Марина Витальевна на некоторое время замолчала, будто чего-то ожидая.
– У кого-нибудь будут возражения? – спросила она после затянувшейся паузы. – Если нет, то попрошу считать наше собрание закрытым. Мужчины, подбросьте в костер дров и включите музыку. Отметим сегодняшний день замечательной дискотекой.
* * *
11 июня 1-го года Миссии. День двадцать восьмой. Великая Река. 20 километров южнее Истборна.
С утра плавание продолжалось при тихой и ясной погоде. Русло Великой Реки, повернув на запад, пролегало довольно близко к будущему британскому берегу. Тундра на севере постепенно сменялась холмистым степным ландшафтом, а среди стад северных оленей нет-нет да и попадались табунки низеньких лохматых лошадок. Погода стояла просто замечательная – тихий ветерок, прозрачные облака, через которые просвечивало неяркое солнце, температура воздуха что-то около двадцати градусов по Цельсию. Команда «Отважного» наконец скинула куртки и осталась в футболках, наслаждаясь таким подарком природы.
Настроение на борту после вчерашнего собрания также было тихим и благостным. Лиза и Ляля, добившиеся желаемого, перестали терроризировать предметы своих воздыханий и, сдав вахту на баке Кате с Сергеем-младшим, как добрые подружки уединились на корме пошушукаться о своем, о девичьем. Кошки и те выбрались на палубу и грелись на солнышке, выгнув мохнатые спинки. И даже вышедшее на водопой к французскому берегу стадо мамонтов не вывело команду из этого благостного состояния. Мамонты и мамонты – не первый раз, чай и не последний.
Небольшой табун степных лошадей, увиденный чуть позже, вызвал несколько больше интереса, особенно среди детей. Их внимание привлек вовсе не крупный красавец-жеребец, охраняющий свой гарем, а юные жеребята, робко жмущиеся к бокам своих лохматых матерей. Именно сейчас, в начале лета, кобылы принесли приплод, дав жизнь новому поколению этих степных путешественников.
– Дядя Андрей, – тонким голосом сказала Вероника Андрею Викторовичу, – хоцу лошадку.
– Нет у нас места для лошадки, Вероника, – серьезно, как взрослой, объяснил тот девочке, опустившись перед ней на корточки, – вот придем туда, где будет наш дом, и обязательно поймаем тебе маленькую лошадку, даже не одну.
– Сельозно? – озадаченно спросила Вероника.
– Да, серьезно, – ответил мужчина.
– Ну смотри, дядя Андрей, ты обещал.
–«Ну вот, – подумал Сергей Петрович, стоя у штурвала, – у каждого свои желания. Кому замуж, а кому и лошадку. Впрочем, девочка еще подрастет и тоже захочет замуж…»
– Андрей, – спросил Антон Игоревич, – ты и в самом деле решил поймать ей жеребенка?
– Да, – ответил тот, – и не одного. Без лошадей нам в любом случае никуда, один УАЗ транспортный вопрос нам не решит, и размножаться он тоже не умеет. Только вот ума не приложу, как мы сможем выкормить жеребят, если нам придется убить их матерей…
– А зачем убивать кобыл? – удивился геолог. – Аркан люди для чего придумали?
– А ты могешь? Арканом-то? А то мне как-то не доводилось.
– Могу, – неожиданно подтвердил бородач. – Кстати, заарканенную лошадь тоже можно объездить, но это уже не в моем возрасте. Конечно, если делать по уму, то стоило бы построить кораль и отловить сразу весь табун. Но дело это долгое и трудоемкое.
– С такой стороны я об этом совсем не думал, – медленно сказал отставной прапорщик, – Насчет Петровича и Валерки я не знаю, но думаю, что мне и Сереге надо будет у тебя поучиться. Возьмешься?
Антон Игоревич немного подумал и кивнул головой.
– Возьмусь, Андрей, – ответил он.
– Договорились. Как говорил Петр Первый – «Быть посему». Напомни, а чего ты еще такого особенного можешь?
Геолог пожал плечами и скромно улыбнулся.
– Ну, я тебе уже говорил, – сказал он, – что касается оружия – могу изготовить и использовать аркан, бола, ассегай и копьеметалку. Могу сделать нарты и запрячь в них оленей или собак. Умею объезжать лошадей, но не буду делать этого из-за возраста…
– Да, – почтительно произнес Андрей Викторович, – учиться нам у тебя, учиться и еще раз учиться. Особенно молодым.
Дара и Мара тоже не сидели без дела. Прогрессивное человечество в лице Валеры на систематической основе обучало их русскому языку. Пока только устному. Такая абстракция высшего порядка, как письменность, была пока за пределами их восприятия. Мышление людей этого времени было до предела конкретным и отвлеченные обобщения и абстрактные мыслительные конструкции, свойственные людям исторических периодов, пока еще не пробили себе путь в их сознании.
Но обе девицы были крайне молоды, гибки умом, так что перспективы имелись. Сыграла свою роль и такая шоковая встряска сознания, как изгнание из родного племени, поставившая их на край гибели, и присоединение к странствующим по Великой Реке выходцам из будущих времен.
