Телдин не видел смерти существа, так как лязг стали о сталь, совсем рядом, привлек его внимание. Он сразу увидел, что некоторые из нападавших пытаются добраться до бака. Двое пытались подняться по трапу правого борта с главной палубы. Лион сдерживал их, и они еще не добрались до самого бака, но их мечи были достаточно хороши — даже на трапе, и пожилой тактик не мог справиться с ними. По трапу левого борта карабкались другие нападавшие, и Буббо неуклюже подбирался к ним. Телдин поднял короткий меч Генди и почувствовал, как напряглись сухожилия его предплечья.
Внезапно мимо уха Телдина просвистело копье и, дрожа, вонзилось в переднюю башню. Другое копье ударило Лиона в ребра, пронзив его худое тело. Тактик, молча, упал. Телдин дико огляделся в поисках новых нападавших.
Теперь атака пошла с совершенно нового направления. Кое-кому из команды смертоносного корабля удалось перебраться на выступ, который тянулся от правого борта корпуса «Зонда» — фактически, на металлическую конструкцию, образующую крышу офицерского салона. Телдин прикинул, что там было человек двенадцать, которых гнал вперед другой коричневый громила.
— Правый борт, вперед! — Телдин взревел во всю мощь своих легких. Он указал на новую опасность.
Первой отреагировала Сильвия. Она развернулась и снова прошипела слоги заклинания. Кусок дерева с металлическими скобами от разбитой баллисты поднялся с палубы и был с нечеловеческой силой брошен в новую группу нападавших. Несколько человек с криками упали, но остальные уже добрались до бака и теперь находились под частичным прикрытием носовой башни. Элфред и Сильвия поспешили к ним. Телдин двинулся вслед за своими друзьями.
В последний момент боковым зрением он заметил движение. Инстинктивно он пригнулся… и еще одно копье просвистело над его головой, отскочив от борта башни и исчезнув за поручнем. Когда Лиона убили, двое его противников, сопровождаемые горсткой других, добрались до бака, не встретив сопротивления. Телдин увидел, как один из них прыгнул к Эстриссу, размахнувшись мечом, чтобы разрубить голову пожирателя разума надвое. Он пытался крикнуть предупреждение своему другу — да, другу! — но понял, что уже слишком поздно.
Эстрисс не сделал ни одного движения, чтобы защитить себя. Существо просто повернулось к убийце безликими белыми глазами.
И вдруг нападавший выгнулся назад, будто его ударили прямо в лицо чудовищным ударом. Он закричал, схватившись за голову обеими руками. Его меч со звоном упал на палубу.
С извивистой скоростью, которую Телдин никогда раньше не видел у иллитида, Эстрисс рванулся вперед и бросился на корчащегося человека. Покрасневшие руки Эстрисса оторвали руки мужчины от его головы. Эстрисс низко наклонился, и его лицевые щупальца обхватили череп человека. Раб неоги снова дико закричал…
Тошнота и ужас нахлынули на Телдина, и он отвернулся, и это было как раз вовремя. Двое нападавших двигались в его сторону, держа оружие наготове. Телдин крепче сжал меч и принял оборонительную стойку, которую ему показал Элфред, и осторожно попятился. Двое его противников двинулись вперед, не менее неуверенно, и разделились, будто собираясь обойти его с флангов. Он заметил, что оба они были тощими, даже изможденными. Их глаза выглядели дикими, почти безумными. Один был примерно его роста, а другой значительно выше, но, ни один из них не мог весить столько, сколько он. Более крупный человек был обнажен до пояса, и Телдин мог легко видеть его ребра, видневшиеся под кожей. На его левой верхней части груди было какое-то обесцвеченное пятно. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это была какая-то татуировка, совершенно иноземная по своей символике.
Отвращение и жалость боролись в нем со страхом. Это, должно быть, был знак, идентифицирующий владельца раба.
Крякнув от напряжения, тот, кто был крупнее, рванулся вперед и ткнул острием меча прямо в горло Телдина.
Почти знакомое ощущение сосредоточенности накрыло разум Телдина, как успокаивающее одеяло. И снова его чувство времени изменилось. Быстрый выпад нападавшего раба стал настолько медленным, что стал почти летаргическим. У Телдина было достаточно времени, чтобы оценить атаку противника и рассудить, что удар можно отразить, если он сам поставит свое оружие… вот так.
Его меч быстро поднялся. Сталь зазвенела о сталь, и клинок нападавшего прошел мимо плеча Телдина. Собственный вес нападавшего резко переместился, и Телдин обнаружил, что смотрит в его удивленное лицо. Продолжая парировать удар, Телдин выбросил вперед кулак. Костяшки его пальцев, подкрепленные массой и инерцией рукояти меча, врезались в челюсть мужчины с ошеломляющей силой. Голова здоровяка откинулась на затылок, а глаза остекленели от боли.
Второй нападавший тоже двигался, целясь свистящим ударом в бок Телдина. Но у него было достаточно времени, чтобы поднять свой собственный клинок и парировать эту атаку. Когда их клинки ударились, Телдин был готов к бою, но все равно удар больно отдался в его руке. Маленький человек уже отступил назад, чтобы избежать удара Телдина.
