уга на части собак, чтобы отбежать метров на пять. — Да, поднял Бог шумиху на весь белый свет. Куда ни кинь, все за сундуком бегают!
— И вы тоже бегаете? — изумился профессор.
— Я — основной искатель! — гордо сказал Кащей. — У меня есть официальная лицензия. Это остальные втихаря за ним охотятся.
— Да? А кто же вы есть, досточтимый джентльмен с лицензией на поиски сундука?
— Я — Змейго Рыныч. В простонародье — Кащей.
— Серьезно?! — недоверчиво воскликнул профессор. — Покажите плащ! На нем должен быть череп.
— Есть! Золотой! — Кащей повернулся, насколько это позволяла ветка, и профессор разглядел край стилизованного черепа, весело подмигнувшего ему в ответ.
— Оу, — выдохнул профессор, — еще и подмигивает!
— Не обращайте внимания, — пояснил Кащей. — Обычно он так делает, когда я попадаю в окружение и кто-то целится мне в спину, но ради вас он сделал исключение.
— Но…
— Тот, кто в меня целится, думает, что у него стало плохо с глазами, если черепушка, в которую он целится (а многие целятся именно в нее, потому что так интереснее меня убить), начинает в ответ весело подмигивать и ухмыляться. А когда они стреляют, то понимают, что с ними и на самом деле не всё в порядке: это волшебный плащ, и черепушка проглатывает стрелы. Меня нельзя убить ударом в спину.
Кащей не стал говорить, что плащ напичкан четырехмерными камерами с двух сторон — профессор всё равно не поймет. На внешней стороне они были надежно закрыты материей. Стрелы, патроны, снаряды, пушечные ядра, как и многое другое, чем пытались убить Кащея, прорывали маскировочную ткань и улетали в четырехмерную кладовку, где взрывались или падали и хранились до тех пор, пока Кащей не возвращался с поля битвы и не вытряхивал накопившиеся боеприпасы в ближайшем пункте приема металлолома. — Значит, вы тоже враг графа, о котором говорил тот священник?
— Еще какой! А того священника вы больше не встретили?
— А когда?
— Тоже верно. Вы отдадите мне сундук?
— Отдам. Но вы всё равно его не откроете. Я пробовал — это невозможно! — Кащею показалось, что профессор всхлипнул от обиды. — Я пытался, я нашел самые крепкие точильные камни, но они истерлись раньше, чем одолели петли сундука! А петли как были целыми, так и остались. Я и так и эдак пытался, подходил со всех сторон! Даже кувалдой пытался разбить, всё без толку!
— Надо было открыть замок.
— Ха! Его дверти лет не могли открыть лучшие специалисты, а я вот так, с ходу, вставлю в него ключик и открою?! Не смешите меня!
— Именно так! — кивнул Кащей. — Время блокировки недавно закончилось.
Профессор непонимающе нахмурился.
— Какой блокировки? — переспросил он, надеясь получить полный и развернутый ответ. Простой сундук, и вдруг такие слова выплывают.
— Минутку, — перебил его Кащей, нажимая на кнопки. — Сейчас мы избавимся от лишнего шума и всё обсудим!
Голограммы гавкнули на манер собак, и те застыли большой кучей, обратив на них свои взоры. В следующий миг куча перестала существовать: собаки с яростным воем рванули за ускользнувшими врагами, а те, стремительно набирая скорость, побежали в сторону всадников.
Среди всадников поднялась паника: собак они еще не видели, но хорошо их слышали. И то, что их лай до сих пор был агрессивным, ясно давало понять, что враги живы, а собачки вошли во вкус настолько, что разорвут любого, кто окажется у них на пути.
Всадники выпустили горящие стрелы в землю, чтобы притормозить развоевавшихся питомцев — хозяевам ли не знать, как ведут себя четвероногие друзья, находясь в крайней степени ярости? И, не дожидаясь, пока собаки подбегут, пришпорили лошадей и рванули прочь.
Люциан что-то кричал, из-за лая было невозможно определить, что именно. Кащей догадывался, что он произносил вполне предсказуемые в таких случаях слова на тему: «Мы еще вернемся, и вам несдобровать!»
Теперь, когда появилось немного свободного времени, надо было срочно выяснить, где находится сундук, открыть его и сломать иголку. Бога рядом нет, графа тоже, и только коршуны летают над головой, пытаясь разглядеть беглецов среди листвы.
— Итак?
— Сундук у него! — Профессор показал на одного из своих друзей. Тот сидел на соседнем дереве и усиленно пытался взломать до боли знакомый сундук ножом. — Эй, ты что делаешь?
— Мое! Я всё слышал про замок! — прокричал в ответ тот. — Я двадцать лет мечтал его открыть! Он мой, я почти сделал это!
Перед глазами Кащея появился заяц, которого Бог положил в сундук. Знатная зверюга могла дать фору лучшим бегунам мира, догнать ее на своих двоих было нереально. Если этот умник сумеет взломать замок, поиски сундука плавно перерастут в погоню за зайцем по пересеченной местности. Учитывая то, что зайчатинкой любят полакомиться некоторые представители семейства собачьих, в частности волки и лисы, не исключено, что Создателем новой Вселенной станет прокусивший зайца и сломавший при укусе иголку серый волк.
Дивное будет зрелище… У ангелов при виде нового Создателя не только крылья опустятся, но еще и перья выпадут.
