Иветт Генри, доктор медицины, директор Центров по контролю и профилактике заболеваний США[21]
Часть перваяЭпидемия
Бенджамин Молданадо, бывший главный исследователь синдрома клетки, Центры по контролю и профилактике заболеваний:
Первое, что нам придется признать, – это то, что мы проморгали его. Мы не распознали синдром Хаден на начальном этапе, тем самым позволив ему распространяться лишние две недели. Это нас и погубило.
Наташа Лоуренс, исследователь синдрома клетки, Центры по контролю и профилактике заболеваний:
Когда синдром Хаден двинулся по миру, мы, помимо него, занимались новой, весьма агрессивной разновидностью вируса H5N1, известного как птичий грипп. Новый штамм вируса пришел из южного Китая, вероятно начавшись на одной из местных птицеферм. В Китае вирус уже успел убить порядка двадцати человек и продвинулся за пределы страны, внезапно возникая в разных местах, включая Лондон и Нью-Йорк, ставшие первыми крупными населенными центрами, куда добрался синдром Хаден.
Первичные проявления синдрома Хаден очень напоминали симптомы вируса H5N1, и целый ряд людей, заразившихся им, также заболели и птичьим гриппом. А когда у пациента, в крови которого обнаруживается вирус птичьего гриппа, проявляются признаки еще какого-то гриппоподобного вируса, ты применяешь принцип, сформулированный еще древними, а именно: «не стоит множить сущности без необходимости», и решаешь, что первое – это лишь следствие второго. И в 99,9 процента случаев это так и есть. Наш случай стал исключением.
Ирвинг Беннет, профессор школы журналистики Колумбийского университета:
Когда появился синдром Хаден, я работал научным обозревателем в «Нью-Йорк таймс». И меня, как и всех других журналистов, пишущих на научные темы, просили напоминать в своих статьях о том, что в этом году правительство, как никогда, продвинулось вперед в борьбе с вирусом и уже имеются достаточные запасы вакцины, поэтому всем нужно просто пойти и сделать прививки. Все было прекрасно, до тех пор пока я не начал слышать от врачей, что приемные отделения больниц заполняются людьми с симптомами гриппа, причем все эти люди своевременно сделали прививки.
Сначала я подумал, что все дело в вакцине: то ли она просто неэффективна из-за некачественного производства или мошенничества, то ли вакцина сама заражает людей гриппом. И то и другое сулило громкий материал для статьи. Я выяснил, что изготовителем предположительно бракованной вакцины была компания «СинВаксис» из Мэриленда, и по моей просьбе они согласились проверить остатки партии. Все тесты показали отрицательный результат, что подтверждало безупречное качество продукции. К тому времени уже другие изготовители вакцины тоже проверили свой товар и также не нашли никаких дефектов. Так мы поняли, что причина вовсе не в вакцине, а в чем-то другом. А потом случилось воскресенье Суперкубка[22].
Моника Дэвис, дипломированный врач:
В воскресенье Суперкубка я работала в отделении неотложной помощи Лютеранского медицинского центра. Я специально поменялась на этот день, чтобы кто-то смог посмотреть матч, ведь я сама к футболу совершенно равнодушна. Мне казалось, что работы будет не слишком много, ведь в Суперкубке играли «Джетс», а значит, их многочисленные фанаты, которые в обычный день могли бы наделать глупостей и попасть к нам, будут просто сидеть дома у телевизора.
Отчасти я оказалась права. Пулевых ранений, сломанных костей и побоев действительно было не много, но уже к началу моего дежурства в отделении скопилось немало больных гриппом, в основном пожилых людей или тех, кто не боялся пропустить игру. На приеме многие говорили мне, что в этом году уже привились от гриппа. Направляя пациентов на анализ крови, я попросила лаборантов поискать что-то кроме вируса птичьего гриппа, который, как мы знали, тогда был распространен.
К началу игры в отделении было уже битком. Я написала эсэмэску своему другу из Медицинского центра Маймонида, и он ответил, что у них в экстренной помощи тоже полно жертв гриппа. То же самое происходило во всех городских больницах. Многие люди говорили, что очень хотели дождаться конца игры, но поняли, что не выдержат. Я сразу поняла, что после окончания матча нас просто захлестнет людской волной, и сказала старшему ординатору, что на его месте срочно бы вызвала дополнительный персонал.
Нам даже не пришлось дожидаться конца игры. На половине времени «Джетс» уже проигрывали тридцать пять очков, а к третьей четверти[23] в отделении было уже не протолкнуться.
