Я снова повернулся к маме:
– И теперь, после того как Абрамс—Кеттеринг прошел, цены на аренду взлетят.
– Да. – Она взглянула на мою шею, нахмурилась и сняла оттуда завиток волос, который раньше не заметила; я почувствовал, как ее пальцы нежно отбросили его в сторону. – Большинство контрактов со стадионами действуют для конца сезона, а когда их начнут перезаключать, цена подскочит в два, а то и в десять раз.
Я тихонько присвистнул. От трила это прозвучало не слишком естественно, но по-другому я не мог выразить свои чувства.
– И это еще только верхушка айсберга, – сказал папа и посмотрел на маму. – Ты ему про зарплаты расскажи.
– Для зарплат что, тоже налоговые льготы? – недоверчиво спросил я.
– У них льготы буквально на все, – сказала мама. – На зарплаты, технический персонал, медикаменты, услуги сиделок, профподготовку, транспортировку трилов на игру и после игры.
– А мне больше всего нравится льгота на хаденский просмотровый режим, – заметил папа. – Его создавали, чтобы помочь хаденам прочувствовать игру; стоимость разработки и внедрения была целиком субсидирована. А лига взяла и открыла к нему платный доступ. И теперь каждый заработанный с этого цент – чистая прибыль.
– И все это исчезнет в следующем налоговом году, – добавила мама. – А лига сама по себе никогда не была прибыльной. Она приносила какой-никакой доход, только пока работал механизм ухода от налогов, и даже тогда едва сводила концы с концами. Но праздник кончился. Команды в Мексике и Канаде еще на подъеме, но основная часть лиги здесь, в США. Ей придется несладко.
– И ты все еще хочешь стать их инвестором? – спросил я у папы после короткой паузы.
– По-твоему, это плохая идея? – сказал он.
– Я вдруг испугался за свой трастовый фонд, – ответил я.
Папа рассмеялся.
– А ты что думаешь? – я повернулся к маме.
– Я тоже не в восторге от этой идеи, – сказала она. – И мне не нравится, как лига упорно замалчивает эту тему. Вчера я хотела напрямую поговорить с этим мерзким прохвостом Маккензи Стодденом, а он только увиливал от ответа.
Я вспомнил Стоддена, того начальника по связям с инвесторами, который так удивился, обнаружив, что я не из обслуги.
– Что он сказал?
– Пытался уверить меня в том, что все это часть долгосрочного плана развития, что, разумеется, неправда, а потом отфутболил наверх, чтобы я поговорила с главным юристом.
– С Оливером Мединой, – уточнил я.
– Верно. Тот еще типчик. Для начала напомнил мне, что все наши переговоры с лигой охраняются соглашением о конфиденциальности, – думаю, это он упомянул из-за тебя, Крис, – а потом намекнул, что весь свой здешний опыт они намерены распространить на остальной мир.
– Какой именно? Аферы с налоговыми льготами и правительственными субсидиями?
– Так и есть, – заметил папа. – Если ты заметил, лига строит свои планы по расширению именно в тех странах, где программы поддержки хаденов все еще работают и сохранены налоговые стимулы.
– Они хотят перераспределить затраты, чтобы сгладить удар, полученный в США, где-нибудь еще, – добавила мама. – Но для этого им нужно выжить, до тех пор пока не заработают лиги в Европе и Азии.
– Как они намерены выживать? – спросил я.
– Ты же видишь – расширяют лигу, – сказал папа. – Минимальный взнос для инвесторов вашингтонской команды – десять миллионов, причем сразу. Для иностранных инвесторов – сто миллионов и половину сразу.
– И вы оба думаете, что это сработает?
– Если лига в ближайшие несколько недель сумеет осуществить свои финансовые планы как в США, так и за границей, она, возможно, продержится на плаву еще пару лет. Возможно. Что будет потом, зависит от того, выдвинут ли в других странах некий эквивалент билля Абрамса—Кеттеринг. И если выдвинут, то как долго будут его принимать.
– Заметь, лига вполне могла бы найти способ стать прибыльной без государственной поддержки, – сказала мама.
– И стать первой профессиональной лигой, которой это удалось, – уточнил папа.
Мама закатила глаза, и он повернулся ко мне:
– Мне тоже не нравится, как лига ведет дела. Я не верю, что она когда-нибудь начнет приносить доход. Кроме того, я не хочу терять деньги. Но я был бы доволен, если бы это стало долгосрочной, безубыточной инвестицией. Я бы хотел, чтобы здесь появилась своя команда. Думаю, это будет хорошо и для Вашингтона, и для местных хаденов.
– До поры до времени, – заметила мама.
– Что это значит? – спросил я.
– Мама хотела сказать, что лига намерена в будущем более активно привлекать для игр спортсменов-нехаденов здесь, в США, – пояснил папа. – У них уже есть так называемые экспериментальные лиги, куда может войти любой. Но теперь они говорят, что действительно собираются их использовать. Типа планировали их использовать с самого начала.
– Они считают, что, когда нехадены начнут играть в хилкету, «экспериментальные лиги» станут очень популярными и посещаемость резко вырастет. Ну и, естественно, прибыль тоже, – сказала мама.
