ыл убит бычок, похоже, принадлежало лежащему охотнику, и внешне больше походило на оглоблю. Оно подошло бы разве что Илье Муромцу – как налево махнешь – улица, а направо – переулочек.
– Ну, командир, – спросил Антон Игоревич, снимая СКС с предохранителя, – поможем нашим?
– А которые тут наши? – ехидно спросил бывший прапорщик, тем не менее вгоняя в приемник «Сайги» магазин патроны, снаряженные картечью.
– Ну, уж точно не шакалы, – сказал геолог, вскидывая карабин к плечу.
– Это верно, – подтвердил мужчина, передергивая затвор, – шакалы у меня никогда в своих не ходили. Но помни, нам надо их отогнать, а не перестрелять. Береги патроны.
– Понял, командир, – сказал бородач, беря на прицел вожака, – давай, на раз-два.
Ни нападающие, ни обороняющиеся не заметили появления на вершине холма новых действующих лиц, одетых в пятнистый лесной камуфляж. Им было просто не до того. Одни отчаянно пытались спасти свою жизнь, а другие кружили вкруг своей добычи, стремясь добраться до пока еще живого мяса.
Поэтому сухой выстрел СКС и гулкий грохот «Сайги» прозвучали буквально как гром с ясного неба. Крупный рыжеватый вожак взметнулся вверх в прыжке, и, обливаясь кровью, с воем рухнул на землю, получив пулю в грудь из карабина. Следом по его стае ударил град картечи, и шакалы заметались из стороны в сторону, воя и скуля от боли и обиды. Свистнувшие следом за выстрелами арбалетные стрелы были почти незаметны для всех, кроме двух шакалов на краю стаи. Один из них рухнул на траву с пробитой шеей, а другой забился на земле с выпущенными из распоротого брюха кишками. Фирма, которая произвела в XXI веке четырехлезвийные, острые как бритва, наконечники из легированной стали для арбалетных стрел на крупную и среднюю дичь, гарантировала жертве «обширные раны, обильную кровопотерю и быструю, относительно безболезненную, смерть».
От всего увиденного местные застыли, а шакалы разом попятились. И дело было не только в двуногих, умеющих убивать на расстоянии, что само по себе было непонятно, а значит, опасно. Поражало то, что вместе с двуногими были и два зверя из их псовой породы. И если скалящий зубы кобель был лишь немного крупнее их покойного вожака, то огромная рыжая мохнатая сука больше походила на небольшого медведя, чем на представителя собачьего вида. Вставшая на огромном загривке шерсть и оскаленные желтоватые клыки показывали, как эта рыжая леди любит своих двоюродных родственников.
Встречаясь с превосходящей силой, шакалы, если они, конечно, не бешеные, стремятся отступить, поджав хвост, и как можно быстрее оказаться где-нибудь подальше. Увидев бесславную картину гибели нескольких своих собратьев, эта шакалья стая так и сделала. И лишь настороженное рычание Зары и Шамиля подсказывало путешественником, что шакалы никуда не ушли, а лишь отступили на какое-то расстояние, оставив поблизости наблюдателей.
Приближаясь к двум остолбеневшим местным, Андрей Викторович увидел, что он ошибся. Пожалуй, это были даже не мальчики-подростки, а девицы, о чем говорили вполне характерные выпуклости, видные через расшнурованные до пупа вырезы курток. Обе были похожи друг на друга как две капли воды, и весьма миловидны, несмотря на экзотическую внешность и многослойную грязь. Близнецы были рыжие, со слабо вьющимися волосами, слипшимися сейчас в колтуны, с цветом кожи таким белым, какой бывает у хорошо выделанной финской бумаги, с большими широко раскрытыми серыми глазами, и в то же время носящими на себе отпечаток австралоидной расы, о чем говорили их развитые скулы и широкие носы с плоским переносьем.
Определить возраст этой парочки на глаз было довольно затруднительно. Мужчина решил, что им где-то от тринадцати до шестнадцати, что в эти времена считалось возрастом вполне взрослой женщины. Пара тихо попискивающих свертков рядом с телом мужчины говорила о том, что так оно и есть. Или одна, или обе местных дамы уже успели обзавестись потомством.
Раненый охотник, крепкий сильный юноша, у которого только-только начала расти рыжеватая борода, был пока жив, но, по мнению бывшего военного, имеющего большой опыт в самых различных ранах, находился в очень тяжелом состоянии. Если не оказать ему помощь, он скоро умрет. Если оказать, то появится шанс выжить. В любом случае эти трое, а если считать младенцев, то и пятеро, оставшись на этом месте, будут обречены.
О том же подумал и Антон Игоревич.
– Командир, – тихо сказал он, скосив глаза на опустивших руки близнецов, – если мы оставим их здесь, то вернутся шакалы, и они все умрут.
– Я в курсе, – так же тихо ответил тот, – но решаем не только мы с тобой.
– Петрович против не будет. Марина тем более.
– Надеюсь, – ответил бывший прапорщик, вытаскивая из нагрудного кармана рацию. После чего, обернувшись, громко крикнул, – Катя, …, имей совесть! Да добей ты, наконец, своего подранка, скулит так, что разговаривать не дает.
Недолго думая, Катя со вздохом вытащила из ножен кукри, на глазах оцепеневших от ужаса девиц-близнецов одним ударом развалила пополам воющую и щелкающую зубами голову шакала. После чего, наконец, наступила благодатная тишина, а Катя мокрыми от крови руками принялась выпутывать из шакальих кишок свою драгоценную стрелу.
