Что ж, он надеялся на это.
Видимо, одной надежды мало. И теперь это на его совести.
Хорошо, что совесть моя и не к таким грузам привычная, – угрюмо размышлял Шейн, глядя на спящую рядом женщину.
Сегодня ему не пришлось ложиться на кушетку.
Он лег бы там, если бы Роза захотела. Но она пожелала, чтобы он остался и спал рядом с ней.
Он остался. Но не уснул.
Шейн лежал и думал. Переживал.
Он хотел секса. И получил желаемое.
И даже больше.
Неизмеримо больше. Роза Гамильтон подарила ему бескорыстную любовь. Свою девственность. Сердце и душу.
Шейн знал это. Видел в ее глазах, чувствовал в ее прикосновениях. Понимал, что происходит, и был не в силах это остановить. Не хотел останавливать. Хотел только ее.
И он попытался отдать ей в ответ все, что мог.
Не так уж много. Недостаточно.
Что бы он ни делал, этого не хватит, чтобы отблагодарить ее.
Возможно, она не расскажет папе о похищении. Возможно, Шейн останется безнаказанным. Возможно, никто никогда не узнает о случившемся за исключением их двоих.
И возможно, если бы он не занялся с ней любовью, то смог бы со временем забыть ее.
А теперь уже нет.
Теперь с ним навсегда будут воспоминания о самой нежной, самой прекрасной близости. Теперь ему придется жить дальше, зная, что лучшее осталось в прошлом. Теперь ему до самой могилы суждено нести в сердце образ улыбающейся Розы Гамильтон.
Судья назвал бы это достойной карой.
Их разбудил солнечный свет, капель и шаги Таггарта Джонса на лестнице перед дверью.
– Шейн? Ты здесь? Эй!
Роза широко раскрыла глаза.
– Кто это?
Шейн, ругаясь на чем свет стоит, скатился с кровати и схватил джинсы.
– Таггарт. Хозяин хижины. Небось проверял свое стадо и наткнулся на грузовик. Я здесь, – крикнул он в ответ. – Придержи коней!
Он бросил Розе рубашку, которую та стянула в процессе занятий любовью, торопливо надел джинсы и помчался к двери.
– Увидел твой грузовик в кювете, когда проезжал мимо, – сообщил Таггарт, когда Шейн открыл дверь. – Ты в порядке?
– Все путем. – Шейн застегнул молнию на джинсах, но забыл про пуговицу. – Просто… только что проснулся. Пытался выкопать машину пару раз. Не вышло. Устал очень.
– Понимаю. Но какого черта тебе тут понадобилось?
– Проезжал мимо.
– В пургу?
Шейн пожал плечами.
– А ты никогда не делал глупостей в жизни?
– Пару раз, – ответил Таггарт. Он нахмурился, услышав, как в комнате скрипнула кровать. – Здесь еще кто-то есть? – Внезапно до него дошло. Он взглянул на Шейна с усмешкой.
Тот нахмурился.
– Не твое дело.
Таггарт криво ухмыльнулся.
– Если только она здесь по доброй воле.
Шейн почувствовал, что краснеет, но все же ухитрился сохранить невозмутимый вид.
– Думаешь, я кого-то похитил?
Таггарт рассмеялся.
– Кто тебя знает. – Он с любопытством взглянул на дверь спальни. Роза не показывалась.
– Таинственная незнакомка?
– Вот именно.
Таггарт помолчал секунду, а затем кивнул.
– Это мне и нравится в тебе, Николс. Твоя крутизна. – Он издал звук, подозрительно похожий на кудахтанье.
Шейн стиснул зубы, его руки сжались в кулаки.
Таггарт с хохотом похлопал Шейна по плечу и повернулся к выходу.
– Идем. Бери свою куртку. У меня сотовый телефон в седельной сумке. Я звякну Джеду, чтобы он нас встретил. Мы вытащим грузовик, и ты сможешь уехать, когда тебе вздумается.
Шейн с подозрением смотрел ему вслед.
Таггарт остановился на лестнице и оглянулся.
– Я знаю, что такое любопытство местных жителей. На себе испытал. Так что не буду и спрашивать.
Вот так все закончилось.
Таггарт позвонил Джеду МакКоллу. А пока Джед добирался сюда со снегоочистителем и лебедкой, Шейн с Таггартом доехали верхом на лошади Таггарта до грузовика.
Через каких-то два часа Джед расчистил от снега всю дорогу от хижины до шоссе. Затем они втроем вытащили грузовик Шейна из кювета.
– Спасибо, – сказал Шейн Джеду. Он взглянул на приятеля своего брата, опасаясь, что Джед спросит, что и с кем он делал в хижине.
Зря волновался.
– Не за что, – ответил Джед. Это были единственные слова, которые он произнес за работой. Затем, уже усаживаясь в свою машину, он снова взглянул на Шейна. – В следующий раз будь осторожнее, – посоветовал он. Отъезжая, он издал странный звук, определенно похожий на кудахтанье.
– Ты ничего не слышал? – с усмешкой спросил Таггарт.
Шейн сжал кулаки.
– Ничего.
Таггарт влез на лошадь, коснулся рукой полей своей шляпы и подмигнул Шейну.
– Я тоже.
Роза вышла на крыльцо, когда Шейн подъехал к дому по только что расчищенной дороге.
– Это было нетрудно? – спросила она.
