– Превосходно, – сказал я и посмотрел на Бухолда в надежде на то, что он воспримет намек или, по крайней мере, будет благодарен мне за предоставленную возможность поговорить с папой с глазу на глаз. Он раздраженно кивнул и поменялся местами с Кэрол.
– Хорошо выкрутился, – наклонившись ко мне, очень тихо прошептал Хаббард.
Я кивнул, а потом потер щеку. Боль в челюсти возвращалась. И я был почти уверен, что не из-за зуба.
Зазвонил мой внутренний телефон.
– Да? – ответил я внутренним голосом.
– Шейн, – сказала Ванн, – как далеко вы сейчас от Лисберга?
– Милях в десяти. А в чем дело?
– Вы слышали про «Лаудон фарма»?
– На самом деле именно в данный момент я ужинаю с ее генеральным директором и его мужем, – сказал я. – Да что случилось-то?
– Она только что взлетела на воздух.
– Что? – Я посмотрел на Бухолда, который о чем-то увлеченно беседовал с папой.
– Она только что взлетела на воздух, – повторила Ванн и добавила: – Похоже, замешан хаден.
– Вы шутите?!
– Хотелось бы. Тогда бы я лежала сейчас в теплой постели, и не одна, а не ехала бы в ваши края, – проворчала Ванн. – Немедленно отправляйтесь туда и начинайте составлять подробную картограмму местности и собирать данные. Я буду минут через сорок.
– А что мне сказать Джиму Бухолду?
– Он – генеральный директор?
– Ну да, – подтвердил я.
Джим полез в карман за телефоном.
– Погодите-ка, – добавил я. – Похоже, он сейчас узнает все сам.
Бухолд вскочил и, не отнимая телефона от уха, выбежал из комнаты. Озадаченный Уиссон посмотрел ему вслед.
– Да, он узнал, – уныло сообщил я.
Глава 8
На территории «Лаудон фарма» было два главных здания. В первом находились офисы руководителей верхнего и среднего звена, сотрудников администрации, пресс-службы и лоббистов, работающих по Вашингтону и Ричмонду. Во втором – лаборатории, где трудились ученые, программисты и прочий уважаемый персонал.
Административное здание сильно пострадало. Все стекла на восточной стене выбило взрывом вместе с рамами, а большинство остальных нуждалось в более-менее серьезном ремонте. Из дыр разлетались бумаги, порхали и кружились в воздухе, а потом медленно опускались на тенистый бульвар, разделявший два здания.
Лабораторный корпус уничтожило практически целиком.
Груду обломков окружили пожарные расчеты со всех уголков округа Лаудон, которые напряженно искали, что бы потушить. Тушить было почти нечего. От взрыва здание обрушилось внутрь себя и погасило практически все, что успело загореться. Вокруг руин курсировали машины парамедиков, пытаясь с помощью сканеров засечь транспондеры, встроенные в бейджи сотрудников «Лаудон фарма».
Удалось запинговать шестерых – все из штата уборщиков. Парамедики запустили в развалины ботов-тараканов и ботов-змей, чтобы проверить, присоединены ли еще бейджи к кому-то живому.
Увы – никого в живых не осталось.
– Вот что видели охранники, – сказал я Ванн; мы сидели в ее машине, и я отправлял видео на ее приборную панель.
Ванн с мрачным ожесточением мусолила сигарету. Возможно, это был побочный эффект от сексуального разочарования, но сейчас был неподходящий момент спрашивать ее об этом. Я открыл дверцу со своей стороны, чтобы выходил дым.
На дисплее приборной панели мы увидели снятое на камеру поста охраны видео, запечатлевшее, как какой-то внедорожник на полной скорости влетел на парковку, врезался в ворота, снес их и помчался дальше.
– Отмотайте назад и остановите перед ударом о ворота, – попросила Ванн и, когда я сделал это, указала: – Номерной знак и лицо.
– Верно, – сказал я. – Хотя ни то ни другое не совпадает с данными транспондера на бейдже, которые запинговали, когда внедорожник прошибал ворота.
– Тогда кому принадлежит бейдж?
– Карлу Байеру, – ответил я. – Генетику. Работал в лаборатории. Тоже хаден, поэтому эхо-запрос и прошел.
– Внедорожник вел не трил, – сказала Ванн. – Значит, кем бы он ни был, он просто украл документ Байера. Только зачем – чтобы просто снести ворота?
– Документ им был нужен, чтобы попасть в гаражи под зданием. Там парковка для персонала. Посетители паркуются снаружи, – пояснил я.
– А набитый взрывчаткой внедорожник гораздо эффективнее сработает именно под зданием, а не рядом с ним, – закончила мысль Ванн.
– Полагаю, на это и был расчет.
– А если бейдж украден, нам нужно быть здесь? – спросила Ванн.
Я помедлил секунду, недоумевая, почему вдруг задан такой вопрос, но потом вспомнил, что это по-прежнему наш первый совместный рабочий день, каким бы невероятным оно ни казалось. Ванн снова проверяла меня.
– Да, нужно, – ответил я. – Во-первых, чтобы проверить Байера и удостовериться в краже его бейджа. Во-вторых, – я указал на застывшее на дисплее изображение внедорожника перед воротами, – эта машина зарегистрирована на Джея Керни.
– А я должна знать, кто такой Джей Керни?
– Вы могли бы знать. Он интегратор. Или был им.
Ванн сделала последнюю глубокую затяжку и выкинула окурок в окно.
– Покажите мне четкую фотографию Керни.
