3. Командование и штаб 7-й дивизии, 11-й эскадры ПЛ, Северного флота такого положения дел в этом экипаже не видели, не знали и не хотели знать.
Авария АПЛ
На выходе в море на борту Б-414, помимо личного состава 505-го экипажа, были:
1. Заместитель командира 7-й дивизии В. – старший начальник.
2. Посредник на учении – Л.
3. Второй командир АПЛ, с другого экипажа – Ч.
4. Заместитель начальника электромеханической службы 11-й эскадры – Б.
5. Офицеры электромеханической части 7-й дивизии ПЛ.
Около 18 часов 6 сентября АПЛ Б-414 всплыла в полигоне боевой подготовки в надводное положение. В районе 20 часов командир электромеханической боевой части (БЧ-5) К. вместе с заместителем начальника электромеханической службы эскадры Б. собрали в 6-м отсеке личный состав электротехнического дивизиона на какое-то служебное совещание.
В 20 часов 40 минут в 6-м отсеке произошло возгорание токовводов обратимого преобразователя № 2. Это привело к короткому замыканию щита токовводов и возгоранию кабельных трасс. Разрушились токоведущие шины обратимого преобразователя № 2, теплоизоляция холодильной машины. 6-й отсек мгновенно был загазован. Произошло лавинообразное обесточивание основных электрощитов, межсекционных автоматов. Сработала защита ядерных реакторов обоих бортов. АПЛ потеряла ход. В 6-м отсеке на момент аварии находилось 9 человек. Старшим начальником в отсеке был заместитель начальника электромеханической службы эскадры Б. (зам. НЭМС) вместе с командиром БЧ-5 экипажа К. Командиром 6-го отсека «по бумагам» числился старший лейтенант Р., который принял дела и обязанности командира электротехнического дивизиона БЧ-5, но приказа командира 505-го экипажа о его назначении на эту должность не было. Также не было приказа командира 505-го экипажа о допуске старшего лейтенанта Р. командиром 6-го отсека и вахтенным инженером-механиком 2-й боевой смены. Старший лейтенант Р. в момент аварии находился в 6-м отсеке. В 6-м отсеке была объявлена аварийная тревога, доложено на ГКП корабля о пожаре. Полную герметизацию 6-го отсека личный состав не выполнил, поэтому продуктами горения был загазован и 5-й отсек. В руководство борьбой за живучесть 6-го отсека должен был вступить командир 6-го отсека старший лейтенант Р. Но в 6-м отсеке находились два его старших начальника, которые сразу же заняли все средства связи с ГКП и начали давать различные команды в 6-м отсеке и на ГКП корабля. Таким образом, старший лейтенант Р. считал, что в руководство борьбой за живучесть в 6-м отсеке вступили старшие начальники, а старшие начальники (фактически командуя в отсеке) считали, что борьбой за живучесть руководит старший лейтенант Р. Так они «посчитали» уже после того, как разбор этой аварии начала проводить комиссия. По их мнению, старший лейтенант Р., командир электротехнического дивизиона, должен был руководить ими, его непосредственными начальниками – командиром БЧ-5 и еще большим начальником, офицером ЭМС эскадры. «Благодаря» такой неразберихе в 6-м отсеке руководить борьбой за живучесть оказалось некому. ГКП также оказался без основного руководителя борьбы за живучесть на корабле – командира БЧ-5. Вахтенный инженер-механик 3-й боевой смены на центральном посту ничего вразумительного по борьбе за живучесть корабля не мог предпринять. По рекомендации командира БЧ-5 и заместителя НЭМС эскадры из 6-го отсека ГКП не подал огнегаситель ЛОХ в аварийный отсек, хотя в 6-м отсеке не могли разобраться, что горит и где горит. Согласно требованиям РБЖ ПЛ, в этом случае надо немедленно подавать огнегаситель ЛОХ. ГКП не смог организовать вывод из 6-го отсека личного состава, который просил о помощи. Мичман Ш. и матрос контрактной службы Э. не знали устройства 6-го отсека. По боевому расписанию они были во 2-м отсеке. Там же они несли и вахту по готовностям № 2. Если учесть, что эти два подводника были не подготовлены к ведению борьбы за живучесть даже в своем отсеке, в 6-м отсеке они ее также не вели. Эти подводники не смогли даже самостоятельно включиться в личные портативные дыхательные устройства (ПДУ). Им кто-то в дыму помог в них включиться. После израсходования запаса ПДУ эти два военнослужащих начали задыхаться и просить о помощи. По рекомендации командира БЧ-5 К. подводники были переключены на аппараты ИДА –59М, которые не предназначались для ведения борьбы за живучесть при пожарах. Три шланговых дыхательных аппарата (ШДА) системы СДС в 6-м отсеке были свободными. Начальники из-за слабого знания устройства 6-го отсека отдали распоряжение переключить растерявшихся и неподготовленных подводников Ш. и Э. в неприспособленные для дыхания в условиях пожаров изолирующие аппараты. Включившись в ИДА— 59М, подводники Ш. и Э. почувствовали себя еще хуже. Задыхаясь в аппаратах, Ш. и Э. сорвали с себя маски и погибли от угарного газа. В процессе борьбы за живучесть ГКП корабля (старший на борту – заместитель командира 7-й дивизии В., командир АПЛ К., старший помощник командира АПЛ К., вахтенный инженер-механик К.) не выполнили более 70 % обязательных первичных мероприятий, которые необходимо было выполнить при пожаре согласно РБЖ-ПЛ. Заместитель начальника ЭМС эскадры Б., командир БЧ-5 К. в аварийном отсеке не смогли организовать личный состав на борьбу за живучесть, сами растерялись, давали противоречивые команды, не объявили в отсеке и по кораблю о вступлении в руководство борьбой за живучесть, не оказали помощь гибнувшим подводникам. Первичные мероприятия по борьбе с пожаром в 6-м отсеке в полном объеме не были выполнены. В течение 8 часов личный состав не мог запустить дизель для дачи резервного электропитания. На борту были представители электромеханической службы дивизии и эскадры, но они не смогли оказать помощь экипажу в борьбе за живучесть. Подводная лодка более 14 часов в море была без хода. Подошедшими на помощь буксирами Северного флота она была отбуксирована на базу, где стала в длительный ремонт.
