– Бедный наш котик, – сухо сказал Тони.
– Правильно. А после этого ты очень и очень тихо возьмешь нашего мохнатого друга и отнесешь в здание ФБР, где поработаешь с теми бухгалтерами, о которых ты только что говорил.
– Понял. Кстати, сейчас ночной тариф.
– Я рад, что ты еще способен думать о деньгах, – сказал я. – И перед уходом поговори, пожалуйста, с близнецами. Им и так досталось.
На улице я встретился с полицейскими, рассказал им свою душераздирающую историю про кота, предварительно написав Тайле, чтобы поддержала мои показания, и успел аккурат к тому времени, когда подъехала Ванн.
– Вечерок у нас выдался просто на славу, – сказал я ей.
Ванн посмотрела на следы кровавого побоища, явно собралась отпустить какую-нибудь колкость, но сдержалась.
– Скоро вам станет еще веселей, – только и сказала она.
– Что случилось?
– Значит, вы еще не смотрели новости.
Я показал на искалеченный «танк» и наш несчастный дом:
– Было слегка не до того.
– Найдена Марла Чэпмен, – сказала Ванн.
– Где?
– Возле дома Ким Силвы. Она мертва, Крис. И похоже, она пыталась забрать с собой Ким.
– Значит, мы едем в Бостон, если я правильно понял?
Ванн покачала головой:
– В Бостон еду я. А потом в Бруклин, где дом Силвы.
– А я почему не еду?
– Во-первых, посмотрите на свой трил. Вы вывели из строя еще один.
– Ну, на этот раз у меня были помощники, – сказал я в свое оправдание.
– Во-вторых, вам не нужно в Бостон. Вы должны поговорить с Ким Силвой.
– Я думал, вы сказали, что Марла Чэпмен пыталась ее убить?
– Пыталась. Но попытка не удалась. Она сейчас в Бригеме, в реанимационном отделении Женской больницы. Жива, находится в сознании и хочет поговорить. Но только с вами, и больше ни с кем.
Глава 18
– Я не узнаю это место, – сказал я Ким Силве, войдя в ее личное пространство и оглядевшись вокруг.
Мы стояли на пляже, где прямо из песка росли ярко-зеленые деревья.
– Это потому, что его не существует, – сказала она. – Ну, то есть в таком виде не существует. Это Дофин-Айленд. В Алабаме.
– А куда он мог подеваться?
– Просто когда-то он был больше, – ответила она. – Это островная коса, от которой погода и океан постепенно отщипывают куски один за другим. Но когда я была маленькой, мы приезжали сюда. Еще до того, как я заразилась. Семья моей мамы была из тех краев, и каждое лето мы недели две гостили у моей двоюродной бабушки. Бегали по песку, гонялись за птицами. С тех пор как я заболела, я там ни разу не была. Я очень скучаю по этому месту.
– Красиво, – сказал я.
– Спасибо. Когда я подписала контракт с «Бэйз», я чуть ли не первым делом поменяла личное пространство. Я попросила своего дизайнера изучить карты острова, сделанные в двадцатом веке, чтобы у меня он снова был целым. А еще попросила удалить все следы человеческого присутствия, кроме бабушкиного дома. – Силва показала куда-то на восток, в дальний конец пляжа. – Он вон там.
– Значит, здесь у вас вход для гостей, – сказал я и кивнул на клочок пляжа под нашими ногами.
– Вообще-то, кроме меня, здесь был только один человек – Дуэйн. Вы второй. Я впустила его сюда, потому что любила гулять с ним по пляжу.
Какое-то время мы любовались кроткими волнами смоделированного Мексиканского залива; по тихой сверкающей глади скользили пеликаны, то и дело окуная клювы в воду.
– Как вы себя чувствуете? – наконец спросил я.
– Прямо сейчас я ничего не чувствую, – ответила она. – У меня пуля в животе и несколько осколков стекла от окна, которое эта сука разбила выстрелом, но мне сделали блокаду ниже шеи, чтобы снять боль. Но на самом деле все не очень хорошо. Так что если я вдруг отключусь или вообще исчезну, то поэтому.
– Я понимаю.
– Как же мне хочется залезть в свой «танк», найти Марлу и отмутузить ее так, чтобы неделю не оклемалась.
– Она мертва, – сообщил я. – Ее тело нашли в вашем дворе.
Силва отнеслась к этой новости спокойно:
– Самоубийство?
– Все указывает на то.
– Но вы так не думаете.
– Я не знаю, – ответил я. – Мне интересно, что думаете вы. И почему вы хотели говорить только со мной?
– Давайте пройдемся, – предложила она и пошла вдоль берега – как я заметил, в противоположную сторону от бабушкиного дома.
– Вы встречались с Марлой? – спросила она, пока мы шли.
– После смерти Дуэйна, – ответил я.
– Она показалась вам человеком, склонным к самоубийству?
– По одной встрече трудно судить. Особенно в такой ситуации. Она уж точно была очень расстроена. И сердита.
– Сердиться она любила, – сказала Силва. – По крайней мере, по рассказам Дуэйна. Конечно, я тоже ее знала. В командах все всегда знают, кто у кого партнер. И как по мне, то она совсем не была похожа на самоубийцу.
– Но ведь ее муж умер, и она узнала, что он изменял ей, – напомнил я.
