— Очередной мегазлодей с манией величия? — удивилась Злата. — Бог нам ничего про него не говорил.
— Откуда они берутся? — пожала плечами Яга. — Вроде бы новый мир, и тут пролезли! Как тараканы, ей-богу! Везде щели найдут!
Человек по-прежнему ходил между волками, периодически поглаживая их по загривкам и глядя на них повелительным взглядом. Яга постукивала пальцами по столу и оттого казалась еще более задумчивой, чем обычно. Злата молча смотрела, как волки окружили кучку людей и, оскалили пасти. Человек так и не дождался положительного ответа на поставленный вопрос и потому повернулся и отошел в сторону. Волки набросились на крестьян, но не убивали их, а только кусали: пройдет не больше суток, как многие из них сами станут волками и присоединятся к стае в качестве новобранцев. Не было нужды убивать всех, если можно было пополнить войско.
Яга отключила тарелку. Злата молча перевела взгляд с тарелочки на окно.
— Что будем делать? — Она посмотрела, как на ветку березы села птичка. Воробей, довольный собой и собственной жизнью, понятия не имел о том, что у сидящих в избушке людей настроение упало ниже нуля. Да и не было ему никакого дела до людских проблем.
— Есть деловое предложение: посмотрим на Бога, что он делает?
— Тоже идея! — очнулась Яга, заново включая тарелку. — Покажи мне Бога! — потребовала она.
Тарелка озарилась ярким сиянием и показала того, кого они хотели. После чего Яга сжала губы, нахмурилась и сказала золотой рыбке, скрестившей руки на груди:
— Вот что я думаю, подружка дней моих ненастных: мы с тобой сейчас бросим все дела и поедем туда. И на месте выясним, что к чему? Мне не нравится, что здесь происходит, и я решила, что нам, как судьям, давно пора наблюдать за происходящим не из комментаторской будки, а прямо на поле.
— Думаешь, они согласятся на такое?
— А куда они денутся? Игра вышла из-под контроля! Самое время вмешаться в происходящее. Возражения есть?
— Смеешься, что ли?
Избушка выпрямилась, погудела моторчиками — усилителями мощности и, плавно покачиваясь и слегка переваливаясь с боку на бок, зашагала по направлению к двадцать третьему царству. С каждым шагом ее скорость увеличивалась, и под конец она вышла на расчетную скорость триста сорок километров в час. Попадись на дороге какая-нибудь телега или карета, она бы с легкостью перепрыгнула через нее. Пассажиры избушки ничего не почувствовали бы из-за контролируемой компьютером амортизации, но извозчики или сами лошади этого просто не перенесли бы. Не каждый день видишь, как знаменитая избушка на курьих ножках бежит по дороге и перепрыгивает через попутный и встречный транспорт на приличной высоте в три-четыре метра.
Самое веселое в таких ситуациях заключалось в том, что никто не пытался свернуть с дороги, загипнотизированный быстротой приближения избушки. Подобные скорости были для средневековья немыслимыми, и потому ни у кого не хватало смелости отойти в сторонку. Они смотрели на бегущий к ним домик и боялись пошевелиться лишний раз. И, если бы не предусмотренная Кащеем усиленная прыгучесть избушки, аварий на дорогах было бы не счесть.
В такие моменты Яга соглашалась с тем, что от компьютеров бывает польза: она без большой любви относилась к механическим и кибернетическим мозгам, помня о том, что сама была создана в лаборатории с нормальными мозгами и ничем не отличалась от других людей, разве что неожиданным бессмертием. Но всем известно, что самый первый экземпляр, по обычаю, оказывается и самым надежным. Штучная работа: повышенное внимание, не то что конвейерное производство. И потому всё то, что было создано человеком на более слабом уровне, для нее так и осталось предварительной работой, черновиками для будущих задач, переходным этапом, следом за которым появится новая, куда более мощная модель искусственного разума. Киборги были для Яги почти на уровне, но им чего-то не доставало. И только недавно она узнала, что реальный мир, ее окружавший, на самом деле оказался миром с искусственной жизнью, умело созданной Кащеем. Настолько умело, что Яга догадалась об искусственности мира только тогда, когда Бог своим приказом стер его. Ирония судьбы: ждать появления высокоразвитых искусственных форм жизни и не видеть их, копошащихся под боком, летающих и бегаюших прямо под носом.
Избушка выбежала на дорогу. Яга уселась в специальное кресло, из-под стола вытянулся штурвал. Избушка сама могла бежать, куда надо, но когда дело касалось серьезного вмешательства посторонних сил в игру или требовалось повышенное внимание, Яга брала управление на себя.
Злата уселась на кресло второго пилота и через маленькую удлиненную тарелочку смотрела на дорогу и диктовала Яге появляющиеся на ней числа. Яга рулила влево-вправо, избушка, когда надо, высоко подпрыгивала и неслась сквозь преграды, как будто их и не существовало. На дороге оставались глубокие следы от курьих ножек.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Первым отреагировал вскочивший на ноги Кащей.
— Господа, бегом отсюда! Бегом в комнату, и запираем все окна-двери!
Волки дико завыли.
