождении отряда боевых кораблей и нанесла по нему условный ракетный удар. В 08 часов 45 минут береговой командный пункт флота получил доклад командира АПЛ «Курск» о выполнении учебной ракетной атаки по ОБК. После этого никаких других сообщений с борта К-141 «Курск» ни на берег, ни на корабли и авиацию флота не поступало. Все разговоры о том, что командир подводной лодки передавал на берег сообщение о неисправности практической торпеды и спрашивал разрешения на ее отстрел, – вымысел.
Если на борту атомной подводной лодки возникает аварийная ситуация с каким-либо видом оружия, командир подводной лодки не должен спрашивать старшего начальника на берегу, как ему поступать в данном случае. Он самостоятельно принимает меры к ликвидации аварии, в том числе и сброс аварийного боезапаса за борт, если это необходимо для безопасности подводной лодки. В случае сброса аварийных боеприпасов командир АПЛ обязан выполнить два условия. Первое: в секторе или районе сброса аварийного оружия не должны находиться посторонние суда, сооружения или люди. Второе: аварийный боезапас должен быть приведен в небоеготовое состояние – установочные величины обнулены, а двигатели заглушены.
Экипаж «Курска» аварийного состояния практической торпеды 65–76 ПВ в торпедном аппарате № 4 не заметил, несмотря на то что нештатная ситуация с ней развивалась порядка 1,5 часа. Все произошло мгновенно, и командир подводной лодки не имел возможности передать на берег какого-либо сообщения об аварии. О том, почему подводники не заметили опасного состояния перекисной торпеды, будет сказано ниже.
Версия о том, что АПЛ всплыла на перископную глубину для отстрела аварийной торпеды, так же несостоятельна. Этой торпедой стрелять можно с больших глубин погружения подводной лодки. Если бы экипаж в подводном положении заметил аварийное состояние практической торпеды, он мог бы выстрелить ее за борт без всплытия на перископную глубину. Подводная лодка в момент аварии находилась на перископной глубине совсем по другой причине.
Необходимо заметить: все то, что происходило на борту «Курска» до катастрофы и после нее, в найденной бортовой документации АПЛ не зафиксировано. Документов, которые могли бы точно подтвердить, что та или иная ситуация на подводной лодке развивалась так, а не иначе, нет. Они уничтожены взрывом боевых торпед. К сожалению, на современных атомных подводных лодках нет системы автоматического документирования повседневных событий. После катастрофы АПЛ К-278 «Комсомолец» в 1989 году было принято совместное решение Министерства судостроения СССР и ВМФ об оснащении атомных подводных лодок системой автоматического документирования, но воз и ныне там. Все происходит дедовским способом: вахтенный офицер и вахтенный центрального поста ручкой записывают в вахтенный журнал все события, команды, доклады, которые происходят за время их вахты. Эти записи зачастую имеют пропуски важных сведений и в случае необходимости точно установить, что произошло на подводной лодке, бывает очень трудно. В аварийной ситуации за короткий промежуток времени происходит масса событий, на главный командный пункт поступает огромный объем информации, и вахтенный офицер просто не в состоянии зафиксировать все в вахтенный журнал. Конструкторы АПЛ не разработали автоматических систем документирования. Флотские начальники нашли выход из этой ситуации. Они обязали подводников купить за свой счет портативные магнитофоны для главного командного пункта и включать их на запись во время нештатных ситуаций, практических стрельб, учений. Но эти магнитофоны не имеют требуемой прочности и огнестойкости. Конструкторы ФГУП ЦКБ «МТ Рубин», проектируя АПЛ 949А проекта для Книги рекордов Гиннесса, видно, считали, что на «самой большой и надежной подводной лодке в мире» должна быть и самая «над