— А то даже неловко! Известный модельер Агнешка Коханая сотворила невесть что! Только бантика и не хватает! Во, позорище! Так у меня все клиенты поразбегутся, с чего жить стану? Обратно к маме-папе под бочок? Стыдно. Нет, я обязательно что-нибудь придумаю. Или перешью его заново. Пять раз. Ладно, чего душу травить? Лучше посмотрим, что нам милейшая Анфиса Петровна презентовала? Ой, тесемочка какая миленькая! Может, воротничок соорудить? Ну-ка…
И Агнешка занялась любимым делом. Мягкий свет из-под витражного абажура выгодно оттенял изящные линии ее лица, цвет упавшего на щеку локона. Из темноты сада картинка казалась сказочной. Ни дать, ни взять акварельная миниатюра «Принцесса за рукоделием». Но принцессы из Агнешки не получилось. Да и в саду в тот поздний час наблюдателя не нашлось. Только луна, немного поманерничав от нечего делать, взялась за свое привычное занятие. Впрочем, особенно разглядывать стало нечего: Престижное отходило ко сну. Медленно, но верно. К половине второго лишь пункт пропуска подавал признаки жизни.
Служебно-бытовой жанр живописи. Участковый Касаткин в действии
Старлей Касаткин дилетантства не признавал. Только профессионализм! Посему отнесся к просьбе заезжего лейтенанта серьезно. Даром, что тот просто намекнул на нарушение. Мол, ты, участковый, тебе браконьерами и заниматься.
— И вот что еще: сильно не кипиши. Мы тут полулегально работаем. По частному заказу. Только т-ссс… Я не говорил, ты не слышал. Народ у вас капризный. С очень длинными руками. Сам понимаешь. Вроде как бы обратились к нам за помощью. А вроде как бы и нет.
Словом, нарушителя найди и пожури. Не больше. Майор лично просил, чтоб без фанатизма.
— Легко сказать: пожури! Да у нас за такое… — волновался старлей.
Еще бы! За три года его службы на участке не то, что браконьер — птица без спросу не пролетала. Егеря нюх утратили. А чего нюхать? Кабаны из кукурузы не вылазят. Зайцы чуть ли не по улицам прогуливаются, управы на них нет. В деревнях по три дедка полуслепых да два пахаря, за всех отдувающихся. Поселковцы в лес только на прогулку выбираются. Им не до охоты.
— И на кого сейчас охотиться? Кабанята малые, зайцев из травы не видать. Уток разве… Так это в другой стороне. А что, если?
От пришедшего на ум допущения он похолодел. «Нет, только не это!» И очень постарался отогнать ненужную, даже опасную мысль. Решил наведаться все же в лесничество. Авось, просветят его местные специалисты. Да и веселей в компании. Не бродить же отшельником по кустам и оврагам, честное слово!
— А ведь на деревенских надеялся, олух царя небесного, — бормотал он, поворачивая мотоцикл к лесничеству. Два дня зря потерял. Ни одного протокола толком не оформил! Не писать же всю ту ерундень, что мужики выдали. Теперь наверстывай. Городской майор в жизни таким сказкам не поверит! Перед лейтенантом зеленым и то стыдно. Эй, принимай, дикий народ, гостей!
— О, какие люди к нам пожаловали! — отвечал представитель «дикого народа» лесничий Тимофеев, встретивший незваного гостя в гордом одиночестве. — И с какого-такого перепугу к нам пожаловали, уважаемый Арсений Кузьмич? Уж не на промысел ли надеетесь? Спешу огорчить: не сезон нонче охотой промышлять. Ни тихой, ни громкой. Сушь стоит. Городские власти въезд в леса запретили.
— А как же ночной дождичек?
— Какой там дождичек! Так, недоразумение. Сегодня, чтобы леса промочить, ливню недели не хватит. Ковырни землю ногой — чисто зола. Мы каждое утро школьников на поливку привлекаем: горят молодые посадки, чтоб им! Весной кедр посадили, из тайги российской семена везли. Теперь вот валандаемся. Опять же березняк…
— Я по делу, — прервал поток инсинуаций словоохотливого хозяина участковый. — Тут подстрелили одного. Не из местных…
— Мама дорогая! — не на шутку испугался лесничий. — Не иначе, гостя важного? Мы ж в жизни не откупимся! И как проглядели. А я давеча как в воду глядел…
— Не боись, начальник, — подмигнул Тимофееву участковый, — не престижненский гость. Наш.
— Как это ваш? Колхозный, что ли? Из агрогородка?
— Держи выше. Из области. Майор милиции. При исполнении…
— Ооххх! Грехи неподъемные! — запричитал Тимофеев. — Вот незадача! Что ж с нами будет? Эй, Мирек! Выдь на волю! Да пошустрей!
Из дверей выглянула заспанная физиономия егеря.
— Ого, фейс! — насторожился старлей. — И чего отмечали?
— Какое там! — поморщился лесничий. — Отметишь тут. До рассвета за кабанами гонялись — лезут, паразиты, на опытный участок универа, хоть ты их убей. С одной стороны отгонишь, а они — тут как тут — с противоположного как к себе домой прутся. Целыми семьями. А сейчас им туда никак нельзя — у молодежи практика. Вот мы с егерями их и отпугиваем. Так что не бери грех на душу — у парня ни в одном глазу с девятого мая.
— Как я погляжу, — не унимался привыкший держать мужика в строгости Арсений Кузьмич, — твоим орлам, кроме как кабанов шугать, делать нечего.
