– Итак, – сказал председатель правления, когда все, наконец, расселись вокруг костра, – перед лицом живого огня, который олицетворяет принесенный Прометеем прогресс, позвольте мне считать общее собрание клана Прогрессоров открытым. Слово предоставляется Марине Витальевне.
– Сегодня, – сказала та, поднявшись на ноги, – нам всем надо окончательно решить, по каким правилам мы будем дальше жить, вступать в брак и принимать в наш клан новых людей. Две семейные пары у нас уже есть, это если считать и меня с Антоном Игоревичем. Еще две наших девушки положили глаз на наших вождей Сергея Петровича и Андрея Викторовича, и желают создать с ними семьи, несмотря на имеющуюся между ними разницу в возрасте.
– Марина Витальевна, – приторно-сладким голосом сказала Катя, – скажите, а как сами женихи относятся к такой идее? Не слишком ли Ляля и Лиза молоды для брака с этими мужчинами?
– Молодость, – сказала женщина, – это такой недостаток, который имеет свойство проходить сам собой. Кроме того, по законам нашего клана, с которыми вы все согласились (в том числе и ты, Катя), и Ляля, и Лиза считаются полностью совершеннолетними, способными самостоятельно решать свою судьбу. Сергей Петрович, официально тебя спрашиваю, как ты относишься к браку с Лялей?
– Она с ним уже спала! – выкрикнула Катя.
– Катя, – фельдшерица строго посмотрела на девушку, – клан Прогрессоров – это не тюрьма. Когда ты до свадьбы «спала» со своим Сергеем, тебе никто и слова дурного не сказал, лишь бы это не шло в ущерб остальным. Тем более что они оба утверждают, что они просто спали, а не делали ляльку, как вы. Если ты и дальше будешь устраивать тут беспорядок, то мы все попросим твоего мужа сделать тебе строгое внушение. Да, да, через то самое место, на котором ты сейчас сидишь. Итак, Петрович, мы тебя слушаем.
– Я думаю, – сказал тот, – что для того, чтобы люди, собирающиеся вступить в брак, могли проверить свои чувства и правильность принятого ими решения, нам надо ввести в практику обряд обручения, после которого двое официально считались бы женихом и невестой. И пусть между мною и Лялей нет никаких особо пылких чувств, с этого момента, при полном ее согласии, я официально прошу считать нас двоих женихом и невестой до того времени, пока не завершится наше путешествие.
– Ляля, ты действительно согласна? – спросила Марина Витальевна.
– Да, – кивнула Ляля и, бросив на своего жениха косой взгляд, чуть слышно сказала, – согласна…
– Хорошо, – сказала женщина и задала такие же вопросы Лизе и Андрею Викторовичу, получив при этом точно такие же ответы.
– Итак, – сказала она, выслушав Лизу, – если возражений нет, то решение по обоим этим случаям можно считать принятым единогласно.
Катя было дернулась, но Сергей-младший положил руку ей на плечо.
– Катюха, уймись, – тихо сказал он, – не лезь не в свое дело. Тебе какая разница, кто и за кого выйдет замуж, коза неугомонная?
– Продолжим, – сказала Марина Витальевна, – по вопросу приема в клан новых членов из местного населения слово предоставляется Сергею Петровичу.
– Значит так, – прокашлявшись, начал свою речь главный прогрессор, – о Гуге, Даре и Маре вы все уже знаете. Сейчас они у нас вроде как в гостях, но, поскольку их изгнали из племени, идти им некуда. Это во-первых. Во-вторых, принять их в наши ряды с полными правами мы сможем не раньше, чем они смогут стать полезными членами нашего клана. Мы должны сразу определить те правила, по которым мы будем принимать решение по этому вопросу, потому что за этими тремя местными последуют и другие. Без этого мы не сможем не только решить нашу задачу, но и просто выжить.
– Сергей Петрович, – сказал Сергей-младший, – пусть они сперва выучат русский язык.
– Это само собой. Но этого недостаточно. Знание русского языка позволит присвоить им статус кандидатов, как у наших малых, но не более того.
– А что они умеют делать? – спросила Катя.
– Гуг – охотник, – сказал Петрович, – и этим все сказано: выслеживание добычи, тяжелое ударное и легкое метательное копье, частично изготовление оружия и инструментов из кремня. Собаки выследят добычу лучше, арбалеты и луки поразят ее с большего расстояния, а умение изготовлять каменные орудия не представляет для нас абсолютно никакой ценности. Металл – наше все. Дара и Мара умеют все, что умеют местные взрослые женщины: сбор даров природы, приготовление пищи при почти полном отсутствии кухонной утвари, выделка сыромятных шкур и изготовление одежды на очень примитивном уровне. Как вы знаете, сейчас они обе помогают по кухне на уровне «подай, принеси».
– Умений негусто, – задумчиво сказал Антон Игоревич. – Гуга, например, придется полностью переучивать. Что касается девочек, то мы с Витальевной можем научить их обрабатывать меха и кожи примерно по тем методам, какими пользовались современные нам народы севера. По сравнению с местными образцами это самые настоящие высокие технологии.
Услышав свое имя, парень встрепенулся и завертел головой, понимая, что сейчас решается его судьба.