– Ты же сама хотела, чтобы они зарабатывали, не опираясь на помощь государства, – напомнил ей папа.
– Вот такая я противоречивая натура, – ответила мама и повернулась ко мне. – Прости, Крис. Не уверена, что ты рассчитывал попасть на бизнес-конференцию, пока я тебя стригу.
– Да уж, в парикмахерской такие темы не обсуждают, – признал я. – Но поскольку я тут собираюсь в Бостон – поговорить с Ким Силвой, наверняка окруженной чиновниками из лиги, это может пригодиться. Не волнуйтесь, я не стану им говорить, что вы нарушили соглашение о конфиденциальности и все мне рассказали.
– Я и не волнуюсь, – сказала мама. – Ты член правления нашего семейного бизнеса, хоть и без права голоса. Мы можем говорить с тобой, о чем хотим.
– Я все равно им не скажу, что разговаривал с вами.
– Жаль. Но решение мудрое. – Мама показала рукой на мою голову. – Ну и как тебе стрижка?
– Отлично, как всегда.
Мама улыбнулась и поцеловала меня в макушку.
Глава 14
Я подключился к гостевому трилу, который «Бостон бэйз» оставили для меня в своем административно-учебном центре в Альтоне, и был удивлен, обнаружив, что это самая настоящая скаутская модель для игры в хилкету.
– Ух ты! – воскликнул я и поднял руки, чтобы рассмотреть их получше.
Потом я вдруг заметил еще один ожидавший меня трил. Ее идентификатор выдал имя: Ким Силва.
– Добро пожаловать, агент Шейн. – Она была не в игровой модели, а в сдержанно-изысканном «Зебринг-Уорнере». – Похоже, вас удивил наш гостевой трил.
– Я… ну… – пробормотал я. – А это правда игровой? То есть он что, действительно настоящий?
– Типа того, – ответила Силва. – Его используют наши учебные команды. Для учебных игр.
– Круто, – сказал я.
– Мы знали, что вам понравится, – ответила Силва и протянула мне руку. – Очень приятно познакомиться, агент Шейн.
– Мне тоже, мисс Силва, – сказал я и пожал руку. – Должен признаться, все мои соседи чуть не умерли от зависти, когда узнали, куда я собираюсь.
– Можете сказать им, что в моей команде многие тоже чуть не умерли от зависти, когда узнали, что я с вами встречаюсь. У меня на стене когда-то висела ваша фотография. Та самая, с папой.
– Ах эта…
Когда я был маленьким, отец запечатлел момент, как я в своем детском триле протягиваю цветок папе римскому. Фото попало во все новостные ленты и стало одним из самых знаменитых портретов с хаденами, сделанных когда-либо. Мой папа любил шутить, что оно оплатило мое обучение в колледже.
– Жаль только, что нам пришлось познакомиться при таких печальных обстоятельствах, – сказала Силва.
– Да, – согласился я. – Примите мои соболезнования.
– Спасибо, – ответила Силва и ненадолго замолчала. – Это нелегко.
– Я знаю.
– На самом деле мне пока нельзя с вами говорить, – сказала Силва. – О Дуэйне и обо всей этой трагедии. Медина меня убьет.
– Что ж, он лишь соблюдает протокол, – сказал я. – Я с удовольствием подожду официального начала беседы. Вы же хотите меня проводить?
– Ну да, – подтвердила Силва. – Меня попросили сказать вам, что разговор немного отложится. Медина и Боб Крайсберг сейчас на более важной встрече, и она затягивается.
– Надеюсь, все в порядке? – сказал я.
Боб Крайсберг был владельцем «Бостон бэйз».
– Крика там много, так что, думаю, далеко не все в порядке.
– А что конкретно?
– Я не прислушивалась. Просто я ждала в приемной Боба достаточно долго, а потом его помощница предупредила о возможной задержке и передала, что Медина попросил меня на это время составить вам компанию.
– Я бы мог просто посидеть в холле.
– Думаю, Медина не хотел оставлять вас без присмотра. Так что простите – я за вами пошпионю.
– Все нормально, – успокоил я ее и вспомнил, что надо запустить быструю диагностику на этом триле, чтобы проверить, есть ли в нем защищенный канал связи. Он был. – Уверен, мы найдем вполне невинные темы для милой беседы, пока они не освободятся.
– Хотите, я проведу для вас экскурсию? – спросила Силва. – Покажу наше тренировочное поле. Обычно я все время там, когда прихожу сюда.
– Это было бы чудесно, – сказал я.
– А вы знаете, что было в этом здании, до того как его заняли «Бостон бэйз»? – спросил я, осматриваясь по сторонам, пока мы шли.
– Оно было частью то ли Бостонского университета, то ли Гарварда. Они же рядом. На самом деле оно, наверное, и сейчас принадлежит какому-то из этих университетов. Думаю, лига его просто арендует.
– В этом есть резон, – заметил я, вспомнив разговор с родителями о налоговых послаблениях для лиги.
– Скорее всего, Бостонского, – решила Силва. – Боб там учился, и его просто распирает от гордости.
– Понятное дело, – поддакнул я.
– Ну, не знаю. Я-то сама в колледж не ходила. Начала играть в хилкету сразу после школы.
– И вас не заботит отсутствие востребованной профессии? – пошутил я.