зыв. Но поскольку мы все равно его не знали, домар просто ляпнул первое, что пришло ему на ум.
Разумеется, не угадал. Услыхав эту ахинею, враги разразились злорадными воплями, но прежде чем броситься к нам, разделились на две группы. Они уже сориентировались, где идет главная битва, видели, что нас совсем немного, и решили, что для нашего уничтожения хватит и половины отряда. Но даже такое количество противников было для нас перебором. О люке пришлось забыть. За столь короткое время мы поднимем крышку, но скрыться под землю нам уже не дадут.
– Отходим к тем баракам! – распорядился Сандаварг, указав левой рукой на мелкие постройки позади нас, а правой раскручивая кистень. Мы с Гуго вновь подхватили Владычицу под руки и припустили в нужном направлении так быстро, как только могли. Домар и Убби с оружием наготове бежали позади, прикрывая нам спины и не спуская глаз с приближающегося врага.
– В щель! – рявкнул Сандаварг, имея в виду узкий промежуток между домиками. Они были построены впритык к отвесному склону скалы, и обойти нас сзади враги не могли. С флангов – тоже. Стены бараков были каменными, и проломить их являлось непросто. Захватчики могли атаковать нас только в лоб и только по два-три человека.
Мы загоняли себя в ловушку, но оставаться на открытой местности было для нас куда опаснее. Даже наши северяне, воюя спина к спине, вряд ли выстояли бы против пятнадцатью равных им по силе воинов. Про нас с Владычицей и говорить нечего. Мы и глазом моргнуть не успеем, как наши головы полетят с плеч, отсеченные вражьими клинками.
Расшвыряв пинками валявшийся между бараками мелкий хлам, мы втолкнули туда нашу подопечную, а затем шмыгнули сами. Сандаварг и Тунгахоп встали на входе плечом к плечу. Свободолюбивому брату Ярнклоту было здесь тесновато, и Убби укоротил ему цепь. В другой руке у Сандаварга был зажат нож-тесак, которым он собирался отражать удары вместо брата Ярнскида – не равноценная замена, но за неимением другой сгодится и такая.
– Доставайте «Мадам де Бум»! – приказал я Сенатору и, получив ружье, взобрался на оказавшуюся рядом бочку. Чтобы стрелять поверх голов товарищей, не зацепив их картечью, мне следовало встать повыше. – Приготовьтесь – будете перезаряжать!.. А вы, госпожа, – обратился я к Владычице, – поберегите уши! Сейчас громыхнет!
Присевшая на сломанный ящик королева Юга заткнула уши дрожащими руками и посмотрела на меня затравленным взглядом. Так, словно мы не спасали ее из лап мерзавцев, а тоже принадлежали к их числу. Да уж, веселенькая у нее выдалась в последнее время жизнь! И все пошло наперекосяк так некстати – тогда, когда Владычице вздумалось забеременеть. А она-то хотела всего-навсего разрушить с помощью Дарио Новое Жерло и оттянуть грозящее ее озерам скорое обмеление. И что в итоге? Привычный мир летит под откос, а бывшая его повелительница низведена до бесправной рабыни. Такой, какие прежде трудились в поте лица на саму королеву Юга.
Дабы сбить с противника спесь и не дать ему смять нашу оборону, я дождался, когда он приблизится и выстрелил дуплетом в бегущих первыми головорезов. После чего бросил Сенатору разряженную «Мадам де Бум» и сразу же шарахнул из обеих стволов второго ружья по следующим ублюдкам, что тоже спешили навстречу своей гибели.
Возможно, не все сорок восемь картечин – именно столько их содержалось в четырех ружейных патронах – угодили в цели. Но оставшиеся справились со своей задачей превосходно. Два первых сдвоенных выстрела уложили наповал троих и ранили еще нескольких противников. Причем двое из них уже не смогли продолжать бой и остались лежать, корчась, на земле. Пять упавших тел и впившиеся в плоть картечины притормозили остальных. Но враг был слишком возбужден, чтобы остановиться, – естественное поведение для идущего в атаку северянина. Перескочив через убитых и раненых, их товарищи столкнулись лицом к лицу с Тунгахопом и Убби. А те хоть и были защищены с флангов, но не имели пространства для маневров, и им пришлось попотеть, чтобы защититься от вражеских клинков.
Случилось то, чего мы всячески старались избежать, – лобовая стычка с неприятелем. Это были не подручные Виллравена, а, наоборот, его враги, но легче нам от этого не становилось. Правило «Враг моего врага – мой друг» здесь не работало. Эти «друзья» напали на нас с таким же остервенением, как и на хозяев форта. Хотя откуда им знать, кто мы на самом деле такие. Они ведь не в курсе, что за женщина присутствует среди нас, и вряд ли даруют ей пощаду, если мы ее не защитим.
Впрочем, пока мы с этим справлялись. Наши краснокожие телохранители отражали удар за ударом и сломали пару копий, какими хотел пронзить их противник. Но первым, до кого он едва не дотянулся, оказался я. Палить в него с бочки, когда он сошелся с Тунгахопом и Сандаваргом в ближнем бою, стало небезопасно, и я решил переместиться за спины товарищей. За тем, чтобы просунуть ружье между ними и шарахнуть по врагам в упор. Но едва я соскочил с бочки, как у меня над головой пронесся томагавк. Не найдя цель, он ударился в стену барака, отскочил от нее и зарылся в грязь неподалеку от Владычицы. Но она, кажется, этого даже не заметила. Зато я едва не лишился дара речи. И если бы не новый прилив адреналина, что я при этом получил, боюсь, смерть настигла бы меня со второй попытки. Какую я, к счастью, все-таки успел предотвратить.