«Острие сильнее края». Эти слова Элфреда прозвенели в голове Телдина. Да, у короткого меча есть острие. Быстро, прежде чем его маленький противник успел отпрыгнуть в сторону, Телдин резко дернул запястьем, как это делал Элфред. Его клинок скользнул, как серебряная смерть, прочертив толстую красную линию на животе нападавшего. И он с воем отшатнулся, схватившись руками за живот, словно пытаясь удержать свои внутренности на месте.
Более крупный нападавший стряхнул с себя последствия удара Телдина и снова двинулся вперед. Телдин сделал ложный выпад в сторону лица мужчины, а затем попытался ударить его в живот, когда его противник поднял свой меч для защиты. Хотя все вокруг него, казалось, двигалось как в замедленной съемке, собственные движения Телдина тоже начали замедляться. Его противник поддался на финт, но все же, успел опустить клинок, чтобы парировать выпад Телдина. Здоровяк ответил ударом, который разорвал бы грудь Телдина, если бы тот не отскочил назад.
Глаза Телдина защипало от пота, сухожилия на предплечье горели от усталости. Плащ — если это он, на самом деле, мог сфокусировать его разум, мало что мог сделать для его тела. И еще он не был закаленным и огрубелым фехтовальщиком.
Его глаза встретились с глазами нападавшего. Они были пусты и лишены каких-либо человеческих чувств. И все же, как подумал Телдин, непонятно почему, они были способны прочесть сомнения Телдина в его собственных глазах. Как бы подтверждая это, здоровяк улыбнулся.
Телдин не знал ни тактики, ни искусных приемов обращения с коротким мечом. С ножом его учили разным приемам — резкий выпад, порез запястья, даже бросок, но бросить меч и выхватить нож, было бы самоубийством. Единственное, чему научил его Элфред, — это выпад, и он им воспользовался.
Его клинок скользнул, как поражающая змея, прямо в сердце противника. Здоровяк все еще был слегка приоткрыт после своего дикого удара, и его парирование было запоздалым. Он никак не мог вовремя вернуть свой клинок, чтобы отразить удар. Удовлетворение и даже ликование смутно проникли в почти бесстрастную сосредоточенность Телдина.
Затем что-то с сокрушительной силой врезалось в запястье Телдина. Его руку отбросило в сторону, и меч вылетел из внезапно онемевших пальцев. Он отшатнулся.
Телдин понял, что у его противника не было достаточно времени, чтобы как следует парировать удар, но он нашел достаточно времени, чтобы ударить эфесом меча в запястье Телдина.
Боль от удара была невероятной. Должно быть, у него сломано запястье, подумал Телдин. Он сделал еще пару шагов в сторону от здоровяка, прижимая раненую руку к животу, и прижался спиной к левому поручню бака. Бежать было некуда. Даже сейчас, когда смерть была неминуема, он увидел ироническую параллель между этим моментом и его первой встречей с Эстриссом.
Может быть, это была именно боль, которая разрушила эффект, но сильное чувство сосредоточенности Телдина мгновенно испарилось. Его чувство времени вернулось в норму, и страх, который каким-то образом удерживался в бездействии, обрушился на его тело, как могучая волна. Убийца Телдина шагнул вперед, его лицо расплылось в улыбке. Телдин посмотрел ему в глаза. Они были пусты, почти бездушны. Здесь не будет никакой пощады. Человек отвел клинок назад, готовясь к удару, который разрубит Телдина надвое.
Глава 7
Телдин понял, что смотрит в лицо своей смерти. Краем глаза он увидел фигуру Эстрисса, спешащего ему на помощь, но он понимал, что иллитид прибудет слишком поздно. Меч его убийцы сверкнул вниз. С нечленораздельным криком Телдин потянулся к опускающейся руке с мечом, тщетно пытаясь отразить свою гибель.
И сила внезапно вспыхнула — позади него, вокруг него, внутри него. Плащ на его шее потрескивал от этой силы. Его кожу покалывало, а кости горели. Ощущение было такое, словно он лежал голым под полуденным солнцем, но все это было бесконечно увеличенным. Он почувствовал, что все кости его тела, должно быть, светятся бело-голубым сиянием молний, а их блеск просвечивает сквозь кожу. Он откинул голову назад и истошно взвыл, как, будто из него вырвали этот звук. Он вытянул руку — теперь уже не для того, чтобы блокировать удар нападавшего, а прямо в его грудь.
Его вой превратился в крик агонии — или это был экстаз? Крошечные горящие огоньки вырвались из его вытянутых пальцев. Яркие, трехконечные звездочки — ослепительные, почти ослепляющие, зашипели в воздухе, образуя занавес, изогнутый щит света, между ним и его противником. Телдин увидел, как в глазах воина вспыхнул шок, но было уже слишком поздно, чтобы он успел остановить удар. И меч ударил в этот шипящий занавес.
Раздался треск, похожий на раскат грома. Лезвие меча остановилось так внезапно, словно ударилось о каменную стену. На мгновение оно застыло там, светясь тем же актиническим сиянием, как и сам занавес, а затем разлетелось на мелкие осколки. Человек с мечом отшатнулся, крича от ужаса. Его тело с головы до ног было покрыто крошечными ранками от осколков его собственного меча. Он с ужасом и недоверием уставился на Телдина, затем повернулся и, сломя голову, покинул носовую палубу.