С ним пытались разговаривать патронатные воспитатели. Валера сначала долго исполнял партию: «Я ничего не делал, это они сами смеялись», а потом начинал рыдать, приговаривая, что раз они верят им, а не ему, то нечего притворятся, что его любят, и пусть лучше отдадут в детский дом. И начинал собирать вещи, пытаясь уйти «в ночь, в темноту, одинокий и никому не нужный». Один раз он даже полез на подоконник, крича, что сейчас выпрыгнет. Тут у патронатной мамы сдали нервы, она стащила его вниз и хорошенько надавала по мягкому месту. Потом они вместе плакали, сидя на полу. После очередного скандала дня три бывало затишье, и – все сначала.
Однажды Валера, обидевшись, что его ругают, все-таки собрал вещи и ушел из семьи обратно в детский дом. Его патронатные воспитатели были в шоке, пытались поговорить с Валерой, но он категорически отказался возвращаться.
Что происходит. К сожалению, в данном случае можно говорить о настоящем истерическом расстройстве. Многократный опыт отвержения, годы, проведенные в ситуации эмоционального пренебрежения, а потом – в разных детских домах, выработали у него стойкое убеждение, что внимание взрослых даром не дается – его надо заслужить, выманить, выиграть. Вот парень и играет с утра и до вечера, вечно «на сцене, в огнях рампы». С годами у него развились артистизм, обаяние, умение очаровывать с первого взгляда, способность к каждому взрослому найти подход – тому искренне улыбнуться, этому пожаловаться на тяжелую судьбу, третьего поразить «взрослостью» суждений.
Общение с таким ребенком, поначалу столь легкое и приятное, со временем начинает выматывать, истощать силы. Ему нужно все ваше внимание, много, бесконечно много внимания, и его никогда не бывает достаточно. Вы смотрите на него – но почему не все время? Вы говорите с ними – но почему не только с ним? Вы любите его – но почему не всегда им довольны? Такой ребенок может выглядеть избалованным, этакий «принц», «звезда», а на самом деле он глубоко, в самый центр своего существа ранен – он не верит, что его можно любить. Тот, кто избалован (допустим, единственный поздний ребенок обожающих его родителей), ведет себя иначе. Если у него все получается и он получает все, что хочет, он вполне рад и доволен. И только явный проигрыш, попадание в ситуацию «хуже других» его злит или сильно расстраивает – просто потому, что неумная любовь и излишняя забота родителей лишили его опыта преодоления неудач.
Ребенок, переживший отвержение самых близких, – особая история. Его потребность во внимании и признании ненасыщаема, он почти никогда не бывает спокоен и доволен. По сути, он мечтает о том, чтобы судьба вернула ему долг – полное, всепоглощающее внимание матери к младенцу, которое «положено» каждому ребенку в начале жизни. «Почему и ты не хочешь любить меня так, как мать грудного младенца?» – с такой невысказанной претензией обращается он к каждому взрослому, которого встречает на пути. Если тот проявляет симпатию и готовность общаться, ребенок может буквально «вцепиться» в него, подталкиваемый ложной надеждой, что наконец-то его мечта сбудется. И всегда бывает обманут – ведь никакой, даже самый добрый и преданный человек, не сможет относиться к большому парню как мать к грудному дитяте. Не может любить его всем существом, не предъявляя никаких требований, не ставя никаких условий, радуясь каждому прикосновению, каждому взгляду, отдавая себя всего в распоряжение этого ребенка – это невозможно и противоестественно.
Есть замечательный американский фильм «Джиа», в основе которого лежит реальная биография девушки, незаурядной личности, прожившей короткую, яркую и совсем не счастливую жизнь. В фильме ее играет Анжелина Джоли, которая очень точно передает вечную лихорадку поиска материнской любви, поиска, всегда обреченного на провал. Хотя героиня фильма не сирота, но ее мать занята прежде всего собой. Ей льстят успехи дочери, но глубоко безразличны ее страдания и проблемы. Она временами изображает материнскую заботу, но полюбить своего ребенка как мать просто не в состоянии – видимо, в силу собственных психологических травм. А Джиа все пытается достичь невозможного, легко влюбляя в себя весь мир, и не в силах покорить только одно сердце – своей матери. Она вновь и вновь «попадает в истории» – это одна из особенностей детей и взрослых с подобной травмой, ее то и дело кто-то спасает, вытаскивает из передряг, пытается заставить поверить в себя. Эти люди готовы жертвовать ради нее своими интересами, деньгами, временем, другими привязанностями – ведь она так трогательна, так беззащитна, истинность ее душевной муки как магнитом притягивает добрые сердца. Много раз кажется: на этот раз все получится, она успокоится и начнет жить нормально. Но Джиа вновь срывается, не считаясь с чувствами очередного спасителя, буквально втаптывая в грязь все его усилия и свою жизнь. Все заканчивается наркотиками и СПИДом. Способность притягивать к себе катастрофы, несчастья, угрожающие жизни болезни – отличительная черта подобного типа людей.