В первую очередь Андрей Викторович связался с коллегой и, ничего не объясняя, попросил его как можно скорее сняться с якоря и, прихватив с острова фельдшерицу со всем ее походным медицинским набором, подниматься на «Отважном» вверх по протоке до тех пор, пока не увидит на берегу их компанию.
На вполне резонный вопрос, кто ранен, он ответил, что помощь нужна местным, и отключился. Немного подумав, бывший прапорщик послал Сергея-младшего вместе с Катей постоять на вершине того холма с которого они только что спустились, чтобы понаблюдать за окружающей обстановкой и указать «Великому Кормчему» Сергею Петровичу место для причаливания. Но прежде чем идти на пост, им следовало сходить к тому самому месту и отмыть свои руки от крови шакалов. А то как-то негигиенично все выглядит…
В ожидании прибытия «Отважного» геолог начал разбираться в следах, пытаясь понять, что тут все-таки произошло. А его спутник еще раз осмотрел раны юноши. Если он умрет «до приезда скорой», то, с одной стороны, это снимет все вопросы, кроме организации погребения. А с другой стороны – очень жаль, ведь такой сильный и храбрый охотник мог бы стать для них хорошим помощником. Его копье – просто длинный, прямой и очень тяжелый ствол молодого дерева, обожженный с одного конца на огне и заточенный кремневым орудием. И с этой дубиной парень умудрился с одного удара в сердце убить бычка. Силен… И попал он, судя по всему, под копыта другого животного, которое не заметил в сутолоке, или не успел увернуться.
Подошедший Антон Игоревич подтвердил, что так оно, скорее всего, и было. А девки-близнецы в этой охоте играли роль загонщиков. Учитывая их «мордальное сходство» с главным героем, можно предположить, что они его сестры, родные или двоюродные. Ни на семейную группу, ни на охотничью партию эта компания не была похожа, так что у мужчин уже начинали появляться некоторые подозрения, которые они, впрочем, пока оставили при себе.
Девочки-близнецы опустились на землю там, где стояли, и сидели тихо, как мышки, стараясь не привлекать к себе внимания. Они будто понимали, что сейчас от них уже ничего не зависит. От этой их немой покорности судьбе у Андрея Викторовича перехватило горло, и он решил, что приложит все усилия, чтобы не бросать их на произвол судьбы. Судя по внешнему виду и несмотря на наличие у одной из них двух малышей, по возрасту они были совсем еще детьми, моложе даже Кати, Лизы или Ляли.
Примерно через полчаса Катя на вершине холма запрыгала и замахала руками. Значит, «Отважный» уже двигался вверх по протоке в пределах прямой видимости. Причаливать было решено в прогалине между камышовых зарослей, которая, очевидно, использовалась животными как водопой. Еще минут десять спустя, по спущенным на берег сходням сбежала встревоженная Марина Витальевна при полном своем боевом медицинском оснащении. Чуть приотстав, ее сопровождала Лиза, которая уже успела стать внештатной ассистенткой фельдшера.
Убедившись в том, что помощь понадобилась не кому-то из членов их команды, женщина немного успокоилась и, раскрыв свой саквояж, приступила к обследованию пациента. Когда она склонилась над искалеченным юношей, та из сестер-близнецов, которая была без малышей, дернувшись, попыталась вскочить со своего места, так что Андрей Викторович был вынужден цыкнуть на нее, призывая к порядку. Как ни удивительно, но жесты и мимика оказались понятней языка, и девочка снова опустилась на землю, больше не пытаясь мешать осмотру.
– Жить будет, – сказала фельдшерица, поднявшись на ноги. – Шину на бедро, грудь потуже забинтовать, надеюсь, что ребра только треснули, а не сломаны. И постельный режим пополам с полным покоем, – она вынула из нагрудного кармана тонкую сигарету – удовольствие, которое позволяла себе не чаще двух раз в день. – А теперь, дорогие мои, докладывайте, как вы дошли до жизни такой, и что мы будем делать дальше с этими покалеченными аборигенами? Парень, даже со всей моей помощью, будет валяться на койке не меньше месяца. А у девчонок такой испуганный вид, будто они нас боятся больше, чем любого зверя.
И действительно, при виде странной женщины, которая сначала небрежно, будто так оно и должно быть, извлекла из пальцев язык огня, а потом начала пускать ртом и носом дым, близнецы пришли в состояние мистического ужаса.
– Марина, – спокойно сказал геолог, – разве ты не понимаешь, что если мы их здесь оставим, то они умрут, включая, между прочим, и двух младенцев.
– Понимаю, – кивнула та, выпуская изо та кольца дыма, – а ты, Антон, не обращай внимания, это у меня так, от нервов. И я тут с вами не совсем еще озверела, так что не бойся. У меня даже мысли не было бросить их в опасности. Вопрос лишь в том, что эту троицу мы, потеснившись, принять еще сможем. Но ради бога, до конца нашего путешествия постарайтесь больше никого не подбирать. Я понимаю, что это исключительный случай, но все такие случаи, как правило, бывают исключительными. Когда вернемся на остров, нам сразу надо будет устроить вашим найденышам полную санобработку. Я понимаю, что местные еще не изобрели мыла, но девочки просто воняют, как два поросенка. К ним вообще невозможно близко подойти. Прежде чем допустить в кают-компанию, их надо постричь как можно короче и тщательно вымыть с головы до пят, – Марина Витальевна топнула ногой. – И не спорь со мной, Антон, именно я отвечаю за ваше, а теперь и за их здоровье.