– Это что, это кто? – оторопело пробормотал Сеня Дубов возле бортового командирского визира.
Он никогда еще не сталкивался с такой моделью самоходок. У него был небольшой боевой опыт, и он не мог знать о новой модели, которую немецкие инженеры задумали как оружие для штурма толстых бетонных стен в городах и укреплениях. Сырые, неотработанные модели штурмтигров только поставили с октября на вооружение вермахта.
– Штурмтанк, давай не стой, заряжай еще! – Колька старался не обращать внимания, что ноги у него стали совсем ватными при виде чудовищных великанов.
Он снова прицелился и ударил, и еще раз, да только панцерам было все нипочем. Они немного замедлили движение и начали своими пузатыми дулами выискивать место, откуда несутся снаряды. У Бочкина от ужаса встали дыбом волосы на затылке, у этих громадин снаряд весит больше 300 килограммов, если они попадут в башню, то от Т-34 не останется мокрого места.
Грохнул выстрел, все вокруг затянуло белесо-черным дымом. От удара многокилограммового снаряда в башке зазвенело так, что парни закричали от ужаса, Бочкин вцепился в ручки маховика, но не смог удержаться на ногах. Танк подкинуло и башню отвернуло в сторону. Танкисты замерли в ожидании взрыва и чудовищной смерти, но огромная болванка упала в окоп рядом с гусеницами и затихла, так и не разорвавшись. Юные бойцы не знали, что производство Sturmpanzer VI только началось, поэтому «детской болезнью» новой модели САУ была низкая чувствительность взрывателей, рассчитанных на толстые стены укрытий из железа и бетона. При попадании в тонкую для силы штурмовика самодельную маску снаряд оторвал часть снаряжения, но не взорвался.
Бочкин с недоверием прислушивался к тишине вокруг танка, сообразил, что пошло у немцев что-то не так, и кинулся к пушке.
– Заряжай!
У штурмтигров зарядка очень долгая из-за веса самого снаряда, его поднимают на специальной лебедке, поэтому у них сейчас есть несколько минут до второго выстрела, чтобы как-то вырваться из ловушки. Он поймал в разметку сетки тяжелые гусеничные траки и катки немецких тяжеловесов. Огонь! Наконец попадание! Лента вокруг катков лопнула и опала на дорогу. Еще выстрел! От удара бронебойного заряда у второй машины треснули катки.
– Уходим, быстрее, уходим в запасной капонир!
Т-34 резко дал задний ход, выбросил синий дымок и ушел в крутой разворот, перескочив из одного углубления в другое. Все-таки не зря Коля столько лет сражался в танке с опытным Логуновым, сработала интуиция – пора быстро менять позицию до того, как штурмпанцер ответит огнем из огромного раструба пушки. И вовремя – тяжеленный снаряд пролетел мимо, задев край защитного экрана. Даже от такого удара вскользь Т-34 вздрогнул, экран скосило набок, обнажив край стыка башни и корпуса. Бочкин с размаху ударился о ручку наводки и отлетел на пол, а Дубов вслед за снарядом «клюнул» носом в металлический цилиндр казенной части ствола. У обоих парней хлынула кровь из ссадин на лице. От злости и боли Николай бросился к орудию, развернул башню почти на 360 градусов и выставил дуло на толстую гусеницу следующего монстра. Своими широкими рылами пушек и массивным телом они напоминали ему бронированных свиней. Кровь заливала глаза, но он нажал на спуск. Залп! Снаряд Т-34 впился в трак панцера и остановил его движение вдоль края дороги, создав защиту для суетящейся пехоты. А Бочкин вдруг понял – надо бить по технике, где сидели сотни немецких стрелков, а он лишь тратит боезапас на мощного противника. Пока он теряет время, обстреливая в неравной борьбе тяжеловесов, живая лента из пехоты уже развернулась, чтобы сбежать подальше от опасного участка. Задача в том, чтобы не выпустить немцев с короткого отрезка дороги, собрать здесь как можно больше живой силы и техники, а не бросаться в драку с тяжеловесами. Колька крутанул башню – в обзоре грузовики поспешно разворачивались на дороге, выстраиваясь в колонну для движения обратно. Он навел марку на новую цель, поймал лязганье снаряда в затворе и, не дожидаясь выкрика заряжающего, выстрелил по бегущим немцам. Огненный заряд снес с дороги грузовик, тот опрокинул в падении своих пассажиров прямо на борт задней машины. Среди солдат началась паника, рядовые стали выпрыгивать из машин, искать укрытие от советских снарядов. Бочкин же скомандовал:
– Водитель, на первую позицию.
Прицелившись прямо на ходу в кучу из людей и техники, он снова отправил снаряд, который разметал по дороге куски металла и ошметки тел.
– Не стой, двигай на запасную обратно! Двигайся, чтобы штурмпанцеры по нам даже попасть не смогли! – отдал он приказ мехводу.
Стрелять на ходу с такого расстояния прицельно получалось, тем более что цель его растянулась на сотни метров в виде живой цепочки из машин и толпы суетящихся в панике германских солдат.
Огонь! Три метра живой колонны разорвало на черные куски. Огонь! Машины со стрелками снесло в болото. Смена позиции! Теперь Бочкин командовал уверенно, поймав нужную тактику, он с удовольствием следил в панораму за тем, как крутятся поспешно за юркой тридцатьчетверкой толстые рыла пушек штурмтигров. Они успели сделать еще несколько ходок от окопа к окопу, когда Соколов вышел на связь:
– Двенадцатый, Бочкин, доложить о выполнении приказа.
