Подражая ей, я вскинула бровь:
– Мне ведь на самом деле не придется таскать на плече тяжести?
Она посмотрела вверх, словно ответ должна была дать ее шляпка.
– Не дерзи! Так дело не пойдет.
– Эстрель, – улыбнулась я, – для меня будет честью учиться у вас!
Она лишь коротко кивнула.
– Что ж, дам тебе отдохнуть. – Эстрель опустила вуаль, направилась к двери, но вдруг обернулась: – Я очень рада, что благодаря моему письму ты попала в Дрифтвуд, Ава. Я верю, что шанса взлететь заслуживает каждый. А люди вроде тебя – особенно.
– Спасибо! – Я смахнула слезинку. – За все.
Эстрель кивнула мне на прощание и ушла.
Я откинулась на подушки и уставилась на монитор; мысли путались в голове.
Если верить врачам, моя чудом испарившаяся эпилепсия и не думала возвращаться. ЭЭГ и МРТ никаких ее признаков не показали. Со мной все было нормально. В анализе крови только два пункта не соответствовали норме. Железо оказалось понижено – анемия.
Я открыла подарочный пакет, который дала мне Эстрель, развернула папиросную бумагу и достала тканевый сверток в улыбчивых таксах. Я встряхнула его, развернула и прижала к груди. Увидев, как Эстрель шьет что-то из этой ткани в магазине, я думала, это будет детское платьице или распашонка. Но не угадала. Это оказался конверт для новорожденного.
Норме в анализе крови не соответствовал еще один показатель – уровень ХГЧ.
Мне сделали УЗИ, и сомнений не осталось: я была на третьем месяце беременности.
Глава 27
– Кошачья сиделка? – недоверчиво спросила Ава.
– Да ты послушай, Феечка! Это как обычная сиделка, только для кошки.
Я вошла в папин дом через французское окно и стояла, прислушиваясь к разговору на веранде. На столе лежала горстка «Мун-Паев», и я, увидев их, улыбнулась.
Утром мы с папой привезли Аву домой из больницы. Врачи велели ей не перенапрягаться в ближайшую неделю, и пока она следовала предписаниям. С самого приезда сидела на веранде в тенечке и потягивала воду из стакана. То общалась с гостями, а то, когда посетителей не было, просто молчала и любовалась морем.
Ей о многом нужно было подумать: про ребенка и все остальное. Я ведь была однажды на ее месте: тоже неожиданно узнала, что стану матерью. Мне ли было не понимать, как трудно в такой момент справиться с эмоциями!
По заверениям Авы, она и понятия не имела, что ее дурное самочувствие связано с беременностью. Мне бы тоже это и в голову не пришло, учитывая всю ее историю. Она ведь пережила смерть Александра, переезд – и все это при серьезных проблемах со здоровьем, о которых она нам поведала.
Конечно, она угодила в непростую ситуацию. Однако, услышав о ребенке, Ава тут же заявила, что оставит его, и обхватила себя руками, словно защищаясь. Ясно было, что в ней заговорил материнский инстинкт.
Я это понимала. Отлично понимала!
Обернувшись к морю, я заметила, что, несмотря на слабое волнение, двое юношей все же решились выйти на серфах. Это были Джо Райнс и Ноа.
Мне ужасно хотелось окликнуть их, заставить Ноа вылезти на берег из воды, где его подстерегают опасности. Но вместо этого я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Судя по тому, как сын двигался, он веселился от души. Но смеха его я расслышать не могла – его уносило южным ветром.
Я радовалась, что они так здорово проводят время. Ноа только вчера приехал и сразу же угодил в водоворот событий, вызванный обмороком Авы.
– Всем очевидно, что Молли тебя обожает! – убеждал отец.
Он вовсе не кривил душой. Молли свернулась у Авы на коленях. За всю жизнь я не видела ее такой послушной: очевидно, Ава втайне работала заклинателем кошек.
– Я люблю Молли всем сердцем, но у Кармеллы сильная аллергия, – продолжал папа. – И мне нужен будет человек, который за ней присмотрит.
Ава погладила кошку по спинке.
– Можешь жить с ней тут, пока мы не найдем дом поменьше. У меня уже есть один на примете. Миленький коттедж возле церкви.
– Но я не могу себе позволить…
– Платить за аренду буду я. Тенанты съедут еще до Рождества. Плата вполне посильная. А хозяин – просто прелесть.
– От прелестного хозяина трудно отказаться! – слабо улыбнулась Ава.
– Об этом я и говорю.
– А Молли поедет со мной? – с надеждой спросила она. – Если я перееду?
Отец с трудом сглотнул: конечно, нелегко выбирать между двумя дамами сердца.
– Мне будет намного проще, если она поселится у человека, который любит ее не меньше, чем я.
– И почему мне все кажется, что вы не меня простите об услуге, а сами мне ее оказываете? – заметила Ава.
– Пф-ф! – папа отмахнулся. – Так просто было предначертано!
Небо затянули пушистые белые облака. Солнце спряталось за ними, и на улице стало прохладнее – всего каких-то восемьдесят градусов[15]. Море сегодня было глубокого сине-зеленого цвета, как глаза Донована.