Последние две недели, проведенные с новыми людьми, у которых были свои правила жизни, свой стиль мышления и свое отношение к миру, успели основательно поколебать их мировоззрение. Рыжие близняшки поняли, что у них нет другого выхода, иначе как постараться понять эти правила и следовать им, став полноправными членами этого клана. Они и старались, старались изо всех сил, тем более что их наставником стал тот самый молодой охотник, которого они выбрали себе в мужья.
Он их учил, они его соблазняли, и рано или поздно из этого должно было кое-что получиться, ведь, как всем известно, лучше всего чужой язык познается через постель. И эти двое уже с полной серьезностью обдумывали, каким путем они могли бы завлечь в свои сети этого молодого стеснительного юношу.
Вечером, когда солнце стало клониться к горизонту, «Отважный» встал на стоянку, и снова у британского берега, примерно так напротив будущего Брайтона. Небольшая речка, петляя между холмами, впадала в Великую, а береговые утесы были изрыты норами, в которых гнездилось множество мелких птиц, которые заполняли воздух шумом и гамом птичьего базара. Высоко в небе, высматривая добычу, кружил степной или каменный орел. Двуногие не интересовали эту гордую птицу с более чем двухметровым размахом крыльев. Его законная добыча: суслики, зайцы, гигантские степные хомяки, иногда птенцы и подлетки гусей или уток. Не брезговал степной орел и разной случайной падалью. Мертвый мамонт, например, не менее чем на неделю мог обеспечить настоящий шведский стол всем окрестным пернатым и четвероногим хищникам.
После того как был разбит береговой лагерь, геолог достал свой аркан и приступил к демонстрации, а Сергей Петрович с Лялей и Лизой отправился на охоту. Клану требовалось свежее мясо. Кроме того, было бы неплохо осмотреть местность, окружающую стоянку. Поднявшись на вершину холма, учитель и его спутницы увидели небольшое стадо лохматых бизонов, пасущееся в низине на берегу болотистого ручья. Крупный бык, коровы с телятами и годовалый молодняк. Мужчина решил подобраться к стаду поближе, обойдя его с наветренной стороны. Но несмотря на эту маленькую хитрость, стадо почуяло приближающуюся опасность и сперва сбилось в кучу, выставив по фронту частокол острых рогов, а потом развернулось и стремительно бросилось наутек.
Гоняться за бизонами Сергей Петрович не собирался, да на своих двоих это было бессмысленно. Оставаться без добычи, впрочем, тоже особого желания не было, и он, вскинув к плечу свою «мосинку», прицелился и выстрелил. Одна из молодых телок, бегущих в последних рядах, вскинув голову, громко замычала. Хромая на левую заднюю ногу, она пробежала еще несколько шагов, остановилась и, издавая отчаянный рев, медленно завалилась на левый бок. Услышав выстрел и последовавший за ним предсмертный рев, остальные бизоны только ускорили свой бег, спасаясь от опасности. Дело было сделано, оставалось только добить мучающееся животное и вызвать подкрепление для оказания помощи в разделке добычи, что Сергей Петрович и сделал.
Потрошить и разделывать телку Марина Витальевна прислала теплую компанию из Валеры, которому как взрослому вручили «Сайгу», и Дары с Марой. Пока Петрович с Валерой охраняли добычу от разного рода падальщиков, желающих халявы, девочки вчетвером сняли с телки шкуру и приступили к разделке туши. Причем сестрички, уже освоившие стальные ножи и топорики, показывали даже большее проворство и умение, чем Ляля и Лиза.
Большие пластиковые корзины постепенно наполнялись парным мясом, впрочем, и назойливо кружащим поодаль шакалам и песцам тоже оставалось что поглодать, ибо Сергей Петрович вовсе не собирался разбирать тушу до последней косточки, как это принято у местных.
Обратно шли груженые и довольные, а на том месте, где остался полуразобранный остов молодой бизонихи, уже разгоралась свара на тему – кто тут главный и кто за кем стоял.
Ближе к ночи, после плотного ужина, состоявшего из густой гречневой каши с парной телятиной и солеными овощами, утомленный клан Прогрессоров начал устраиваться на ночевку на свежем воздухе. Жизнь в тесной кают-компании, где люди были упакованы как шпроты в банке, изрядно уже всем поднадоела. Палатки, спальные мешки и пенка с одеялами у костра; каждый устроился в меру своих возможностей. Первому дежурить у костра выпало Сергею Петровичу и, конечно же, Ляля тут же вызвалась посидеть вместе с ним. Подкинула дров, принесла термос с чаем и устроилась рядом, прижавшись к надежному мужскому плечу. С другой стороны от него пристроилась Майга, положившая ему на колени свою голову. Тишь да гладь, да божья благодать. Майга глубоко, почти по-человечески, вздохнула.
– Ну что, девочки, – сказал мужчина, левой рукой поглаживая Майгу по спине, – вот так они и жили…
– А меня? – капризно спросила Ляля, еще крепче прижимаясь к нему.
– И тебя тоже, – ответил тот, обнимая девушку за плечи правой рукой.
– И это все? – с придыханием шепнула она на ухо жениху.
– А все остальное, – сказал Петрович, – как мы и договаривались, не здесь и не сейчас.
* * *
12 июня 1-го года Миссии. День двадцать девятый. Великая Река. Устье Сены.