— Так ведь порядок у нас. Уж почитай с год. Браконьеров поистребили, любителей к режиму угодий приучили. Юные лесники молодняк сами подкармливают. Приходится пристраивать парней — не даром же кормить.
— Вот и допристраивались. Людей в наших местах направо и налево расстреливают, а егеря на пару с лесниками кабанам сопли вытирают.
— Эт кого расстреливают? — окончательно проснулся Мирек, понимая собственную причастность к вопиющим событиям на вверенной ему территории. — Давай подробно излагай!
— Да че там излагать! — возмутился участковый. — Это я к вам за подробностями пришел. Созывай своих, Петрович! Вместе разбираться будем!
— Легко сказать: созывай. Леха на свадьбу отпросился. Самсоныч к сыну в город подался. Ванятка в отпуске. Разве что Егорыч с Панком.
— Как это на свадьбу? Дисциплинка у вас, гляжу, хоть протокол составляй!
— Ты протоколами-то нас не пугай, начальник! — сплюнул в сторону Тимофеев. — Как мужики по трое суток из лесу не вылазят, никто не видит. А как законный отгул взяли — так протокол! За бандитами вон следи — средь бела дня люди ни за грош пропадают, а со своими орлами я сам разберусь. Подумаешь, власть, бабку твою замуж! Видали мы таких генералов…
— Эй, полегче на поворотах, Петрович! А я че? Я ниче! Я за фактами пришел, — сконфузился Касаткин. — И за помощью.
Нелегко приходилось старлею при исполнении — попробуй надави на земляков, когда они тебя с пеленок знают. И сопливым видели, и описанным — заработать в таких условиях авторитет практически невозможно. Но у Касаткина имелись уже определенные подвижки в данном направлении. Он переждал, когда Петрович выпустит пары, и продолжил в просительных интонациях:
— Так что насчет помощи?
— Кхм… — лесничий с трудом восстанавливал душевное равновесие. — Помощи, значит? Ну, отчего хорошему человеку не помочь? Коли к нам с уважением, то и мы с пониманием, правда, Мирек?
— Хватил ты через край, Петрович, — почесал затылок егерь. — Журнал наблюдений нести?
— А и неси. Мы не жадные. Покажем начальничку, что недаром государственный хлеб жуем.
— А с самого начала нельзя было о журнале напомнить? — голос старлея просквозило осуждением. — Поднял, понимаешь, бурю в рюмке чая.
— А ты спрашивал? Завтра чтоб журнал на место вернул, капитан. И без милицейских понтов! Знаем мы, почем ваши кренделя. Открыл, видите ли, Америку индейцам, бабушку твою замуж!
— К восьми подрулю, — не обратил внимания на намеки и подколки старший лейтенант. — И собери своих по максимуму. Возможно, будут вопросы. Не прощаюсь.
— С тобой простишься, — проворчал лесничий, вручая Касаткину журнал наблюдений и банку земляники. — Мамаше передашь. И поклон от меня.
— Передам, дядя Паша, — привычно кивнул Арсений и завел мотоцикл. — Все, привет, извиняйте, ежели что не так. Я не со зла. Нервничаю…
— Ехай уже, — пнул ногой заднее колесо старенького «Урала» лесничий. — Нервничает он, поймите и простите! А нам что прикажешь делать? В разгар сезона — тут тебе и пожары, и утопленники, и студенты — браконьер объявился. Палит крупной дробью по заезжим ментам! Что ты будешь делать? Придется тебе, Мирослав, в деревню сгонять. Труби большой сбор: не хватало еще, чтобы на меня халатность повесили. Будем с хлопцами думу думать.
— А с Лехой что? И с Самсонычем? Неудобно ребят от личных дел отвлекать, в кои-то веки о родственниках вспомнили.
— А че их отвлекать? Так спросим. Мобильные-то на что? Не зря же нам корпоративную сеть сельсовет организовал. По самому выгодному тарифу. Че смотришь, не понял юмора? Долго соображаешь, ба…
— Бабушку попрошу не трогать! — рыкнул на начальника Мирослав и скрылся в доме.
Колесо лопнуло как раз на повороте.
— Такие-растакие пироги! — возмутился Касаткин, пиная несчастные останки. — И откуда каменья берутся? В прошлые выходные штрафников выводил — почитай, всю дорогу очистили. И что ты будешь делать?
Запаску он проколол позавчера. По вполне уважительной причине: гонялся за буянившим пропойцей Казимиром Дутиком. Надеялся проскочить по короткой траектории — выбирать не приходилось — дебошир взялся за вилы и норовил воткнуть их в бок давнишнему сопернику. Жертву и злоумышленника разделяло метров двадцать. И Арсений рискнул.
Рванул через ложбинку. И напоролся на повалившийся в траву забор, утыканный ржавыми гвоздями. Чуда не произошло, и многострадальная — не впервой Дутик закатывал скандалы — запаска получила сразу несколько пробоин. Шиномонтаж, то есть машинный двор хозяйства, работал на износ, так что получить запаску обратно участковый планировал не раньше будущего понедельника.
Отзвонившись главному механику, Арсений посмотрел на часы.
— Полдня в одно место… — подсчитал он. — Нет бы на околице застрял, хоть бы к тому же Дутику наведался. А теперь… разве что…
Солнце напоминало о лете. Река манила запахом свежести и соблазнительными переливами волн в затоке. И он сдался — ничто человеческое старлею не было чуждым: