– Но мы знали, что вы не отключитесь, поэтому решили попытать удачу, – сказала Ванн.
– Значит, никакого «изменения сценария» не существует? – спросил Хаббард.
– Если бы он был, мы бы его непременно задействовали, – сказал я, – и заставили бы вас наблюдать, как гибнет ваша компания.
– А теперь идите, Хаббард, – сказала Ванн. – Мои коллеги вас заждались. Вам придется за многое ответить.
Хаббард ушел, и это сразу стало заметно.
Потому что перед нами наконец-то появился Николас Белл. Он резко дернулся, едва не перевернув кресло, в котором сидел, и протяжно застонал:
– Господи!
– Николас Белл? – спросила Ванн.
– Да, – ответил Белл. – Да, это я.
– Рада познакомиться, – сказала Ванн.
– Пожалуйста, сидите спокойно. – я мягко положил руку ему на плечо. – Нужно снять наручники.
Когда я отстегнул браслеты, он встряхнул руками и с силой потер запястья.
– Мистер Белл, – сказала Ванн.
– Да? – повторил он.
– То, что Хаббард рассказал о Джонни Сани…
– Это правда, – кивнул он.
– Мне жаль, что вам пришлось смотреть на все это, – сказала Ванн.
Белл нервно засмеялся.
– Длинная была неделька, – сказал он.
– Да, – согласилась Ванн. – Так и есть.
– Мне очень неприятно это говорить, – вмешался я. – Но нам придется задать вам несколько вопросов. Нужно, чтобы вы рассказали все, что видели и слышали за то время, пока Хаббард распоряжался вашим телом.
– Поверьте, я расскажу все, что знаю, про этого сукина сына, – сказал Белл. – Но сначала мне очень нужно кое-что сделать. Если можно. Вы же мне позволите?
– Конечно, – согласилась Ванн. – Скажите, что вы хотите сделать.
– Я очень хочу увидеть мою сестру.
Глава 25
Ванн показала рукой на сцену перед мемориалом Линкольна, где стояли ораторы сегодняшнего марша протеста хаденов.
– Ваш отец там прекрасно смотрится, – кивнула она в сторону папы, стоявшего рядом с президентом Бесенти и Кассандрой Белл, которую привезли в передвижной «колыбели».
– Он смотрится там как какой-то муравей, – ответил я. – Что для моего отца весьма удивительно.
– Если хотите, можем подойти ближе к сцене, – предложила она. – По слухам, вы ему вроде как не чужой.
– Не чужой, – сказал я. – Но лучше останемся здесь.
Мы с Ванн стояли за пределами толпы, далеко от Национальной аллеи и от трибуны.
– Надо же – и никакой бузы, – удивилась Ванн. – Еще вчера утром я бы и цента не поставила на такой прогноз.
– Думаю, все их планы расстроил Хаббард, – сказал я.
Известие об аресте Хаббарда и Шварца просочилось даже сквозь непробиваемую для новостей мертвую зону позднего субботнего вечера и распространилось как пожар. А мы уж постарались обеспечить как можно больше подробностей. В субботнюю ночь происшествий в Вашингтоне было не больше, чем обычно. А потом наступило воскресенье.
– Нам повезло, – согласилась Ванн, – от этой пули мы увернулись. В переносном смысле, конечно. Правда, вы свои все-таки успели получить.
– Да уж, – сказал я. – Если я чему-то и научился за свою первую неделю, так это тому, что надо покупать более экономичные трилы. Таких трат я долго не выдержу.
– Выдержите, – заметила Ванн.
– Ну, в общем, вы правы, – сказал я. – Но мне бы этого не хотелось.
Мы пошли по Национальной аллее: Ванн – с перевязанной рукой, я – в одолженном триле. Ванн оглянулась:
– Стояли бы сейчас рядом с отцом. Вы же еще достаточно знамениты, чтобы своим присутствием придать доверия сделке вашего отца с навахо.
– Нет, – ответил я. – Моему отцу и так хватает доверия, даже после недавних событий. А я больше не хочу такой жизни. Ванн, я ведь не просто так стал агентом ФБР. Я хочу наконец стать кем-то большим, чем ребенок с плаката.
– Ребенок с плаката все еще может приносить пользу хаденам, – заметила Ванн. – В полночь вступает в силу Абрамс—Кеттеринг. Теперь жизнь станет труднее. Гораздо труднее.
– Пусть на плакатах красуется кто-нибудь другой, – сказал я. – А я, как мне кажется, лучше делаю свою нынешнюю работу.
– Если судить по этой неделе, то бесспорно, – признала Ванн.
– Они же не всегда будут такими, правда? – с надеждой спросил я. – В смысле, недели.
– А если всегда, то плохо?
– Да, – ответил я. – Плохо.
– Я ведь говорила, что у меня на вас большие планы, – сказала Ванн. – Еще в первый день. Помните?
– Помню, не стану лукавить, – кивнул я. – Но я тогда подумал, что вы меня просто запугиваете.
Ванн улыбнулась и похлопала меня по плечу.
– Расслабьтесь, Шейн, – сказала она. – Дальше будет легче.
– Надеюсь.
– Простите? – раздался чей-то голос.
