Мы снова едем в южную часть Манхэттена. Кто знает, как далеко нам удастся заехать. Может быть, мы доедем поездом метро до конечной, пересядем на автобус и на нем доберемся до какой-нибудь еще более дальней остановки. А может быть, вообще очутимся в другом штате, скажем в Нью-Джерси.
Вот и поезд, двери открываются, мы запрыгиваем в него с платформы и находим пустую скамейку в углу.
– Давай сыграем в игру, – говорит Руфус.
– Только не в «Гладиатора».
Руфус мотает головой.
– Нет. Это игра под названием «Попутчик», мы играли в нее с Оливией. Нужно придумывать истории о соседе-пассажире, кто он такой и куда едет. – Он пододвигается ближе и прижимается ко мне, после чего незаметно указывает на женщину в голубой униформе медсестры под курткой и с пакетом в руках. – Она едет домой поспать пару часов, а потом врубить погромче какую-нибудь попсу и начать готовиться к первому выходному за девять дней. Она еще не знает, что ее любимый бар закрыли на ремонт.
– Фигово, – говорю я. Руфус поворачивается ко мне и жестом меня подгоняет, мол, продолжай, твоя очередь. – Ой. Тогда она вернется домой и на каком-нибудь кабельном канале наткнется на свой любимый фильм, а во время рекламы будет отвечать на электронные письма от друзей. – Он улыбается. – Что?
– Вообще-то все начиналось довольно авантюрно.
– Вообще-то она легла спать.
– Чтобы запастись энергией и тусить всю ночь!
– Я подумал, ей захочется узнать, как там ее друзья. Наверное, она не успевает отвечать на эсэмэски и телефонные звонки, потому что обычно слишком занята, спасая жизни и принимая роды. Поверь мне, это ей тоже нужно. – Я киваю в сторону девушки с огромными, как кулаки, наушниками, крашеной платиновой блондинки. Она рисует что-то разноцветное голубым стилусом на экране планшета. – Она получила планшет на день рождения неделю назад и на самом деле изначально хотела играть на нем в игры и болтать с друзьями по видеосвязи, но потом обнаружила приложение для дизайнеров и стала от скуки с ним экспериментировать. А теперь на него подсела.
– Мне нравится, – говорит Руфус. Поезд останавливается, и девушка принимается засовывать все свои пожитки в яркую сумку-шопер. Она выбегает из вагона ровно за мгновение до того, как закрывается дверь, точно в каком-нибудь экшене. – А сейчас она пойдет домой, где опоздает на видеочат с друзьями, потому что слишком увлечена своим новым рисунком.
Мы продолжаем играть в «Попутчика». Руфус указывает на девушку с чемоданом. Ему кажется, что она сбежала из дома, но я его поправляю: на самом деле она как раз возвращается домой после серьезной ссоры с сестрой, чтобы наладить с ней отношения. Ну, то есть любому человеку с глазами понятно, что именно так все и есть. Еще один пассажир, мокрый насквозь мужчина, не смог починить машину и был вынужден оставить на обочине свой пикап – нет, погоди, свой «мерседес», поправляет меня Руфус, потому что поездка на метро для такого богача – дело весьма унизительное. Несколько студентов Нью-Йоркского университета запрыгивают в вагон с зонтами в руках – наверное, сегодня началась ориентационная неделя. У них впереди вся жизнь, и мы в скоростном режиме предсказываем, кем они станут в будущем: вот судья по семейным делам, в роду у которой сплошь художники; вот комик, которая будет выступать в Лос-Анджелесе, где все полюбят ее шутки про пробки на дорогах; вот импресарио, которая в первые несколько лет не будет особенно успешна, но все-таки дождется своего звездного часа; вот сценарист детского ТВ-шоу о монстрах-спортсменах; вот инструктор по скайдайвингу, и это забавно, потому что усы у него подкручены вверх, так что при каждом прыжке они, наверное, улыбаются против ветра.
Интересно, если бы еще кто-нибудь в вагоне играл в «Попутчика», что бы они предсказали нам с Руфусом?
Руфус хлопает меня по плечу и, когда двери открываются, указывает на выход.
– Слушай, а это разве не та станция, на которой мы спонтанно купили абонементы в зал?
– М?
– Да, точно! Ты тогда хотел накачаться после того, как какой-то придурок толкнул тебя на концерте Bleachers, помнишь? – говорит Руфус, когда двери закрываются.
Я никогда не был на концерте Bleachers, но сразу понял правила игры.
– Ты перепутал, Руфус. Тот чувак толкнул меня на концерте группы Fun. А это станция, где мы с тобой набили тату.
– Точно. И татуировщик, Баркли…
– Бейкер, – исправляю я. – Помнишь? Татуировщик Бейкер, который бросил учебу в меде.
– Точня-ак. Мы застали его в хорошем настроении, и он предложил нам акцию «1+1». Я набил на предплечье велосипедную шину, – он хлопает себя по руке, – а ты?..
– А я – самца морского конька.
Руфус так растерян, что кажется, будто он сейчас попросит тайм-аут, чтобы понять, в одну и ту же игру мы играем или нет.
– Э-э… Напомни-ка мне, почему ты выбрал именно его?
– Мой папа очень любит самцов морских коньков. Он вырастил меня один, ты же помнишь? Поверить не могу, что ты забыл значение татуировки у меня на плече. Нет, на запястье. На запястье, точно. Так круче.