– Вопрос о переучивании Гуга, – сухо сказала Марина Витальевна, – встанет, прошу прощения за каламбур, в тот момент, когда он встанет на ноги, и не раньше. Но для шитья одежды из кожи потребуется решить вопрос ниток – нашего запаса надолго не хватит.
– С нитками мы решим, – сказал Петрович, – и с обучением тоже. Вопрос в другом. Судя по тому, что нам удалось узнать от Гуга, Мары и Дары, их случай далеко не редкость. Вожди местных племен регулярно избавляются от лишних ртов, изгоняя всякого рода неудачников, белых ворон, вдов и сирот. Сказки, в которых ненужных детей вывозят в лес и там бросают – имеют под собой довольно жуткую реальную предысторию. Дару и Мару, например, изгнали за то, что они дочери предыдущего вождя, с которым у нового начальства были определенные терки, и к тому они же рыжие, что считается признаком неудачливости.
– Так значит, они все-таки заговорили? – спросил Сергей-младший.
– Ну как заговорили, – отмахнулся учитель, – Ляля смогла вступить с ними в контакт на уровне «твоя моя не понимай». Наполовину на словах, наполовину жестами.
Вопрос в другом. Взрослых мужчин, способных охотиться, изгоняют очень и очень редко и, как правило, эти люди совершили что-то мерзопакостное. Гуг, как я понимаю, тут не в счет, он ушел сам, чтобы поддержать изгнанных сестер. Если мы будем формировать наш клан из таких изгнанников, то у нас будет очень мало мужчин, много женщин и еще больше детей.
– Понятно, – кивнул Андрей Викторович, – будем организовывать здесь свой интернат?
– Скорее уж кадетский корпус. Причем, думаю, что этот вопрос даже не требует обсуждения. Дети легче всего поддаются переучиванию, и если мы сумеем продержаться несколько лет, пока самые старшие из них не повзрослеют, то сила нашего клана возрастет многократно.
– Согласен, – кивнул отставной прапорщик, – только для этого нам придется решить множество проблем.
– Чисто материальные проблемы мы решим. Все, что необходимо для хозяйства, мы с собой взяли, знания у нас есть, руки заточены как надо. Мяса и рыбы при местном обилии живности мы сможем добыть хоть на сто человек. Главное, как мы и планировали, до холодов успеть построить дом, а там можно будет ставить койки хоть в три этажа. Это все решаемо. Вопрос в другом…
Петрович перевел дух и обвел взглядом собравшихся у костра членов клана.
– Сейчас, – продолжил он, – у нас на пятерых взрослых мужчин клана приходится шесть взрослых женщин, считая Мару и Дару.
– Сергей Петрович, – неожиданно спросила Катя, – а почему их надо считать?
– А потому, Катя, что в наших условиях каждая женщина – это не только ценный мех, – ответил Петрович, вызвав смешки, – но еще и пара рабочих рук. Местные охотники к систематическому труду относятся более чем прохладно, и переучить их будет сложно. Женщины же, наоборот, только и делают, что трудятся. Кроме того, как я уже говорил, мы не можем рассчитывать на то, что к нам придет большое количество местных мужчин. Не исключено, что Гуг будет единственным исключением из этого правила.
– К чему ты клонишь? – спросила Марина Витальевна.
– А к тому, что в ближайшее время у нас может оказаться по три, четыре или даже пять женщин на одного взрослого мужчину, и нам надо сразу решить, как мы будем строить свое общество в таких условиях. Конечно, во втором и в третьем поколении это положение выправится, но до того еще надо дожить.
– Короче, Склифософский, – сказал бывший физрук, – в общем, твою мысль мы уже поняли, переходи к подробностям.
– Семья, как говорится – ячейка общества, – ответил Петрович, – но уже сейчас на нашего Валеру претендуют две местные дамы, и в дальнейшем эта ситуация только усугубится.
Валера покраснел и заерзал, а Катя, Лиза и Ляля переглянулись с Мариной Витальевной.
– Петрович, ты предлагаешь ввести у нас многоженство? – полуутвердительно полувопросительно сказала та.
– Да, Марина, – кивнул учитель, – именно это я и предлагаю. Для выживания и развития клана женщины должны рожать, а матерей-одиночек нам тут не надо, как и беспорядочных связей одиноких женщин с любым желающим.
– М-да, – нехотя сказала та, – аргумент понятен. Хоть и очень не хотелось, но, видимо, придется. Валера, ты готов стать мужем сразу двум этим образцовым очаровательным рыжим девушкам-близнецам?
– Что, уже сейчас? – растерянно спросил покрасневший Валера, вызвав еще один взрыв хохота.
– Нет, не сейчас, – покровительственно улыбнулась женщина, – а тогда, когда они обе смогут прийти вместе с тобой на такое же наше собрание, и на понятном русском языке подтвердить свое желание вступить с тобой в законный брак.
– Да, Марина Витальевна, – сказал Валера, расплывшись в довольной улыбке, – я согласен.
– Ну, смотри, – фельдшерица погрозила ему пальцем, – ты сам это сказал. Будем считать их твоими невестами. Теперь, помимо всего прочего, на тебе их обучение и воспитание. Сергей, – она посмотрела на юношу, – ты возьмешь шефство над Гугом. Хватит ему быть среди нас немым болваном. В будущем, если при приеме в клан женщина захочет вступить в уже существующую семью, на это должно быть согласие и желание всех ее членов…