Чуть раньше он принес нам сладости из пекарни. Заходили и другие знакомые: Беттина и Сиенна, Джолли, Грейси и Джунипер, Роуз и Титус. Все обнимали Аву, обещали помощь и дарили подарки для малыша: одежду, игрушки, колыбельку.
Не заглянул к нам только Сэм. Каждый раз, когда на двери звякал колокольчик, Ава с надеждой оборачивалась, а потом разочарованно сникала.
– Теперь скажи, что тебе принести, – уточнил отец. – Попить? Перекусить?
– Вообще-то мне бы сейчас хотелось поговорить с Мэгги.
– Что ж, это очень просто! – Он встал и обернулся, явно прекрасно зная, что я была рядом и слышала весь разговор. – Дамы, оставляю вас наедине! Пойду поиграю с мальчиками. Давненько эти старые кости не знали серфа… Умираю от нетерпения!
– Будь осторожен! – машинально сказала я.
Папа улыбнулся; вокруг глаз залегли морщинки.
– Я всегда осторожен, Мэгги-сорока. Всегда!
Отец пошел к себе переодеться, а я села на его место.
– Как твоя голова?
– Терпимо, – ответила Ава. – А твоя?
– Как ни странно, с тех пор как мы с Донованом посидели на пирсе, она не болит. У меня уже несколько лет не было такого низкого давления! Вероятно, все дело было в сильном стрессе. Я так и не поблагодарила тебя…
– Пожалуйста, не надо! Я не должна была вмешиваться.
– Ава, если бы ты не вмешалась, у меня бы голова лопнула. Ты правда хотела бы, чтобы это осталось на твоей совести?
– Ну, если так посмотреть… – засмеялась она.
Я взяла ее за руку. Молли подняла голову, злобно глянула на меня, но драться или шипеть не стала.
– Спасибо!
Ава смотрела на меня как на самого близкого друга. Вдруг ее глаза потемнели.
– Мне еще кое-что нужно с тобой обсудить.
Я тут же забеспокоилась:
– С тобой все в порядке? Нормально себя чувствуешь?
Она высвободила руку и потянулась к телефону.
– Физически да. Скоро буду и эмоционально. Все просто невероятно ко мне отнеслись! Никогда не думала, что найду тут семью.
– Мы и есть твоя семья.
И снова в глазах ее мелькнула темная тень.
– По духу да, но малыш… Мне кажется, у него здесь, в Дрифтвуде, в самом деле есть родственники. Биологические.
– О чем ты? – не поняла я.
Она посмотрела на море.
– В обморок я вчера упала, потому что в кафе вошел призрак.
– Призрак? Настоящий призрак? Не Кармелла?
– Нет, не Кармелла, и выглядел он вполне реально. Это был Ноа.
– Ноа? – Я выпрямилась.
Он рассказал мне, что вчера, когда зашел в кофейню, Ава побледнела и затряслась, но я не думала, что это связано с ним.
– Стоило ему войти, как у меня все закружилось перед глазами. Он же как две капли воды… Подожди… – Ава отыскала в телефоне фото и развернула его ко мне. – Узнаешь?
Стоило мне взглянуть на снимок, как сердце заколотилось в груди. Широкая улыбка, кудри, голубые глаза… Я бы всегда его узнала! Тем более что мой сын был похож на него как две капли воды.
– Тео Брайант, – выдохнула я.
– Я видела Ноа только на старых фото и на той, где он в кепке, – продолжала Ава. – Но когда он вошел в кафе с этими своими встрепанными кудрями, я сразу же поняла… – Она посмотрела на снимок в телефоне. – Я знала его как Александра. Но его полное имя, как тебе, наверное, известно, было Теодосиус Александр Брайант. Как-то он обмолвился, что лет с двадцати стал представляться Александром, и я не особо удивилась, зная, как он любил открывать в себе что-то новое.
Сердце колотилось в груди.
– Так Тео – это Александр? – Я охнула, кое-что осознав. – Выходит, твой ребенок…
Она внимательно посмотрела на меня своими большими зелеными глазами.
– Брат или сестра Ноа. Единокровный.
Я не успевала осмыслить новую информацию. Значит, Тео – это Алекс. И он погиб. Я обернулась и взглянула на скользящего по волне на серфе Ноа. Он никогда не горел желанием встретиться с отцом, но мне нравилось думать, что у него есть такая возможность. Теперь же шанса уже не будет… Глаза наполнились слезами.
Ава рассказала мне, что письмо ей отправила Эстрель, и теперь я поняла, почему она это сделала.
– Неудивительно, что Эстрель прислала тебе письмо. Должно быть, все эти годы она следила за Тео из-за Ноа. Пусть Тео она и не жаловала, зато Ноа всегда любила. И хотела, чтобы он познакомился с братом или сестрой. – Я взглянула на Аву. – А еще, думаю, она знала, что полюбит тебя.
Эстрель, слабо улыбнувшись, кивнула.
– Все равно не понимаю, откуда ей все известно… Если даже я не догадывалась, что беременна, как она могла понять?
– Не представляю. Но знаю, что у нее доброе сердце. Она наверняка хотела, чтобы мы все были вместе, как одна большая странная семья.
Ава улыбнулась так, как я больше всего любила.
– Самая странная семья в мире!
Вечером я сидела в шезлонге на заднем крыльце, смотрела на звезды и слушала море. Позади был длинный день, полный открытий и сюрпризов, друзей и родственников.