х его служебных и человеческих качеств за него и «взялась» прокуратура. Точно так же, как она «взялась» за адмирала Г. Сучкова, командующего Северным флотом, при потоплении К-159 в 2003 году. От достойных офицеров, которые имели свое мнение и негуттаперчевые позвоночники, старшие начальники всегда имели головную боль. От них старались избавиться любыми способами, в том числе и через уголовное преследование.
Заканчивая свой рассказ об аварии на Б-414 Северного флота, хочу задать несколько вопросов большим и малым московским начальникам. При таких актах расследований аварий и катастроф, которые составлялись в Главном штабе ВМФ по АПЛ К-429, К-278 «Комсомолец», К-141 «Курск», Б-414, уменьшилась ли аварийность на флотах? Улучшилась ли боевая выучка экипажей кораблей? Улучшилась ли профессиональная подготовка командования флотов, флотилий (эскадр), дивизий (бригад) и их штабов? Кто нес и будет нести ответственность за эти и будущие аварии и катастрофы кораблей? Зачем проверять боевые корабли какими-либо комиссиями, если комиссии не в состоянии выявить существенные недостатки в системе боевой подготовки экипажа, в техническом состоянии корабля?
Ответы на эти вопросы очевидны для многих здравомыслящих людей и военачальников. С такими ответами не согласятся лишь те, кто сегодня в своих мемуарах и воспоминаниях продолжают ратовать за возрождение «океанского» российского флота, за создание «океанских оперативных соединений боевых кораблей», за новое противостояние в океане российского флота и флота США и НАТО. Стоит ли говорить о возрождении флота России без решения проблем аварийности кораблей, проведения осмысленных реформ в системе обучения офицеров, мичманов, матросов контрактной службы, в системе оперативной и боевой подготовки ВМФ, в системе строительства, эксплуатации и боевого применения кораблей?
Великий русский полководец А. В. Суворов говорил: «В военном деле генералу нужно мужество, офицеру – храбрость, солдату – бодрость». При авариях и катастрофах кораблей наши корабельные офицеры, мичманы, старшины и матросы проявляют чудеса храбрости и бодрости. Адмиралы же при этом проявляют не мужество, а трусость. Они боятся за свое личное благополучие, за свои должностные кресла. Они идут на всякие неблаговидные поступки в даче свидетельских показаний по факту аварии или катастрофы, фальсифицируют служебные документы. Флот, во главе которого стоят начальники-трусы, а подчиненные-храбрецы, в военное время проиграет сражение, а в мирное время будет показушным. Его назначение будет только для проведения морских парадов. В мирное время «флотоводцы-трусы» будут продолжать составлять фиктивные акты расследований катастроф кораблей и тешить себя надеждой, что в военное время небоеготовый флот выполнит свое боевое предназначение. Нужен ли такой военный флот России? Нужны ли такие военачальники российскому флоту? Вопросы, вопросы и вопросы, на которые нет однозначных ответов, но которые надо задавать руководителям государства и военного ведомства.
Закончу тему аварийности боевых кораблей флота личным мнением о роли Военно-морского флота в современных условиях и нынешней морской политике России.
На мой взгляд, сегодня нужно беспокоиться не столько о том, как обеспечить интересы России в океанах, сколько о том, как флотом, который есть, защитить наши прибрежные моря, Северный Ледовитый океан от экономических претензий других держав. Как защитить островные, полуостровные и континентальные российские территории от территориальных претензий наших «соседей». Нашим «флотоводцам» давно пора понять два важных положения в военном деле. Первое: у России никогда не будет мощного боевого флота, пока она будет «сырьевой державой». Второе: если боевой флот России пришел в какой-то стратегически важный район, на который распространяются национальные интересы России, туда незамедлительно должны устремиться капиталы российских предпринимателей. Флот России в мирное время должен «работать» и приносить не только политическую, но и экономическую выгоду. Одна только демонстрация флага ВМФ России в океане с экономической точки зрения очень разорительная для государства акция. Экономическая выгода от деятельности военного флота в мирное время позволит построить и содержать ОКЕАНСКИЙ ВОЕННЫЙ ФЛОТ. Морские государства мощный флот не строят и не содержат на одних только политических и дипломатических выгодах.
Вице-адмирал в отставке В. Рязанцев
Приложение 8
Непрофессионализм профессионалов
«Благополучное плавание обеспечивает не столько сам корабль, сколько искусное управление им».
