– Я тебе уже говорила…
– Только не повторяй, что это мамина кофейня.
Я не понимала, что он хочет услышать.
– Может, ты и решил отпустить прошлое и двинуться дальше, но я считаю, что за некоторые вещи стоит цепляться. И одна из них – «Сорока». Я не предам мамину мечту.
Тяжело вздохнув, отец направился к двери. Но, прежде чем выйти, обернулся.
– Цепляться за что-то хорошо, если у тебя есть на то разумная причина. Но ты, Мэгги, цепляешься только потому, что боишься отпустить.
Это была просто дверь.
Дверь, которая вела на лестницу.
На чердак, где, возможно, обитал призрак.
– Мне вовсе не страшно, – заверила я Молли, выйдя в коридор. – Я просто… – Я зевнула и потянулась. – Просто немного переведу дух и пойду.
Молли повела усами.
Все два дня, что я успела тут прожить, кошка ходила за мной как привязанная. Я уже стала думать, что, возможно, она так плохо вела себя от одиночества. С момента переезда я почти не видела Деза: похоже, он совсем не бывал дома.
Молли по-прежнему не любила, чтобы ее трогали, но спать теперь приходила ко мне. А еще сидела со мной, когда я занималась хозяйством или чинила Джунбер.
Мишка постепенно возвращался к жизни. Ушки его теперь были оторочены тесьмой в цветочек. Дырку на плече я спрятала – вышила на этом месте сиреневую розу: цветок всех, кто родился в июне. Оставалось как-нибудь заделать огромную дыру на груди и закончить мордочку медвежонка. Я пробовала было вышить нос розовым, но мне не понравилось, и я все распорола.
Я как раз занималась Джунбер, когда с чердака вновь донесся звук. Сразу и не скажешь, что это было. Не грохот. Не скрип. Не шаги. Что-то просто… гремело.
С прошлой ночи, когда на чердаке раздался грохот, я старалась держаться от этого места подальше. Но, видимо, пришла пора посмотреть, что там такое.
Молли взвыла.
– Я вовсе не тяну время, – солгала я.
Она на секунду прикрыла свои прекрасные голубые глаза и склонила голову, как бы говоря: «Ну так давай!»
Я хмуро посмотрела на нее. Затем набрала в грудь побольше воздуха, взялась за ручку двери и резко дернула ее на себя. В лицо пахну́ло водорослями и жаром.
Молли шмыгнула мне за спину.
– Трусишка!
Дышала я тяжело, и мои вздохи эхом разносились по лестничной клетке. Сквозь слуховые окошки чердака лился солнечный свет, но я все равно щелкнула выключателем. В воздухе лениво плавали пылинки.
Я сделала шаг, другой, закрыла глаза и прислушалась. Но не разобрала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания. Еще было слышно, как дергает усами Молли. Как трещат и стонут доски, из которых сколочен дом. Как шепчет ветер.
Дойдя до последней ступеньки, я с изумлением обнаружила, что весь пол на чердаке завален сверкающими, как бриллианты, морскими стеклышками. Должно быть, они выпали из жестянки, лежащей на боку рядом с голубым пластиковым контейнером, на котором красивым почерком Мэгги было выведено: «Детские вещи Ноа».
Так вот что это был за звук! Жестянка упала, и из нее высыпались стеклышки. Но почему это произошло? Может быть, банка вывалилась из контейнера с детскими вещами Ноа? Крышка с него немного съехала. Поправляя ее, я одним глазком заглянула внутрь и умилилась крошечному комбинезончику, потрепанной плюшевой собачке и вязаному одеяльцу.
Я присела на корточки и стала собирать стеклышки обратно в жестянку. Перемещалась по полу на корточках, чтобы ни одно не пропустить. Решила, что отнесу жестянку вниз и попрошу Деза продать мне ее. Стеклышки такие красивые! Просто преступление прятать их на чердаке.
Я почти закончила, когда вдруг заметила, что в тени балки что-то посверкивает, как маяк в ночи. Я дотянулась до неизвестного предмета рукой и схватила его. Он оказался холодным, хотя вообще-то на чердаке было жарко.
На свету я разжала руку – на ладони лежала серебряная погремушка с выгравированным корабликом. Я встряхнула ее.
По рукам побежали мурашки. Так вот что я слышала из комнаты! Это гремели горошинки внутри серебряного шара. Я снова тряхнула погремушкой. Точно, гремела она! Но кто же ею тряс?
Я по-прежнему стояла на четвереньках, когда рядом вдруг раздался звук, напоминающий стук сердца.
Оглядевшись, я впервые обратила внимание, что одно из слуховых окошек чердака приоткрыто и в щель врывается легкий ветерок. На подоконнике, раскрывая и складывая крылья, сидела всюду следовавшая за мной бабочка-монарх. Кончик ее правого крылышка белел на солнце.
Вдруг она взлетела и изящно выскользнула в окно, оставив после себя в воздухе след золотистой пыльцы.
Глава 19
К следующему вечеру я совсем вымоталась. Уйдя из «Сороки» после смены, свернула не к морю – к дому Деза, а направо, чуть не силой заставляя себя передвигать ноги. Подпертая стопором дверь магазина «Стежок» была распахнута. До сих пор мне так и не удалось понять, по какому расписанию работает Эстрель. Похоже, она открывала свою лавочку по тому же принципу, что Дез собирал свои сокровища: как в голову взбредет.