– Поверить не могу, что ты забыл, где у тебя татуировка.
Когда мы подъезжаем к следующей станции, Руфус перебрасывает нас в будущее:
– А вот здесь я обычно выхожу, когда иду на работу. По крайней мере, если я в офисе, а не где-нибудь на курорте, куда меня то и дело отправляют за репортажем. Самое удивительное, что я работаю в здании, которое спроектировал и построил ты.
– Да, Руфус, какое удивление!
Я опускаю взгляд на то место, где должна быть набита моя татуировка с морским коньком.
В будущем Руфус – тревел-блогер, а я архитектор. У нас есть татуировки, которые мы набили вместе. Мы ходим на такое количество концертов, что Руфус не может удержать их все в голове. Я почти жалею, что у нас так разыгралась фантазия, потому что поддельные воспоминания о нашей дружбе восхитительны. Только представьте, каково это: пережить то, чего с вами никогда не происходило.
– Мы должны оставить тут свой след, – говорю я и встаю.
– Идем мочиться на пожарные гидранты?
Я кладу на сиденье купленную вслепую книжку.
– Не знаю, кто ее найдет. Но разве не прикольно знать, что она точно кому-то достанется, если мы ее здесь оставим?
– Еще как. Это место настоящего счастливчика, – говорит Руфус и встает.
Поезд останавливается и открывает двери. Должно быть в жизни что-то еще кроме будущего, которое мы рисуем в своем воображении. Не могу я просто мечтать о будущем. Я должен рискнуть и создать его.
– Я очень хочу кое-что сделать, – говорю я.
– Выходим, – отвечает Руфус с улыбкой.
Мы покидаем вагон, проскочив в закрывающиеся двери и едва не столкнувшись с двумя девушками, и идем прочь из метро.
Зои Лэндон
14:57
Зои Лэндон позвонили из Отдела Смерти в 00:34, чтобы сообщить, что сегодня она умрет. Ей было одиноко, ведь она всего восемь дней назад переехала в Нью-Йорк и сегодня должна была начать учебу в Нью-Йоркском университете. Даже вещи свои еще не распаковала, не то что друзей не завела. Хорошо, что приложение «Последний друг» оказалось от нее всего в одном клике. Первое сообщение Зои написала парню по имени Матео, но он не ответил. Может, его уже нет. Может, он просто проигнорировал ее послание. А может, уже нашел Последнего друга.
Как это в конце концов сделала и сама Зои.
Зои и Габриэлла запрыгивают в вагон прямо перед тем, как закрываются двери, и в дверях сталкиваются с двумя парнями. Потом бегут к сиденью в уголке, но останавливаются, когда видят на нем предмет, обернутый в бумагу. Прямоугольный. Каждый раз, когда Зои заходит в метро, она видит повсюду объявления о том, что необходимо сообщать работникам метрополитена о подозрительных предметах. И вот она видит подозрительный предмет.
– Дело плохо, – говорит Зои. – Тебе лучше выйти на следующей остановке.
Габриэлла, которая ничего не боится, потому что сегодня предупреждения не получала, берет предмет в руки.
Зои вздрагивает.
– Это книжка, – говорит Габриэлла. – А! Так еще и книжка-сюрприз! – Она садится и рассматривает картинку с убегающим преступником. – Офигенный арт.
Зои присаживается рядом с ней. Рисунок кажется ей миленьким, да и только, но из уважения она не спорит с Габриэллой.
– Моя очередь делиться с тобой секретом, – говорит Габриэлла. – Если хочешь.
Зои сегодня рассказала Габриэлле все свои секреты до одного. Те, которые они с подружками детства клялись на мизинчике не раскрывать ни единой живой душе. Душераздирающие тайны, которые она всегда держала при себе, потому что говорить о них вслух было слишком тяжело. Вместе девушки смеялись и плакали, как будто всю жизнь были лучшими подругами.
– Я унесу твой секрет в могилу, – говорит Зои. Ей не смешно, Габриэлла тоже не смеется, а сжимает руку новой подруги, чтобы дать ей понять, что все будет хорошо. Обещание, не основанное ни на чем кроме интуиции. И к черту доказательства существования загробной жизни.
– Это не то чтобы большой секрет, но я Бэтмен… Бэтмен граффити-мира Манхэттена, – говорит Габриэлла.
– О, ты на секунду меня заинтриговала, Бэтмен… граффити-мира Манхэттена, – отвечает Зои.
– Моя специализация – граффити-реклама приложения «Последний друг». Где-то я оставляю рисунки маркерами, например на меню или на постерах в поездах, но граффити – моя настоящая любовь. В рисунках я делаю отсылки на каждого Последнего друга, с которым познакомилась. Везде, где могу. За последнюю неделю я изрисовала прикольными силуэтами из заставки приложения стены у «Макдональдса», возле двух больниц и у лавки с супом навынос. Надеюсь, приложением будет пользоваться больше народу. – Габриэлла стучит пальцами по обложке книги. Сначала Зои думала, что цветная каемка вокруг ее ногтей – это остатки неудачного маникюра, но теперь она знает правду. – Короче. Я люблю рисовать и обязательно украшу твоим именем какой-нибудь почтовый ящик или типа того.