Швырнувший в меня топорик ублюдок тоже стоял за спинами своих соратников. И не просто стоял, а уже выхватил из поясного чехла новый томагавк. И дважды этот ловкач вряд ли промахнется. Осознавая, чем рискую, я все же исполнился храбрости и, выхватив у Сенатора перезаряженные ружья, выскочил между удерживающих оборону товарищей, направил «Мадам де Бум» прямо в лицо метателю топоров и нажал на кнопку электроспуска.
Голова ублюдка лопнула, словно гнилой помидор, а сам он отлетел назад и шлепнулся наземь среди уже подстреленных мной жертв. Однако в момент выстрела моя рука дрогнула, и потому, помимо головы метателя, также в кровавую кашу превратилась половина лица северянина, что бился с Тунгахопом. Моя нечаянная жертва – я ведь в нее даже не целился! – нанесла по инерции еще один удар мечом (он снова был отбит) и повалилась набок, не дожидаясь, когда ей на голову опустится секира домара.
Эта же секира придержала решивших поквитаться со мной товарищей обезглавленного любителя томагавков. Сразу трое головорезов ринулись на меня с яростными воплями и еще раз доказали, что боевое неистовство северян может быть не только их силой, но и слабостью. Враг, что хотел снести мне голову кривой широкой саблей, сам в итоге лишился головы, когда топор Тунгахопа быстро нашел себе новую цель. Двое других мстителей нарвались на дуплет второй «Мадам де Бум», которую я сжимал в левой руке. Ослепленные ненавистью, они как будто даже не замечали мое грозное оружие. Впрочем, как говорится, туда дуракам и дорога. Выпущенный практически в упор, удвоенный заряд картечи разворотил животы у обоих нападавших, не оставив им шансов на выживание. Но один из них все же успел в последний момент выбросить руку вперед и ткнуть меня в левое плечо остроконечным навершием своего моргенштерна.
Кажется, он не достал до кости, но боль все равно ослепила меня. Я отшатнулся назад, снова прячась за спины северян. Хорошо, что я не выронил ружья и передал их де Бодье до того, как моя левая рука онемела и повисла плетью.
– Как ты, Проныра? Жив? – осведомился Убби, отгоняя кистенем очередного ублюдка, что уже успел понять, как брат Ярнклот обходится с замешкавшимися врагами.
– Ж-жив! – откликнулся я дрожащим голосом. Рана кровоточила и болела зверски. Но рассудок мой вроде бы не помутился, и я еще мог отстреливаться здоровой рукой.
– Тогда запускай леталку! – приказал Сандаварг. – Да поживее, загрызи тебя пес!
И, увернувшись от нацеленного ему в шею меча, ловко перешиб кистенем колено еще одного нападавшего. Однако и Убби с напарником успели пропустить по нескольку касательных ударов. Вот только было уже невозможно определить, где на их разгоряченных телах своя кровь, а где чужая.
Чем нам могли сейчас помочь катапульты «Торментора», я понятия не имел. Но раз Убби сказал: «Запускай!», значит, нечего раздумывать. Выхватив из-за пояса светящуюся ракету – одну из тех, что мы приобрели на ярмарке в Аркис-Жанейро, – я поднял ее над головой и велел де Бодье дернуть за торчащий из петардного футляра шнур; сам я сделать этого не мог, поскольку левая рука у меня была парализована болью. Больше всего я опасался, что пороховой заряд в ракете отсырел и она не сработает, но мои опасения были напрасны. Рукотворная звезда, искрящаяся и яркая, с шипением взмыла в ночное небо и была видна, наверное, на огромном расстоянии. Такую Ласло Габор точно не проморгает… если, конечно, он не рванул на попятную и вышел на позицию. Или того хуже – столкнулся с армией совета Кланов и снова угодил в плен.
Не рванул и не угодил. Правда, убедились мы в этом не сразу, а через пару минут после того, как погасла ракета.
Врагов у нас заметно поубавилось, а те, что еще не теряли надежду пустить нам кровь, теперь не лезли на рожон. И это было, скорее, уже моей заслугой. Что ни говори, а огнестрельное оружие – великая сила! Когда заурядный, не наделенный воинскими талантами человек вроде меня в мгновение ока расправляется с двумя-тремя матерыми воинами, тут волей-неволей растеряешь боевой дух и начнешь осторожничать.
Потрепанные враги стали больше маневрировать, делая резкие выпады и сразу отскакивая. Нас обзывали нечестивыми, грязными трусами, хотя то, что Убби и Тунгахоп бились вдвоем против пятнадцати, говорило совсем об обратном. Впрочем, это была всего лишь провокация, на которую наши защитники не поддались. Другого метателя томагавков среди противников не нашлось, и теперь они суматошно гадали, как выгнать нас из нашей дыры с наименьшими потерями.
Трудно было определить, как обстоят дела возле столовой и чья сторона там берет верх. Походило на то, что сражение растеклось по всему лагерю. В дрожащих отблесках факелов я заметил, как несколько северян отчаянно рубятся на лестнице, что ведет в хижину Виллравена. Тени дерущихся мелькали уже гораздо ближе к нам, и звон их оружия слышался отчетливее. Возможно, что близ входа в канализацию также кипит драка, и теперь понятно, почему Сандаварг вспомнил о катапультах «Торментора». Они создадут во вражеских рядах сумятицу, которой мы постараемся воспользоваться и прорваться либо к люку, либо, в крайнем случае, к воротам.