Я загрузил его фото с лицензии интегратора и разместил на экране дисплея рядом с фотографией водителя. Ванн наклонилась и вгляделась в лицо.
– Что вы думаете? – спросил я.
– Как знать, как знать, – пробормотала она, подняла голову и посмотрела через окно на разрушенное здание, полицейские мигалки и машины парамедиков. – Его еще не нашли?
– Едва ли его вообще ищут, – сказал я. – Они сейчас заняты поисками уборщиков. Да и в любом случае, если в момент взрыва Керни находился в машине, от него остался только тонкий слой пепла на автостоянке.
– Вы уже с кем-нибудь говорили о нем?
– Разговоры со мной здесь никому не интересны. Я ведь занимаюсь хаденами, а не террористами. – Пока я это говорил, доносившийся откуда-то далекий рокот вертолета становился все громче и громче.
– А вот эти, похоже, как раз занимаются террористами, – сказала Ванн. – Они любят эффектные появления.
Я снова кивнул на дисплей:
– Это я получил от охраны одновременно с копами Лисберга и шерифами Лаудона, но мне кажется, они еще даже не смотрели.
– Ладно, – объявила Ванн и смахнула фотографии с экрана. – Где вы припарковались?
– Я не парковался. Я приехал с Джимом Бухолдом, генеральным директором. Вон он, кричит на копов.
– Хорошо, – сказала Ванн, заводя машину.
– Куда мы сейчас? – Я закрыл дверцу со своей стороны.
– Нанесем визит Карлу Байеру. Найдите его адрес, пожалуйста.
– Нам потребуется ордер? – запуская поиск, спросил я.
– Я хочу поговорить с ним, а не арестовывать. Но вы можете уточнить, дадут ли нам ордер на досье Керни. Мне нужно знать, с кем он интегрировался. Попробуйте заодно получить ордер и на досье Белла. Двое интеграторов, предположительно замешанных в убийстве, за один день – как-то многовато для меня.
Квартира Карла Байера находилась в маленьком сером жилом комплексе Лисберга, рядом с супермаркетом и «Международным домом блинов». Байер жил в нижней угловой квартире, под лестничной клеткой. Когда мы постучали, никто не ответил.
– Он ведь хаден, – напомнил я.
– Если он здесь живет, у него есть трил, – сказала Ванн. – Если он получил этот чертов бейдж сотрудника «Лаудон фарма», значит трилом точно обзавелся. И способен открыть дверь. – Она постучала еще раз.
– Я обойду и посмотрю, видно ли что-нибудь в окно, – предложил я спустя минуту.
– Ладно. Хотя нет, подождите. – Она крутанула дверную ручку; та поддалась.
– Вы в самом деле собираетесь это сделать? – глядя на дверь, спросил я.
– Дверь открыта, – заметила Ванн.
– Нет, она закрыта, но не заперта.
– Вы записываете?
– Прямо сейчас? Нет.
– Смотрите, дверь открыта, – толкнув ее, сообщила Ванн.
– О, да вы просто путеводная звезда безопасной конституционной практики, – процитировал я Ванн.
– Заходите, – ухмыльнулась она.
Карла Байера мы нашли в его спальне с ножом в голове. Рукоятку держал трил, стоящий рядом с его «колыбелью»; блики от лезвия падали Байеру на висок.
– Матерь божья, – выговорил я.
– Откройте жалюзи на окнах! – приказала Ванн.
Я открыл.
– Если кто-нибудь спросит – вы обошли дом, заглянули в окно, увидели это, после чего мы зашли в квартиру.
– Не нравится мне все это, – сказал я.
– А что тут может нравиться? – спросила она. – Вы уже записываете?
– Нет.
– Начинайте.
– Начал.
Ванн подошла к выключателю и нажала его локтем.
– Начинаем отображение, – сказала она и натянула перчатки, как и я.
Когда я закончил, Ванн взяла со столика рядом с «колыбелью» планшет и нажала на экран.
– Шейн, посмотрите. – Она повернула планшет экраном ко мне, и я увидел Джея Керни.
– Это видео? – спросил я.
– Да, – подтвердила Ванн, дождалась, пока я подойду, и нажала воспроизведение.
Джей Керни на экране ожил. При съемке он держал планшет так, чтобы в кадр они попали с Карлом вдвоем.
– Это Карл Байер, – сказал Керни. – Я говорю от своего имени и от имени моего доброго друга Джея Керни, с которым я сейчас интегрирован. В течение восьми лет я работал генетиком на «Лаудон фарма», был частью команды, которая пыталась отменить действие синдрома клетки. Когда я присоединился к «Лаудону», я верил, что то, чем мы занимаемся, принесет хаденам благо. Никто из нас не просил заключения в собственных телах. Я уж точно не просил. Я заболел, еще будучи подростком, и болезнь лишила меня всего того, что я любил. Победа над вирусом казалась мне правильным и полезным делом. Ведь наша работа давала хаденам шанс на новую жизнь. Но постепенно я начинал понимать, что синдром клетки – не приговор пожизненного заключения. Это лишь другой способ жить. Я начал видеть красоту мира, создаваемого нами, хаденами, миллионами нас, в своем собственном пространстве и своим собственным путем. Я прислушался к словам Кассандры Белл, говорившей, что подобные мне люди, работающие над так называемым средством от синдрома Хаден, по сути, уничтожают принципиально новую общность людей – первую за сотни лет. И я понял, что она права и настало время положить этому конец. Сам я по понятным причинам не мог такое осуществить. Но, к счастью, мой друг Джей разделяет мои убеждения настолько, что согла