Мы повернулись и увидели, что рядом стоит трил и с ним еще несколько человек.
– Вы же агент ФБР, – сказал трил. – Та самая, что арестовала Лукаса Хаббарда!
– Да, – ответила Ванн. – Одна из них.
– Вот это да! – воскликнул трил и указал на своих приятелей. – А можно попросить вас сфотографироваться с нами?
– Разумеется, – сказала Ванн. – Буду рада.
– Круто! – выпалил трил.
Они тут же обступили ее с двух сторон, и кто-то вручил мне камеру со словами: «Вы не против?»
– Конечно нет, – заверил я. – Так, встали поплотнее!
Все встали поплотнее.
– Я вижу, вам нравится, – заметила Ванн.
– Разве что самую малость, – сознался я. – А теперь все дружно скажем: «С-ы-ы-р!»
Благодарности
Как всегда, я считаю важным выразить свою признательность работникам издательства «Tor Books», так много сделавшим для выхода моих книг в свет. На этот раз моя благодарность относится к Патрику Нильсену Хайдену, моему редактору; его помощнице Мириам Вайнберг; художественному редактору Ирен Гальо; дизайнеру обложки Питеру Лютьену; дизайнеру всего, что под обложкой, Хезер Сандерс и корректору Кристине Макдональд. А также моему издателю Алексису Саареле и, конечно же, владельцу «Tor Books» Тому Доэрти.
Кроме того, я непременно должен поблагодарить моего агента Этана Элленберга и специалиста по зарубежным продажам Эвана Грегори. Честно скажу, они проделали просто фантастическую работу, мне с ними невероятно повезло.
Также выражаю благодарность Стиву Фельдбергу из «Audible» и Джилиан Редферн из «Gollancz».
Огромное спасибо друзьям и читателям, которые подбадривали меня и/или становились моей отдушиной, когда мне это было необходимо. Этот список очень длинный, поэтому вместо того, чтобы приводить его, просто скажу – вы все в нем. Спасибо вам!
Конечно же, чувства – большие, чем просто благодарность, – я выражаю своей жене Кристине Блаузер Скальци. Я написал эту книгу в две тысячи тринадцатом, не только во многих отношениях для меня удивительном (то, что в этом году мои «Люди в красном» получили «Хьюго» как лучший роман, яркий тому пример), но и очень-очень напряженным. Проще говоря, она была единственной, кому приходилось меня выносить. И то, что делала она это с любовью и терпением, всегда находила слова поддержки, вместо того чтобы задушить меня, бросить мой труп в щеподробилку и притвориться, что она вообще никогда не была за мной замужем, есть доказательство того, что она, по сути, самый лучший человек из всех, кого я знаю. Я люблю ее так сильно, что даже не могу выразить словами, как ни парадоксально это звучит для писателя, и каждый день заново удивляясь тому, что мне выпало счастье прожить с ней жизнь.
Я пытаюсь говорить ей, как сильно ее ценю, так часто, как только могу. Теперь и вы тоже это знаете. Книга, которую вы держите в руках, появилась благодаря Кристине.
ВирусПовесть
Пролог
Двадцать пять лет назад врачи столкнулись с первыми случаями болезни, поначалу неверно диагностированной как одна из разновидностей вируса H5N1, или птичьего гриппа, после этого на короткое время получившей названия «Суперкубковый грипп» и «Великая инфлюэнца» и в конце концов, уже после того, как стали известны все ее проявления, названной синдромом Хаден. Болезнь унесла миллионы жизней, а еще миллионы людей обрекла на запертое состояние, при котором тело сковывал паралич, но мозг работал, как и раньше.
За эти четверть века наша страна, наряду с другими странами, пережила ужас первой волны эпидемии, мощный технологический рывок в стремлении ответить на ее вызов, а также положительные и отрицательные последствия ее влияния на нашу культуру и весь современный мир.
В этот документ вошли интервью, взятые у врачей, ученых, политиков и обычных людей, чьи воспоминания помогли нам лучше понять, что такое синдром Хаден, а также узнать, как наша страна и остальной мир отреагировали на его появление. Хотя один документ не может в полной мере отразить, насколько существенные изменения синдром Хаден внес в нашу жизнь, мы все же надеялись с его помощью наглядно продемонстрировать родившимся уже после начала эпидемии, как предыдущее поколение встретило то, что ныне считается главнейшей угрозой здоровью человечества за все время его существования.
Кроме того, мы хотели напомнить о том, что, хотя синдром Хаден больше не распространяется прежними темпами, он по-прежнему остается главной проблемой современного здравоохранения. В одних только Соединенных Штатах каждый год появляются десятки тысяч новых заболевших, и лишь бдительность и осторожность помогут нам избежать новой эпидемии.
Поскольку после принятия билля Абрамса—Кеттеринг, ставшего законом «Вперед, к процветанию», работы по синдрому Хаден, ранее проводившиеся при государственном финансировании, будут продолжать уже частные компании, мы не должны забывать, что фундаментальные исследования и профилактические меры должны быть возложены только на стабильную, хорошо финансируемую и ориентированную на граждан государственную организацию, подобную Центрам по контролю и профилактике заболеваний. И мы счастливы, что именно ЦКП имела честь спонсировать данную публикацию.