– И вы так просто позволите ей умереть?
– Пожарные уже едут.
– Они не успеют добраться сюда! – закричал кто-то.
– Да им ехать-то от Йорк-авеню всего, – сказал управляющий.
– Ту пожарную часть уже два года как закрыли, придурок!
– Я все равно туда не пойду!
– Я пойду! – громко объявил я.
Все обернулись ко мне.
– Я – агент ФБР, – сказал я.
– Вот пусть федерал и идет! – крикнул управляющий.
– Кто там остался? – спросил я.
– Старушка на четвертом этаже, – ответил мне какой-то мальчишка.
Я повернулся к управляющему.
– Шаника Миллер, – кивнул тот. – Все вышли, осталась только она.
– Точно все?
– Да, – заверил управляющий. – Я на первом этаже, Уэверли – на втором. – он указал на всхлипывающую пару, стоящую на тротуаре; маленькая кудрявая собачка вылизывала лицо одного их них, пытаясь утешить. – Шаника – на четвертом.
– А на третьем кто? – спросил я.
– Тот парень умер! – крикнули из толпы.
– Но не от пожара! – тут же завопил управляющий.
Я протянул руку:
– Ключи.
Управляющий вручил мне связку ключей с цветовой маркировкой.
– От четвертого этажа красные, – сообщил он.
– Сколько длится пожар?
– Да минут пять, – ответил управляющий. – Начался откуда ни возьмись, мать его!
Я посмотрел на здание. Стекло входной двери лопнуло, осколки валялись повсюду. Из окон валил дым.
– Плохая идея, – сказал я себе и прыгнул в разбитую дверь.
Обоняние и боль я отключил, но все равно чувствовал жар, поднимаясь по лестнице. Дверь квартиры на втором этаже была распахнута, и оттуда вырывалось пламя. Квартира Чэпмена на третьем этаже была закрыта. Пока я поднимался выше, я никак не мог решить, что же делать: окажись дверь Шаники Миллер также закрытой, я мог лишь усилить огонь из-за притока кислорода с лестницы и тем самым, вместо того чтобы спасти пожилую женщину, убить ее.
Но проблема решилась сама собой, когда я добрался до четвертого этажа. Миллер лежала на лестничной площадке без сознания; дверь за ее спиной была слегка приоткрыта. Я предположил, что она попыталась спуститься по лестнице, но даже не успела одолеть первую ступеньку, наглотавшись дыма. А может быть, с ней случился сердечный приступ или еще какая-нибудь напасть.
Впрочем, гадать было некогда. Огонь все еще набирал силу. Я наклонился, поднял женщину на плечи обычным приемом пожарных при спасении раненых и пошел вниз – так быстро, как только мог; отдельные ступеньки скрипели под ногами. На первом этаже двери пришлось в этот раз открыть, так как прыгнуть с грузом за спиной я бы вряд ли смог.
Ко мне сразу же бросились несколько человек, сняли с меня Миллер и отнесли ее на безопасное расстояние от горящего здания. Я снова включил чувство обоняния и едва не задохнулся от вони горящего пластика и раскаленного металла. Сразу возникла мысль, что местное отделение ФБР едва ли обрадуется тому, что я сотворил с их трилом.
Кто-то тронул меня за руку. Это был мальчик, который печально показывал пальцем на окно третьего этажа. Там что-то двигалось. Я присмотрелся получше.
– У Чэпмена что, есть кот? – громко проговорил я, ни к кому не обращаясь.
– Вы его вытащите? – спросил мальчишка.
Я выругался про себя, а вслух спросил у стоявшей рядом женщины:
– Пожарные скоро приедут?
– Это же Строббери Мэншн, – ответила та. – Пока они сюда доберутся, от дома одни головешки останутся.
«Ну, мне же все равно туда нужно», – подумал я и нашел управляющего в толпе.
– Какого цвета ключи от третьего этажа?
– Зеленого, – ответил он. – Вы снова туда пойдете?
– Там кот, – сказал я.
– Я бы на вашем месте не пошел, – предостерег он.
– Да, потому что ты засранец! – крикнул кто-то из толпы, на что управляющий скривился и больше не подавал голоса.
Мой второй подъем наверх был более рискованным, более жарким и дымным. Я на ощупь вставил зеленый ключ в замочную скважину, отпер дверь и уже приготовился открыть и закрыть ее как можно быстрее, чтобы не дать свежему кислороду еще сильнее раздуть пламя, как вдруг в открывшуюся со скрипом щелочку мимо моих ног пулей прошмыгнул кот и устремился вниз по лестнице. Я захлопнул дверь, подбежал к лестничному пролету и, глянув вниз, только успел увидеть, как он вылетел из разбитых входных дверей на улицу. Какое-то время я тупо стоял на месте, но потом все-таки вспомнил, зачем я здесь, вернулся к квартире и быстро вошел внутрь.
Первым, что я увидел, были дым и выставленные в гостиной трилы, вид которых не оставлял никаких сомнений в их предназначении. Один из них по всем анатомическим признакам был мужчиной, второй – женщиной, еще два – неопределенного пола, но с некой областью в нижней части живота, напоминающей складки и канавки. Три канавки, разделенные двумя дугообразными складками. Такого я еще не видел.