– Прием, двенадцатый докладывает! Приказ выполнен, выезд с дороги перекрыт подбитой техникой. Здесь штурмтигры! Двум ноги подбили!
Эфир снова зашипел:
– Отступление, начало второй части операции. Всем экипажам, начало второй части. Уходите на запасные позиции.
Стрелки часов показывали, что до штурма авиации осталось четверть часа – короткий интервал, чтобы покинуть капониры и уйти как можно быстрее через мост на советскую территорию. Воздух уже вибрировал от звука двигателей Су-2, советских бомбардировщиков, что несли у себя под брюхом смертельный груз для запертого на коротком перешейке полчища немцев. Бочкин выкрикнул в ТПУ:
– Гони к мосту, со всех сил гони!
Легкие тридцатьчетверки вынырнули из своих укрытий и бросились, огибая разбитую колонну, в сторону переправы. Вслед им летели пули, снаряды, проклятия немцев, только они уже не могли остановить стремительно движущиеся машины. Лишь один выстрел достиг цели. Снаряд из тяжелой пушки морского реактивного бомбомета все-таки попал в выезжающий из капонира танк Бочкина. Экран смягчил удар, впечатавшись в башню, но окончательно потерял свою форму и, оторвавшись от крепежей, повис на остатках винтов. Бочкин и Дубов сорвались со своих мест, упав на ящики с боеукладкой, мехвод, с размаху приложившись головой о панель с рычагами, на несколько секунд потерял сознание. Логунов успел увидеть в обзор панорамы, что машина пасынка вздрогнула на подъеме и вдруг пошла зигзагами в сторону дороги, где засел противник. Он понял, что двенадцатый потерял управление.
– Стой, стой, двенадцатый подбит!
Т-34 замедлились, 37-й экипаж бросился на помощь, а Соколов остался на прикрытии отходного пути. Он выкрикивал в эфир:
– Двенадцатый, ответь, прием! Коля! Бочкин! Что произошло у вас? Прием!
Но в ответ лишь пугающее молчание. Секунды тянулись медленно, лейтенант уже не смотрел на часы, сам понимал, осталась пара минут до начала воздушной атаки, а они еще не вышли из зоны поражения. Вдруг осиплый голос Кольки заставил его встрепенуться:
– Двенадцатый на связи, двенадцатый на связи. Прием!
Танк выровнялся и пошел по ровной траектории от дороги в сторону поворота на мост.
– Коля, что случилось? Ранение?
– Целы, – буркнул Бочкин, который пришел в себя и кинулся к рычагам управления.
Сейчас он пыхтел от усилий, чтобы стабилизировать движение Т-34, тело потерявшего сознание водителя висело прямо на панели. Наконец получилось спихнуть Громова на сиденье радиста, самому при этом направить тяжелую машину к остальным советским тридцатьчетверкам. Ему удалось недалеко уйти от позиции противника, когда вдруг из серого зимнего неба начала с тихим гулом увеличиваться черная точка. Бомба с грохотом вошла в гущу немецкого войска, вздыбила землю, раскрошила асфальт и залила огненным дождем из осколков все вокруг. Взрывная волна ударила по танку, в глазах у Бочкина снова потемнело, в ноги будто ударили поленом. Он сам не понял, как сумел удержаться на ногах. Машина гудела и дергалась от высоких оборотов, но упрямо шла вперед.
Схлынула черная стена из земли и огня, обнажая огромную воронку на дороге, будто черная смертельная волна откатилась и оставила после себя куски человеческих тел, пылающие танки, обугленную технику.
– Коля, быстрее уходи! Сейчас вторая будет!
Крик Логунова в ТПУ заглушил грохот нового взрыва, еще бомба! Второй фонтан взметнулся чуть дальше, накрывая смертельной волной все живое. И еще удар!
Через мост они перейти не успели, от взрывов разрывался воздух, земля ходила как живая под ногами. Танки замерли перед раскачивающимся мостом, который вибрировал от ударов, выгибаясь металлической стрелой. Василий Иванович, падая и спотыкаясь, выбрался из своего Т-34 и бросился к соседней машине. Его снесла новая взрывная волна, ударив по ногам, вызывая тошноту. Но упрямый старшина снова поднялся и вскарабкался наверх. Он с трудом сдвинул перекошенный экран, откинул люк.
– Коля, Коля! – позвал он.
На зов отозвался Бочкин:
– Тут я! Ударил нас сильно, парни в отключке.
– Сейчас, – Василий Иванович уже торопился вниз. Проверил пульс у одного и второго, помог удобнее уложить безвольные тела. Сунул Кольке фляжку в руки, стараясь не волноваться при виде залитого кровью лица. – На-ка, ополосни морду, – а сам уже натягивал шлем. – Говорит Логунов. Я в танке 012. Два члена экипажа без сознания, нужна помощь. Контузия от удара. Водитель… – он глянул на фыркающего Кольку, что, постанывая, смывал кровь с разбитого лица. – В порядке он, немного красоту попортили, но в себе. Я принимаю управление машиной, проведу через мост. Прием!
– Выполняйте, – отозвался голос Соколова.
Звуки бомбежки стихли, оставив после себя черный выжженный кусок земли, где вместо армии теперь лежала единая обугленная, спекшаяся масса из останков людей и техники. Теперь жуткий смрад да черная полоса пепельной взвеси в воздухе напоминали о грозной колонне с бронетехникой. Т-34 переходили через мост медленно, без спешки – задание выполнено, можно передохнуть несколько минут: откинуть люк, вдохнуть свежий воздух, сделать глоток воды, вытереть пот со лба.