– Ага. – Шейн вылез из кабины и подошел к девушке. Ему хотелось, чтобы все оказалось значительно трудней, чтобы снег повалил снова, чтобы можно было и дальше вести эту нереальную жизнь, которую они себе придумали.
Он пытался смотреть ей в глаза, но у него не получалось задерживать взгляд на ее лице дольше чем на секунду. Он не знал, как смотреть на нее теперь, когда они вернулись в настоящий мир. Все изменилось.
– И твой друг расчистил дорогу до самого шоссе?
– Да.
– Какой молодец.
Шейн украдкой взглянул на нее, пытаясь понять, не испытывает ли она такое же смятение.
Конечно, нет, – сказал он себе. Она отдала ему свою любовь, ничего не прося взамен. Потому что она реалистка.
Чего ей ждать от такого парня, как он?
– Пойду отключу отопление, – резко сказал Шейн. – Собирай вещи, и можем отправляться.
– Уже собрала, – ответила Роза.
Значит, она стремится уехать побыстрее.
Он не вправе винить ее за это. У нее своя жизнь. А он был проходным эпизодом.
Шейн хотел бы стать другим человеком, имеющим то, что ценят женщины в мужчинах – выдержку, здравый смысл, будущее.
Хоть что-нибудь из этого.
Но он не такой.
И они оба это знают.
Весь путь до города прошел в полном молчании. Они сидели рядом, но не прикасались друг к другу. Людям, которые не могли насытится друг другом всего лишь несколько часов назад, теперь не о чем было говорить.
Так продолжалось до тех пор, пока Шейн не подъехал к Розиному дому. Они оба вылезли из грузовика, все еще не решаясь взглянуть друг на друга.
Роза улыбнулась. Эта была грустная улыбка. Полная боли.
Шейн прижал кончик пальца к ее губам.
– Не надо.
А затем, просто потому что он был человеком настроения, Шейн в последний раз дал себе волю.
Он преодолел разделяющее их пространство и положил руку Розе на плечо, привлекая ее в свои объятия. Затем, бережно, нежно, он коснулся ее губ своими.
Ее губы были теплыми, мягкими, покладистыми. Они слегка приоткрылись, предлагая ему нечто большее. И он хотел большего.
Но знал, что не имеет на это права.
Не здесь. Не сейчас. Не в настоящем мире.
Шейн прикрыл глаза, наслаждаясь мгновением. Он знал, что будет помнить этот миг даже дольше, чем близость с Розой, потому что это его последнее прикосновение к ней.
Он сделал шаг назад, улыбнулся через силу. И погладил ладонью ее щеку.
– Прощай, Роза Гамильтон.
Затем он повернулся и быстро ушел. Он забрался в грузовик, завел двигатель и уехал, глядя прямо перед собой.
Ничто на свете не заставило бы его обернуться.
Восьмая глава
Он уехал.
Минуту назад он был здесь, сжимал ее в объятиях, а теперь… уже нет.
Он уехал.
Минуту назад он был здесь, целовал ее, вселяя в ее душу мечты и надежды.
А теперь… уже нет.
Конечно, нет, – твердо сказала себе Роза. Она и не ждала, что это продлится вечно.
Но, Боже, как же ей хотелось!
И все-таки он уехал.
Роза стояла неподвижно, смотрела вслед… все еще надеясь… пока его грузовик не свернул за угол.
Он уехал.
Она осталась одна. И тогда, только тогда она повернулась и начала медленно взбираться по лестнице – назад к реальной жизни.
Ее кот сходил с ума. Цветы нуждались в поливке. Газеты были свалены в кучу у двери. Лампочка автоответчика мигала, не переставая.
Роза попросила у кота прощения и подсыпала корма в его миску. Она полила цветы и тоже извинилась перед ними. Собрала газеты и отправила их прямиком в мусорное ведро. Отключила автоответчик, не выслушав ни слова. Телефон тут же начал звонить. Она не обратила внимания.
Она вернулась в настоящий мир, мир, в котором жила все свои двадцать пять лет, даже не задумываясь об этом.
Теперь задумалась.
Она хотела вновь оказаться с Шейном в хижине.
Ничего, переживешь, – сказала она себе резко. – Ты знала, что это скоро кончится.
И, естественно, это чистая правда.
Но знать что-то и примириться с этим – вовсе не одно и то же, как она сама говорила Шейну накануне, рассказывая ему о маминой смерти.
Роза знала, что ее мать умирает. Она знала, что несколько дней, проведенные в хижине, закончатся. В обоих случаях ей пришлось столкнуться с жестокой реальностью.
И этот опыт чему-нибудь тебя научил? – спросила Роза.
Нет.
Не слишком умно, правда?
Не слишком.
Телефон умолк. Роза скинула ботинки и плюхнулась на постель. Ее кровать должна была казаться мягкой, уютной, привычной. Но казалась чужой.
Мягко и уютно ей было в хижине, в объятиях Шейна Николса.
– Я совсем свихнулась, – громко объявила Роза.
Нет, – поправила она себя. – Просто пережила потрясение.
Ее ведь похитили, верно?
Ее увезли против воли, продержали трое суток в горной хижине, целовали, как никогда в жизни, любили до умопомрачения, а затем вернули назад к разъяренному коту и автоответчику, полному гневных сообщений от отца.
– Это сведет с ума кого угодно. – Роза перевернулась на спину, прижав к груди подушку и стиснув ее изо всех сил. – Кого угодно, – повторила она, словно это могло ее убедить.