— Остановись, недоумок! — прокричал Кащей. — Там лежит заяц, и он очень быстро бегает!
— Ха-ха! — нервно хохотнул в ответ взломщик. — За двести лет, что он там безвылазно лежит, от него только рожки да ножки остались!
— Тогда это не заяц, а козел! — сказал с высоты своего положения царевич.
— Как его звать? — Кащей повернулся к Аниксу, который с раскрытым ртом уставился на недавнего хранителя сундука: тот обещал, что в его руках сундук будет в целости и сохранности. — Профессор, вы как маленький ребенок, честное слово! Обхитрили графа и расслабились. Тут и помимо него хитрецов хватает!
— Кого, козла? — не понял Анике.
— Ну, в какой-то мере можно и так сказать. — Кащей не стал спорить. — Как звать вот эту настырную личность?
Над деревьями кружили слышавшие разговоры коршуны. Спускаться они не торопились, помня о том, что побеждает не самый быстрый, а самый подготовленный, и что самые быстрые уже лежат хладными трупами, не принеся никакой пользы ни себе, ни другим. Да и густые кроны здорово мешали.
— Его зовут Аскольд, — ответил профессор, и сам же прокричал: — Аскольд! Какого черта ты там делаешь?
— А чем я хуже? — ответствовал Аскольд, вбивая нож в зазор крышки и пытаясь его провернуть. — Я тоже хочу много денег! «Заяц там лежит…» Знаем мы, что там за заяц!
Кащей спрыгнул с ветки и подбежал к дереву, где происходил взлом древнего сокровища. Столько всего пережить и потерять сундук и надежду на скорое окончание игры, находясь в двадцати шагах от финиша?!
— Не вздумай забраться! — забеспокоился Аскольд, увидев, что Кащей стоит около дерева и смотрит на него. Он перестал вбивать нож в зазор и попытался его выдернуть, чтобы напугать Кащея видом острого оружия. Но основательно вбитый нож накрепко застрял и не желал не только освобождаться, но и взламывать замок. — У меня оружие в руках!
— Я вижу твое оружие! — ехидно сказал Кащей. — Не крути его так сильно — в штопор свернешь!
— Я буду пинаться!
— А когда вернутся всадники с луками и стрелами?
Аскольд застыл.
— Я так и думал! — Кащей отошел от дерева на метр. — Отдай мне сундук, и будет тебе счастье.
— Не отдам! Всадники и тебя убьют! А? Не так, что ли?!
— Меня не убьют! Им некогда будет…
— И меня тоже!
Кащей не стал спорить. Бессмысленная болтовня играла на руку графу и его сподвижникам, и времени на мирные разговоры с каждой секундой становилось всё меньше и меньше. Аскольд возился с ножом, нещадно сгибая упругое лезвие, и, похоже, был серьезно настроен разгадать тайну сундука хотя бы перед смертью.
— Я могу открыть сундук! — Кащей выхватил из ножен меч-кладенец и разрубил дерево наискосок. Аскольд ахнул, когда толстый ствол по сильно наклонной поверхности среза резко съехал вниз и впился острым краем в землю. Дерево покачнулось и медленно повалилось набок.
В открывшееся среди крон деревьев окно влетели коршуны.
— Ты что наделал? — прокричал Аскольд, не зная, за что теперь хвататься. Одновременно пытаясь обхватить сундук и ствол дерева так, чтобы не слететь и ничего не потерять, он сильно наклонил нож. Тот, прижатый к сундуку, вырвался из руки, спружинил, вылетел из плена и, вращаясь, полетел вертикально вверх.
Пикировавший коршун целился на голову Кащея и потому преступно пропустил момент, когда на его пути оказалось острие несущегося в его сторону ножа. Он так ничего и не успел понять, — нож вошел в горло и вышел, окровавленный, с другой стороны.
Аскольд, одной рукой обхвативший ствол дерева, а второй прижавший к груди заветный сундук, оказался не готов к тому, что ему на макушку свалится убитая птица. Громко вскрикнув, он на мгновение выпустил и добычу, и ствол, и сундук упал на землю. Следом упал коршун, на него рухнул Аскольд, от столкновения потеряв сознание. Рядом рывками ложился прорывающийся сквозь ветки растущих рядом деревьев ствол. Кащей выпустил из рук меч и поймал сундук, тот засветился приятным зеленым светом и открылся у него в руках.
Из-под приподнявшейся крышки на Кащея глянули два черных сверкающих глаза. В следующий миг их обладатель — заяц-киборг — подпрыгнул, ударился о крышку, освободив себе дорогу, и выпрыгнул из сундука.
— Куда?! — Кащей отбросил ненужный теперь сундук и попытался схватить зайца еще в полете, но сжимавшаяся ладонь прошла в считаных миллиметрах над кончиками ушей хвостатого попрыгунчика. Тот кубарем покатился по земле.
Сверху раздался клекот коршунов. Заметив зайца, часть их поменяла направление полета и погналась за ним. А тот, увидев, что по его душу собралась большая стая птиц, окосел, выпучил глаза и со всей прыти ломанулся вперед, не разбирая дороги. За что и поплатился, врезавшись в дерево и отлетев назад на добрых два метра. Преследовавшие его коршуны не ожидали от зайца такого маневра и пролетели над ним, частично повторив его подвиг: повернувшие в его сторону головы тоже врезались в дерево и шлепнулись на землю.