Бенджамин Молданадо:
Нью-Йорк в воскресенье Суперкубка оказался в наихудшем положении, но резкий подъем обращений людей с похожими на грипп симптомами в отделения экстренной помощи наблюдался в тот день практически во всех крупных городах США. Это говорило о том, что новый вирус, с которым мы столкнулись, попал в США, скорее всего, из Нью-Йорка, а потом распространился по стране через авиасообщение. То есть инфекция легко передавалась от человека к человеку, но, возможно, проявлялась не сразу. Те, кто чувствовал себя настолько плохо, что даже обращался в больницу, уж точно никуда не полетели бы. Значит, у этого неизвестного вируса был значительный инкубационный период.
Ирвинг Беннет:
Когда мы поняли, что имеем дело не с птичьим гриппом, а с неким совершенно неизвестным вирусом, я начал выяснять, где, кроме США, отмечены признаки его появления. Кроме Нью-Йорка, крупнейшим очагом «суперкубкового гриппа» был Лондон. Я стал копать дальше и через пару дней столкнулся с одним любопытным фактом: помимо больших населенных пунктов, наиболее сильные вспышки нового гриппа наблюдались в городах, где были расположены исследовательские университеты.
Покопавшись еще немного, я обнаружил, что в конце третьей недели января в Лондоне проходило зимнее заседание Международной эпидемиологической конференции и что многие ее участники приехали как раз из тех университетских городков, где уровень заболеваемости был наиболее высоким. По горькой иронии судьбы именно встреча эпидемиологов стала рассадником новой и очень опасной формы гриппа, что, безусловно, не могло оставить равнодушным ни меня, ни кого-либо другого, когда это стало достоянием гласности.
Томас Стивенсон, бывший директор Агентства национальной безопасности:
Когда обнаружилось, что зимнее заседание Международной эпидемиологической конференции стало своего рода отправной точкой для того, что впоследствии получило название синдрома Хаден, мы, конечно же, начали наводить справки – разумеется, в рамках закона и всегда с максимально возможной степенью прозрачности – о ее участниках и в том числе об их научных разработках. Мы хотели выяснить, вел ли кто-нибудь из них исследования, имеющие какое-либо отношение к этому новому вирусу. Конечно же, мы не исключали вероятность того, что вирус не появился в результате естественных причин, а был создан искусственно в качестве потенциального оружия.
Вы нашли подтверждения своим гипотезам?
Ни мы, ни какая-либо другая правительственная организация США не смогли в ходе официального расследования обнаружить первоначальный источник вируса синдрома Хаден, а также определить, появился ли он естественным путем или был генетически смоделирован.
А если говорить о неофициальном расследовании?
Совершенно очевидно, что я не могу комментировать никакие сведения, добытые неофициальным путем.
Ирвинг Беннет:
Есть две версии появления вируса, которые пользуются доверием среди историков синдрома Хаден. Согласно одному из них, после того как первая леди заболела болезнью, впоследствии названной в ее честь, в окрестностях Мираншаха[24] была разбомблена с воздуха некая фабрика. Официально фабрика производила лекарства от простуды. Полагаю, вы сами сможете догадаться, что там делали по неподтвержденным данным. Внештатники «Таймс», работающие в том регионе, сообщили, что фабрика действительно превратилась в руины, но ни пакистанское, ни американское правительства о воздушном налете не объявляли. По обнародованной версии событий, фабрика взлетела на воздух в результате «межэтнических конфликтов». Якобы какой-то полевой командир приказал загнать на склад набитый взрывчаткой грузовик, а потом взорвать его. Кстати, среди участников той конференции был один пуштунский эпидемиолог, хотя его никогда ни в чем не обвиняли.
Второй слух касался некоего швейцарского аспиранта-биолога, который очень тяжело расстался со своим любовником, аспирантом-эпидемиологом, и при этом имел доступ к вирусному материалу и генному синтезатору. До сих пор продолжаются споры о том, намеревался ли этот тупой урод выпустить свой новый микроб в широкие массы. Но это так и осталось слухом, потому что нет веских доказательств того, что предполагаемый создатель вируса пошел на такой шаг, а спросить уже не у кого, поскольку вскоре после появления первых жертв вируса он взял ружье и отстрелил себе полголовы. Кстати, его бывший любовник жив-здоров. И даже не заразился.
Оба этих слуха кажутся вполне вероятными, однако на практике ни один из них нельзя считать правдой, поэтому любой, который вы сочтете более убедительным, может отчасти послужить вашим личностным тестом.
Наташа Лоуренс:
Было ясно, что это не штамм H5N1, поэтому мы начали проводить анализы, чтобы понять, с чем мы столкнулись. Выяснилось, что этот вирус имеет непостоянный, но всегда длительный инкубационный период, то есть промежуток времени между заражением и проявлением болезни, в то время как его латентный период, то есть промежуток времени от заражения до момента, когда больной сам становится заразным, очень короткий. Длительный период инкубации вкупе с коротким латентным периодом означает, что существует значительная вероятность субклинической, или бессимптомной, инфекции – люди заражают друг друга, еще не догадываясь о своей болезни.