— Вот не повезло, так не повезло! — проворчал советник, поминая лихом укатившего без них кучера. Он мысленно дал клятву, что если выберется отсюда живым, то обязательно встретится с кучером и устроит ему показ кузькиной матери и экскурсию по местам, где раки зимуют. Доминик в этом смысле оказался проще: он поклялся предателя просто придушить.
Из пролома появился первый, еще плохо державшийся в воздухе коршун, и троица застыла как вкопанная: таких птиц они еще не видели. Волчья шерсть не успела полностью преобразоваться в перья, и появившийся перед ними коршун, казалось, был одет в теплую шубу.
— Осталось увидеть пернатого волка и можно уходить на покой! — пробормотал советник. Кащей запустил в коршуна с глазами волка табуретку, и того припечатало к стене, снизу раздался сердитый клекот. Троица бросилась бежать, заглядывая во все комнаты и отыскивая ту, где стояла приличная мебель вроде массивного дубового шкафа.
Со второго этажа донесся яростный клекот-вой, и превращающиеся в коршунов волки немедленно взлетали, не дожидаясь, пока шерсть полностью превратится в перья.
— Есть! — прокричал советник, стрелой влетая в комнату. Следом вбежал царевич. Оба, не сговариваясь, подскочили к шкафу и потащили его к окну. Ларриан временно позабыл о своих жалобах на царя, обожающего переставлять мебель, и о боли в пояснице. Шкаф был передвинут и поставлен так, как требовалось, в один момент. Разве что ножки, не желавшие передвигаться и задевающие за каждый выступ половых досок, не выдержали напора и сломались одна за другой.
Вбежавший последним Кащей увидел, как третий этаж заполонили многочисленные коршуны. Дверь захлопнулась перед самым клювом устремившегося к ним оборотня, тот врезался в дерево и упал.
— Славные птички! — выдохнул Кащей, вспоминая про существовавшую в одном из парамиров доисторическую живность.
…Первую экспедицию из трех человек атаковали двадцать птеродактилей разом, и обеим сторонам пришлось немало потрудиться, чтобы не достаться на обед противникам. Дело осложнялось тем, что помимо летающих форм плотоядной и вечно голодной жизни на шум прибежали мелкие и крупные завры, решившие оттяпать свою долю от будущего пирога.
Ситуация с коршуноволками была немного легче по количеству нагрянувших, но явно не хватало того оборудования, которое помогло справиться с динозаврами, когда еле ноги унесли и потенциальные жертвы, и потенциальные охотники.
Больше параллельные миры, в которых обитали динозавры, люди не посещали, а забрасывали туда хорошо вооруженные элитные отряды киборгов. Мясо динозавров оказалось слишком вкусным для того, чтобы о них забыли. Но хищные динозавры были жилистыми, и охотники в основном ловили травоядных представителей мира ящеров. Кащей не раз шутил, что охотники — это и есть тот самый астероид, который в свое время погубил всех динозавров на планете: каменная глыба уничтожила бы всех представителей животного мира, не разделяя его на пресмыкающихся и млекопитающих…
Кащей забаррикадировал вход вырванной из шкафа дверцей и для надежности забил ее толстыми гвоздями, а царевич в это время прислонился к шкафу. И вовремя, потому что бывшие волки уже вылетали через окна и кружили над домом, высматривая затаившихся врагов. Оборотни быстро выяснили, что кроме закрытой комнаты, им больше негде прятаться.
По приказу вожака два коршуна атаковали прислоненный к окну шкаф и, безжалостно тараня толстое дерево, упали на землю со сломанными клювами и свернутыми шеями. Стая ринулась следом, не жалея собственные жизни. И только вожак, превратившийся в огромнейшего коршуна, ровно парил над домом, не пытаясь пробить защиту загнанных в ловушку людей. Он ждал подкрепления, потому что услышал далекий звук горна.
К постоялому двору спешили войска графа, прознавшего о том, что здесь скрывался сбежавший вместе с сундуком историк Марк Аникс. Теперь вожак был спокоен: он знал, что граф не оставит его одного и в случае смерти собратьев по крылу и клыку заменит их новыми, еще более сильными и ловкими, чем те, которые сейчас погибают ради него.
Доминик поддерживал шкаф, поражаясь тому, с какой силой коршуны бьются о заднюю стенку. В двери они тоже пытались пробиться, но быстро поняли, что это им не по зубам.
Кащей приготовил микроарбалет на случай, если коршуны пробьют-таки дыру, намереваясь проделать дырку в тех, кто заберется в эту. От птичьих криков хотелось заткнуть уши. Казалось, к коршунам присоединилась огромная стая ворон, намеревающихся полакомиться тем, что останется от сражавшихся.
— А вечером, — меланхолично заметил Доминик, — они превратятся обратно в волков, и нам снова придется сидеть здесь до рассвета.
— Не думаю, что нам дадут шанс дожить до ночи, — ответил Кащей, — потому что они могут остаться на третьем этаже до вечера и превратятся в волков прямо на месте. И тогда нам придет большой каюк!
— Ужасающая перспектива! — вздохнул Ларриан. — Мы отправлялись на поиски невесты Доминику, а не на поиски нашей смерти. Как-то не вовремя она решила нас порадовать своим присутствием.