В автомобиле, на котором граждане обучаются практическому вождению, у инструктора есть дополнительные педали управления автомобилем. При ошибке водителя-ученика инструктор может предотвратить аварию или катастрофу. Как предотвратить подобные происшествия при повседневной деятельности лиц, которые имеют права, дипломы, свидетельства об образовании и пр. и которые дают право их владельцам называться профессионалами в своем деле? Кто может оказаться «инструктором-спасителем» для таких людей? Где те «педали» во многих профессиях, на которые может кто-то «нажать», чтобы своевременно предотвратить промах или непоправимую ошибку профессионала? Аварии на дорогах совершают водители, имеющие права на управление автомобилем. Катастрофы самолетов, морских судов, железнодорожного транспорта происходят с участием дипломированных летчиков, капитанов, машинистов. Дипломированные врачи допускают грубые ошибки в диагнозах, при операциях и процедурах в отношении больных людей. Рабочие имеют свидетельства того или иного специалиста и совершают аварии на своих рабочих местах. Если где-то происходит что-то плохое, везде первопричиной неприятностей является непрофессионализм профессионалов. Или халатность профессионалов. Может ли профессионал позволить себе халатность или недобросовестность в отношении своей профессии? Особенно если профессия связана с опасным производством или со здоровьем и безопасностью людей? По идее – нет, а фактически сплошь и рядом. Перед получением диплома врачи произносят клятву Гиппократа, а потом, по халатности, лишают жизни или делают инвалидами больных людей. А ведь клялись «НЕ НАВРЕДИТЬ ЛЮДЯМ!» Прокуроры, следователи, судьи, полиция принимают присягу честно и добросовестно служить НАРОДУ, а потом фабрикуют уголовные дела и сажают за решетку невинных людей. Военнослужащие Вооруженных Сил России принимают присягу честно и добросовестно защищать свою Родину, а потом, по причине халатности и непрофессионализма, допускают аварии и катастрофы боевой техники, взрывы складов, гибель военнослужащих. Как предотвратить подобное? Может, лучше учить профессионализму? Может, лучше контролировать профессионалов? Может, улучшить кадровую работу? Может, улучшить безопасность и надежность техники, производства? Может, ужесточить наказание за непрофессионализм? Может, расформировать те учебные заведения, которые выпускают «липовых» профессионалов? Может, учителям «назначать» своих учителей? Я не знаю, что надо сделать, чтобы профессионалы были добросовестными и настоящими профессионалами. За свою долгую службу во флоте мне довелось встречаться со многими военными моряками-профессионалами разных воинских званий и должностей. Видел много различных вариантов отношений специалистов к своей военной профессии. Видел, как меняется уровень профессиональной подготовки того или иного военного моряка в зависимости от срока службы, от продвижения по служебной лестнице, от продолжительности службы в одной и той же должности, от места прохождения военной службы, от взаимоотношений военнослужащих в воинской части и других факторов. Видел много военных моряков, которые старались быть на уровне современных требований к профессионалу. Они постоянно самостоятельно учились, осваивали смежные военные профессии, учились на курсах повышения квалификации, в военных вузах, учебных центрах подготовки. Видел тех, кто жил «старым багажом», не стремясь к продвижению по службе, и которые старались «сидеть тихо и не выпячиваться». Видел тех, кто, получив вышестоящую должность, не прикладывали усилий к дальнейшему самостоятельному теоретическому и практическому самообразованию по новой должности. У таких начальников для собственного апломба и убеждения окружающих в том, что они все знают, был «убийственный аргумент»: «Я окончил академию (академию Генерального штаба), мне все известно».
Когда я учился в академии, на всю жизнь запомнил слова одного уважаемого профессора кафедры, капитана 1-го ранга. Он говорил нам: «Запомните, уважаемые офицеры. Академия знаний не дает, она дает связи. Связи между всеми слушателями, которые потом станут флотскими начальниками, а для вас они всегда будут однокашниками. Без связей вы ничего не решите во флоте». Может, он немного утрировал, но, по сути, был прав. Академия дала мне теоретические знания по узкому кругу дисциплин. Все остальное я в том или ином объеме изучал в училище, на офицерских классах, в системе командирской подготовки на флоте. А вот связи, которыми я пользовался в последующей службе, академия мне дала. Некоторые читатели могут мне возразить и сказать, что при желании в академии имелись научные и художественные библиотеки, где можно самостоятельно, более широко и подробно изучить материалы по своей профессии. Конечно, это так. Но в академии и за стенами академии было много других соблазнов, которых мы были лишены на флотах, а на все время и усидчивости не хватало. Пригодились ли мне те знания, которые я получил в академии, в последующей службе? Пригодились, но опять же по узкому кругу служебных обязанностей. По большому счету, чтобы исполнять служебные обязанности по вышестоящей должности, мне приходилось самостоятельно изучать имеющиеся документы и наставления. В боевых соединениях учебников нет, там есть только боевые документы. Именно боевые документы мне были необходимы. И именно текущие боевые документы. После увольнения в запас, когда времени на размышления о прожитой жизни стало больше, я, к своему ужасу, обнаружил у себя пробелы в знании истории ВМФ, истории тактики ВМФ, истории оперативного искусства ВМФ. Я не помнил содержания и действий сил в известных морских сражениях и боях ВМФ СССР, России и зарубежных морских держав. Я не читал трудов многих известных морских теоретиков, как российских и советских, так и зарубежных авторов. Вот тогда-то я вспомнил об упущенной такой возможности в академии. Задал сам себе вопрос: «А были бы нужны тебе такие знания в то время?» Ответил: «Нет. Такие знания для исполнения должности мне не требовались». Почему не требовались? Потому что этими знаниями не обладало большинство начальствующего состава ВМФ. Потому что флотские военачальники никогда не применяли такие знания ни на учениях и тренировках, ни на командно-штабных тренировках, ни на оперативных сборах, ни в системе командирской учебы. Сами начальники не могли сообщить и передать такие знания своим подчиненным и не требовали от них таких знаний. Имело ли влияние отсутствие таких знаний на уровень профессиональной подготовки военных моряков (в данном случае начальст