– Она скорее бы захотела убить меня после такого известия, – сказала Силва. – Вот в это я как раз верю полностью. Тут ничего удивительного.
– Мисс Силва?
– Зовите меня «Ким». Все-таки вы в моем личном пространстве. А это значит, что можно просто по имени.
– Хорошо, Ким. Мне кажется, вы что-то хотите мне сказать, и все указывает на то, что лучше сделать это прямо сейчас.
Она остановилась и посмотрела мне в лицо:
– Во-первых, это вы рассказали прессе о нашем романе с Дуэйном? Только, пожалуйста, не лгите.
– Нет, не я.
Силва протянула мне руку с оттопыренным мизинцем:
– Клянитесь на мизинцах.
– Вы серьезно? – невольно улыбнулся я.
– Серьезно, Крис. Ведь это ничего, если я буду звать вас «Крис»?
– Я же называю вас «Ким», так что будет справедливо.
– Крис, прямо сейчас мое тело лежит в какой-то гребаной больнице. С пулевым ранением. И пока я мило болтаю тут с вами на пляже, мне больше всего хочется заорать, побежать куда-нибудь без оглядки и никогда не останавливаться.
– Пляж рано или поздно закончится, – заметил я.
– Это остров.
– Тоже верно.
Она тряхнула рукой:
– Я прошу вас поклясться на мизинцах, потому что я ранена, мужчина, которого я любила, мертв, и его жена тоже, я устала, и я не знаю, кому верить, но очень хочу поверить хоть кому-нибудь. Я хочу, чтобы вы стали этим человеком, Крис. Мне необходимо, чтобы это были вы.
Я сцепил свой мизинец с ее мизинцем.
– Клянусь на мизинцах, – сказал я, – что никогда не рассказывал о вас прессе. И вообще никому не рассказывал. Только своему напарнику. А она скорее столкнула бы репортера в лестничный пролет, чем стала говорить с ним.
– Как-то деспотично звучит.
– Нет, просто она слегка неуравновешенная. Репортеры – не единственные в списке тех, кто ее раздражает.
– Я шантажировала лигу, – призналась Силва.
– Как?
– Это сложно.
– Тогда расскажите как можно проще.
– Лигу основали плохие люди, и они хотят учредить новые зарубежные лиги, чтобы через них отмывать хренову тучу денег.
– У вас есть доказательства? – спросил я.
– Полно.
– Как вы их добыли?
– У меня есть один фанат в Санкт-Петербурге, который обожает проникать в секретные документы. Он предложил обменять их на какие-нибудь сувениры с моим автографом.
– Но вы его не просили.
– Да мне и в голову не пришло. Но когда они ко мне попали, я поняла, как их можно использовать.
– Ваш контракт.
– Что? Нет, – усмехнулась она. – Его я сама заработала. Не знаю, заметили ли вы, но в прошлом сезоне «Бэйз» попали на чемпионат только благодаря мне.
– Да, слышал, – улыбнулся я. – Но тогда что?
– Место для Дуэйна в одной из иностранных лиг.
– Я думал, что он хотел перейти в какую-нибудь новую команду СХЛ, но здесь, в США.
Она покачала головой:
– Да, хотел, но он никогда бы не стал ведущим игроком СХЛ. Я любила его, но я также играла с ним каждую неделю и каждый день тренировалась. Он недотягивал до этого уровня. По крайней мере, в Штатах. Но он мог стать звездой где-нибудь в Европе или Азии. Мог бы помогать лиге развивать местные таланты сначала как игрок, потом как менеджер. Он бы получил все, чего желал. Это сделало бы его счастливым. И тогда мы были бы счастливы.
– Можно задать неделикатный вопрос? – спросил я.
– Какой?
– Разве вы не могли просто попросить? Вы ведь одна из крупнейших спортивных звезд. Неужели они не захотели бы порадовать вас? И вы были бы далеко не первой знаменитостью, совершавшей выгодную сделку ради любимого человека.
– Я просила. И мне было сказано, что так дела не делаются. Я попросила еще раз, и мне дали понять, что больше просить не надо. Тогда я сказала: что ж, прекрасно – и сообщила им, что располагаю некими рычагами воздействия, и, если они не хотят, чтобы я их применила, им лучше сделать то, о чем я прошу.
– Полагаю, ваша угроза не подействовала.
– Вы правы, – улыбнулась Силва. – Зато после этого я поднялась на новую ступень. Если раньше я общалась только с Пеной и Крайсбергом, то есть с владельцем и тренером, то после того разговора начала иметь дело с Алексом Кауфманом.
– Почему Кауфман? – спросил я.
– Потому что именно он отвечал в лиге за создание иностранных команд. А еще потому, что он лучше всех умел продвигать трудные сделки и договариваться с несговорчивыми партнерами. Ну, вы понимаете. Одним словом, жулик.
– И он согласился осуществить ваш план? – спросил я.
– Мы пока только обсуждали его.
– А потом умер Дуэйн.
– Да. И следом за ним – Алекс. А потом вы нашли квартиру и наши трилы, после чего я оказалась замешанной в эту историю. Тогда Медина и посоветовал мне поговорить с вами, с условием, что в комнате будут присутствовать он и Пена. Хотел удостовериться, что я не буду говорить с вами об иностранных лигах.
– Медина знал, что вы шантажировали СХЛ.
– Конечно, он же главный юрист.
– И он также знал о планах отмывки денег через иностранные лиги.