С момента начала буксировки АПЛ на базу командир АПЛ К. изъял вахтенный журнал центрального поста и запер его в личный сейф. На просьбу представителя особого отдела ФСБ показать этот журнал командир АПЛ ответил отказом. С приходом на базу в центральный пост был выдан новый журнал центрального поста. Начало ведения этого журнала «совпало» со временем объявления на АПЛ аварийной тревоги. Все записи, касающиеся действий личного состава ГКП и отсеков при борьбы за живучесть АПЛ, были выполнены каллиграфическим почерком, точно в той последовательности, которая изложена в Руководстве по борьбе за живучесть. То есть кто-то по чьему-то приказанию (скорее всего по приказанию заместителя командира 7-й дивизии и командира АПЛ) за время буксировки АПЛ на базу взял новый вахтенный журнал центрального поста, открыл книжку РБЖ ПЛ и в точной последовательности с книжным вариантом переписал все «правильные» действия личного состава при аварии с учетом корабельного времени. С приходом на базу корабельная комиссия 505-го экипажа уничтожила ряд секретных документов, которые выслужили свой срок. В числе уничтоженных оказался и старый вахтенный журнал центрального поста, который командир АПЛ прятал в своем сейфе и который отказался предъявить представителю ФСБ. Этот журнал был исписан наполовину, но «попал» почему-то в список секретной литературы, подлежащей уничтожению.
Как я уже говорил, все записи в новом вахтенном журнале центрального поста были выполнены каллиграфическим почерком и в полном объеме. Мне не раз приходилось бывать в аварийных ситуациях на подводных лодках, расследовать аварийные происшествия на других АПЛ. Я знаю, как фактически ведутся записи в журнале центрального поста при авариях. Я знаю, какая полнота этих записей, их последовательность, какие сокращения в записях, какие проявляются отличия в почерке ведущего этот журнал в стрессовой ситуации. Но мне никогда не приходилось встречаться с таким подробным, книжным вариантом записей, как это было «выполнено» при аварии на Б-414 с 505-м экипажем. На основании этих записей командира АПЛ, который фактически чуть не погубил пол-экипажа и атомную подводную лодку, надо представлять к государственной награде. Московская комиссия это и сделала (см. выше выводы этой комиссии по этой аварии).
Выводы по этому разделу:
1. Скорее всего, командир АПЛ К. и старший на борту, заместитель командира 7-й дивизии В. сознательно изготовили подложные служебные документы, где сфальсифицировали результаты борьбы за живучесть корабля. Они же сознательно уничтожили служебные документы, которые фактически отражали ход борьбы за живучесть корабля при аварии в море.
2. Мичман Ш. и матрос-контрактной службы Э. погибли потому, что в 505-м экипаже боевая подготовка не проводилась. Эти подводники без обучения, приказом командира АПЛ были допущены к самостоятельному исполнению должности по специальности и ведению борьбы за живучесть.
3. ГКП корабля из-за утраты профессиональных навыков не был готов к руководству борьбой за живучесть корабля, не сумел оказать помощь в спасении личного состава 6-го отсека, который в ней нуждался.
4. Офицеры штабов 7-й дивизии и 11-й эскадры не смогли повлиять на ход развития аварии и ликвидацию ее последствий, оказание помощи экипажу. Своими неправильными действиями они, наоборот, дезорганизовывали действия экипажа. Я уверен, если бы в 6-м отсеке не было старших начальников, командир 6-го отсека старший лейтенант Р. справился бы с обязанностью командира отсека при аварии и весь личный состав 6-го отсека остался бы живым.
Акт расследования этой аварии, который утвердил главком ВМФ, является фиктивным. Московская комиссия по расследованию этой аварии «не увидела» в 505-м экипаже подложных служебных документов, которые искажали фактическую боевую подготовку экипажа и подготовленность экипажа по боевому предназначению. Эта комиссия «не увидела» и истинных виновников этой аварии. Их вообще не оказалось. Прокуратура Северного флота возбудила уголовное дело по факту аварии и гибели подводников против командира 7-й дивизии ПЛ, который якобы плохо проверил подводную лодку перед выходом в море. Якобы это и было истинной «причиной» аварии. Прокуратура Северного флота не предъявила претензии ни начальнику штаба 11-й эскадры, ни заместителю командующего Северным флотом, которые со своими комиссиями также проверяли АПЛ Б-414 накануне выхода в море и допустили экипаж к выходу. Она не предъявила претензии командиру 505-го экипажа, который не проводил боевую подготовку на корабле и фальсифицировал все корабельные документы. Нашли «стрелочника» – командира 7-й дивизии. Хотя он и нес ответственность за состояние дел в 505-м экипаже, но непосредственно прямую ответственность за подготовку экипажа несли многие офицеры его штаба, командир корабля. Они же трусливо переложили всю ответственность за аварию на командира дивизии. Командир 7-й дивизии был честным и порядочным начальником, он «не сдал» своих подчиненных, и в его глазах не проявлялось собачьей преданности услужить старшим начальникам. Поэтому он был неугоден своим начальникам. Вот из-за эти