Я сфотографировал их и двинулся дальше по квартире, фиксируя все остальное как можно быстрее, ведь дом как-никак горел. Нужно было просто тупо все заснять, а уж потом изучать более внимательно. Такой вариант меня вполне устраивал, особенно когда я дошел до спальни, заполненной секс-игрушками, потом до гостевой комнаты, превращенной в карцер, и наконец до кухни, больше напоминавшей галерею эротического искусства.
Конечно, я никого не осуждал. Просто для одного раза это было как-то многовато.
Кроме того, меня удивило, что на первый взгляд, да и за дымом тоже, мне не попадалось ничего, что могло хоть как-то помочь в расследовании. У Чэпмена, понятное дело, были задвиги, но они явно не имели отношения к его смерти. Получалось, что мой приход, какие бы драматичные обстоятельства его ни сопровождали, был бесполезен.
«Но ты же сам в это не веришь», – промелькнуло у меня в голове.
Я действительно не верил. Конечно, совпадения случаются, но когда всего за восемь часов происходит смерть Чэпмена, самоубийство чиновника хилкетной лиги и пожар в тайном любовном гнездышке Чэпмена, на простое совпадение это уже не тянет.
– Что-то я упускаю, – пробормотал я вслух и решил сделать еще один круг по квартире, после чего поднял голову, чтобы начать съемку.
Один из трилов, что я видел в гостиной, теперь стоял в коридоре и смотрел на меня сквозь дым.
«Что за черт?» – подумал я, сделал шаг вперед и тут совершенно неожиданно пол вдруг провалился под моими ногами, и я рухнул в квартиру четы Уэверли на втором этаже, где огонь был гораздо сильнее, чем наверху. Я перекатился на спину и посмотрел на то, что осталось от потолка Уэверли и пола Чэпмена. Тот же трил смотрел на меня сверху. А потом исчез.
Мой трил известил меня, что я горю.
«Это знак», – решил я, кое-как встал, и встроенные системы тут же сообщили, что энергии у меня осталось на тридцать секунд.
– Твою ж мать! – крикнул я и бросился к окнам, собираясь выпрыгнуть наружу, чтобы не похоронить трил под обломками горящего здания.
Это был прекрасный план, подпорченный разве что тем фактом, что система управления питанием трила явно переоценила запас оставшейся в нем энергии. Я понял это, когда добежал до горящей гостиной Уэверли, со вкусом обставленной мебелью в стиле модерн, и в этот момент трил отрубился. Последним, что я увидел с его помощью, было охваченное пламенем знаменитое кресло Эймса с подставкой для ног, на которое трил и рухнул. А потом меня вышибло из трила в мое лиминальное пространство – частную зону, которую имели все хадены в нашей социальной сети «Агора».
Там я завис на пару минут. А потом, хотя мне очень не хотелось этого делать, вывел окно «Ависа», прокатной компании, где у меня был открыт кредит.
– Добро пожаловать в «Авис»! – прозвучал голос бота – человек отвечал на запрос только в самых сложных случаях. – Чем могу помочь?
– Я хочу нанять трил, – сказал я. – И машину. И то и другое в Филадельфии и, если возможно, поближе к Строббери Мэншн.
Глава 6
– Выглядите усталым, – заметила Ванн, когда на следующее утро я вошел в визуализационную аппаратную, расположенную в цокольном этаже здания ФБР, где они с Тони Уилтоном и техником из визуализационной лаборатории Рамоном Диасом уже ждали меня.
– Да я в этом гребаном роботе, – буркнул я. – Как я могу выглядеть усталым?
– Горбитесь.
– Не горблюсь я, – сказал я и выпрямился.
– Угу, – промычала Ванн и отхлебнула кофе.
– Крис вернулся домой в два часа ночи, – сообщил Тони.
– Ты что, ябедничаешь на меня? – с удивлением спросил я.
– Просто объясняю.
– Значит, ты тоже не спал, – возмутился я.
– Он же не горбится, – показала Ванн на трил Тони.
– В защиту Криса замечу, что я не прыгал в горящие дома и не спасал из огня старушек и котиков, – сказал Тони.
– А потом не составлял объяснительные для полиции и пожарных о том, что взятый взаймы трил сгорел при пожаре, – добавил я.
– Из чего, вероятно, следует, что по возвращении в Филадельфию мы получим приглашение от главы тамошнего управления ФБР и должны будем объяснить ей, почему вы допустили, чтобы их трил стоимостью в пятьдесят тысяч долларов превратился в кусок расплавленного металла, – сказала мне Ванн.
– Можете доложить ей, что, если бы они подключили свою чертову индукционную пластину к розетке, этого бы не случилось.
– Ну уж нет. Все это вы ей скажете сами. Думаю, будет весело.
– Ребята, пора начинать, – предупредил Диас. – Аппаратная забронирована на час, а у нас куча материалов.
Ванн кивнула и повернулась к Диасу:
– Давай номер отеля.
Диас запустил визуализационное оборудование, и из проекторов появилось то, что я наснимал накануне, – гостиничный номер Алекса Кауфмана, полупрозрачный, уменьшенный вдвое, включая ванную, где с лейки душа свисало тело Кауфмана.
– Господи боже, – прошептал Тони и закрыл лицо руками.
– Прости, – сказал я.
– Думаю, мне стоит попросить прибавки за то, что приходится на такое смотреть.
– Всё, собрались, – приструнила Ванн.