Конечно, не всегда они доходят до таких крайних степеней, как у Джиа. У Валеры еще есть время и шанс сойти с этой малоперспективной колеи. Возможно, в более взрослом возрасте он найдет в себе силы принять тот факт, что в жизни есть ситуации, когда наверстать упущенное невозможно – просто невозможно, и все, надо строить жизнь дальше, исходя из этого. Можно жить и быть счастливым, даже не получив от судьбы всего, что положено» – многим это удается. Нужно когда-нибудь решиться «закрыть счет» судьбе, списать, наконец, этот долг, не пытаться получить его обратно.
Дело осложняется тем, что для такого шага нужен прочный тыл, нужны новые привязанности, надежные отношения. А таким, как Джиа и Валера, трудно их создавать, ведь полюбить – очень страшно, вдруг опять отвергнут? Поэтому они часто рвут едва завязавшиеся отношения, чтобы потом не было больно, и вместо того, чтобы опереться на реально любящих их людей, продолжают свой бег за миражом. Единственный шанс изменить это – осознать, что любые близкие отношения – это риск, и принять решение на этот риск пойти.
Что можно сделать. Для начала помнить, что далеко не всякий классный балагур и весельчак – жертва отвержения, возможно, это просто будущий великий комик, и вам обеспечены на старости лет контрамарки в первом ряду. В той или иной мере стремление привлечь к себе внимание свойственно большинству детей с неблагополучным прошлым, ведь, как мы помним, второй пункт программы гласит: «добейся, чтобы тобой занимались – любыми способами». Ребенок, выросший в пренебрежении или в условиях учреждения, вынужден овладеть техниками привлечения внимания и обеспечивать себе необходимый минимум внимания окружающих. Но когда жизнь меняется к лучшему и ребенок получает достаточно заботы и любви в новой семье, эта манера поведения постепенно сходит на нет. Правильное поведение учителя тоже очень этому способствует.
• Многим детям помогает превентивное внимание. Если вы знаете, что в классе есть ребенок, который обязательно начнет «тянуть одеяло на себя», прямо в начале урока (объяснения новой темы, опроса) уделите ему минуту персонального пристального внимания. Спросите о чем-нибудь, похвалите за помощь, внешний вид, прошлые успехи, поинтересуйтесь его мнением, просто подойдите и постойте рядом, прикоснитесь, посмотрите в глаза. Это очень рентабельная трата времени, потому что в большинстве случаев этой минутной порции бывает достаточно, чтобы следующие 20 минут ребенок мог нормально работать и не портить вам нервы. Кроме того, он получает важный опыт, что внимание взрослого вовсе не обязательно «выцыганивать» – вы и так о нем помните и хорошо к нему относитесь.
• Иногда очень хорошо срабатывает «тайный уговор»: выберите момент и поговорите с ребенком о том, как вам мешают его постоянные выходки в классе, как вы от этого устаете и расстраиваетесь, что остальные дети могут чего-то недопонять, не разобраться. Обычно ребята такого типа вовсе не злые, они очень живо и сочувственно реагируют на ваши жалобы и искренне хотят исправить свое поведение – только не могут ничего с собой поделать. Договоритесь, что вы не будете против безобидных шуток, разряжающих обстановку в классе, но как только ученик начинает вам по-настоящему мешать, вы подаете ему условный знак, смысл которого: «Остановись, это уже слишком!». Это может быть особый жест, взгляд, слово. Ребенку, нуждающемуся в особом внимании, очень важно и приятно, что он становится «избранным», доверенным лицом, хранителем секрета. Ваш условный знак (который займет у вас не более 5 секунд) для него есть та самая необходимая порция внимания, «доза», глоток воздуха, который позволит справиться с собой и вести себя приемлемо.
• Если сдерживающие усилия не помогают, постарайтесь, чтобы ваши «карательные меры» не подкрепляли истерическое поведение, а наказание не превращалось в театр одного актера. Можно до конца урока отсадить ученика на стул, стоящий так, чтобы остальные дети его не видели, можно задать дополнительное письменное задание – чтобы головы не мог поднять, в крайнем случае, можно взять за руку и вывести в коридор, а еще лучше – отвести в учительскую или к охраннику, и посадить в уголке. Важно избежать долгого спектакля: «Выйди из класса!» – «Нет, а что я сделал?», и так пять раз по кругу, поэтому лучше сразу молча вывести. Не уделяйте выходкам ребенка много внимания. Быстро, кратко, решительно, безэмоционально пресекайте безобразие, стараясь не прерывать ход урока – и все.
• Ни в коем случае не создавайте для такого «обаяшки» режим попустительства. Не нужно подкреплять его пагубную жизненную стратегию. Как бы высокохудожественно он ни раскаивался и как бы умилительно ни улыбался, твердо гните свою линию: правила одни для всех, и тебе придется им следовать. К тебе я хорошо отношусь, но твое поведение терпеть не буду. Обсудите с руководством возможность его изоляции в виде крайней меры пресечения безобразий: пусть пару дней учится не в классе, а в гордом одиночестве, в уголке кабинета завуча, например. Позаботьтесь, чтобы заданий было достаточно по всем предметам и чтобы все они были проверены и оценены.