Стоило мне войти в магазин, по-прежнему пестрящий цветными тканями, как я немного расслабилась.
В кофейне сегодня было многолюдно. Народ валом валил, чтобы узнать из первых рук, как я учуяла дым, а Дез спас пекарню. Многие по-прежнему не верили, что Сиенна не имеет к пожару никакого отношения. Кое-кто рассчитывал снова увидеть, как Донован и Мэгги работают бок о бок, ведь на это зрелище стоило посмотреть.
К тому же, похоже, всем не терпелось узнать, продается в итоге кофейня или нет. Миссис Поллард заскочила, чтобы раскритиковать новый рецепт на доске. «Русалки» заглянули, чтобы поделиться найденными сокровищами – «песчаным долларом» (плоским морским ежом) и «русалочьим кошельком» (рогатой капсулой яиц ската). Заходила и сама Эстрель – за своим традиционным горячим шоколадом и булочкой с корицей. В этот момент в окно заглянул Редмонд, но, увидев ее у стойки, прошел мимо.
Роуз еще не вернулась: механик, которому она отдала чинить машину, ждал, когда прибудет нужная деталь. Титус явно беспокоился, что ее так долго нет: я слышала, как он ворчал себе под нос, что так, глядишь, и сам за ней поедет.
И я подумала, что на месте Роуз не упустила бы его, если он и правда окажется на такое способен.
В минуты затишья Мэгги уходила в кабинет составлять заявку на получение кредита, а я пыталась выкроить минутку отдыха.
За стрекотом швейной машинки в «Стежке» ничего невозможно было расслышать. За машинкой сидела Эстрель, аккуратно направляя под иголку ткань в мультяшных собачках. Похоже, шила детскую распашонку или платьице. Не поднимая глаз от работы, она произнесла:
– Ты опоздала. А ведь знаешь, что опоздания меня нервируют.
Я обернулась через плечо. Может, в магазин прошмыгнул кто-то еще, а я не заметила? Но нет: здесь была только я.
– Мне казалось, мы не договаривались о встрече. Сумки я должна вернуть только во вторник. И к этому моменту они, скорее всего, опустеют; о чем вы, подозреваю, догадываетесь.
Машинка замолчала. Эстрель поднялась на ноги. И она снова была в черном. Правда, на этот раз в брюках. Широкие штанины кюлотов вились вокруг ее лодыжек, пока она шла к кассовому аппарату. Завершала наряд черная шелковая блузка с бантом на вороте, уже привычная шляпка-таблетка с вуалью и туфли на массивных каблуках.
– Встреча была назначена по умолчанию.
Я с улыбкой подошла к стойке.
– О, понятно! Это все объясняет. Надеюсь, вы меня простите.
– Я подумаю об этом. – Она вручила мне бумажный пакет с логотипом «Стежка».
Я в замешательстве заглянула внутрь и обнаружила рулон кальки и упаковку схем для вышивки. А ведь именно за этим я сюда и пришла! Откуда она узнала?
Медленно подняв глаза, я обнаружила, что Эстрель смотрит на меня сквозь черную вуаль.
– Вы меня пугаете.
Губы Эстрель начали медленно растягиваться в улыбке, но вскоре она их сжала, будто боялась, что ее застукают за неподобающим поведением.
– Я предпочитаю слово «удивляете».
Как странно! От нее по-прежнему ничем не пахло.
– Так тоже можно сказать.
– Запишу эти товары на твой счет.
– У меня что, есть счет?
– Да. Я дам знать, когда придет время платить.
– И почему мне от ваших слов не по себе?
– Это у тебя надо спросить, – блеснула глазами она.
– Странная же вы птичка, Эстрель!
Она медленно обошла кассу и направилась обратно к швейной машинке.
– Меня называли и похуже.
Покрепче ухватив пакет, я направилась к выходу.
– Спасибо, что все подготовили!
– Пожалуйста. Я ведь знаю, как ты занята. Отрицаешь очевидное в попытке стать нормальной.
Слово «нормальной» она произнесла с нескрываемым отвращением.
Учитывая, что Эстрель обладала ви́дением, не стоило удивляться, что она в курсе моих проблем со здоровьем, но подтверждать ее правоту я не собиралась.
– Не понимаю, о чем вы, – подчеркнуто безмятежно отозвалась я.
Эстрель заскрипела, и через мгновение я поняла, что она так смеется.
– Ава, твоя сила заключается в том, что ты не такая, как все! Быть нормальной – тоскливо и утомительно. Зачем же скрывать, что ты необыкновенная?
Вот Эстрель скрывать свою неординарность точно не собиралась! Я до сих пор терялась в догадках, откуда она все знала, как ей удавалось читать мысли…
Но я-то – не Эстрель! Возможно, мои необычные свойства и могли принести людям пользу, однако я совсем не хотела повышенного внимания к своей особе. Отлично, конечно, что мне удалось распознать пожар и вызвать помощь, но к расспросам я оказалась совсем не готова. Шумные, пускай и доброжелательные, соседи совсем меня одолели.
– Как ты не понимаешь, дитя? Когда о твоих выдающихся качествах узнают все, вопросы прекратятся сами собой, – сказала Эстрель.
Я нахмурилась: мне совсем не нравилось, что она читает мои мысли.