ок. С Сидоровым и Зайчиком разговор придется отложить — не наступать же начинающему специалисту на пятки! Да уж, специалисту — громко сказано.
Зато теперь у Константина имелось представление о месте возможного пребывания жителей поселка. Все остальное может подождать до планерки. Ярослав сейчас созвонится с городскими службами насчет нужной информации. Потом понаблюдает за поведением жильцов в восточных владениях. Добьет местного Пуаро на предмет несчастного браконьера…
— …и не успеет ничего испортить. И как я раньше не догадался упаковывать этого субчика по уши? Там загадка, здесь загадка — занят Пукель — … будет гладко… Или что-то в этом роде, — бормотал Константин себе под нос, приближаясь к первой цели. — Мда, никакущий из меня поэт. И пускай это будет худший из моих недостатков! В общем, с проблемами разобрались, куда теперь?
Он взглянул на солнце. День обещал быть жарким.
— Тогда только в тенек! Кто там у нас по курсу? — Константин справился по нарисованному Пукелем плану. — Не шедевр, конечно, но понять можно. Так, отставить генерала. Оставим зарубежного подданого на десерт, не портить же день вот так сразу. Значит, Донской. Звучит впечатляюще! Но и Ангел неплох. А там уж до Семашко рукой подать. Вот и задался денек-то. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Переходя дорогу напротив особняка Собесского, еще раз взглянул на двойной след. Недавно еще глубокие борозды теперь едва просматривались. Песок высох, трава поднялась. Кое-где поверх полос обозначился рисунок протекторов.
— И все равно странно — какая-то раскоряка, а не труп. Как хотели, так и плясали ноги. Будто покойник напоследок высокохудожественные коленца выкидывал. С характером оказался пропойца и шантажист. Хотя — чего удивляться? Бесхребетным такое ремесло не потянуть — в один момент обломают…
Шоумен Донской принимал ванны в компании писаной красавицы. Джакузи, расположенное на краю бассейна, пенилось пурпурными пузырьками. Девица лениво потягивала из запотевшего бокала ядовито-оранжевый напиток. Рядом растянулся огромный пятнистый дог.
— Чем могу? — Донской сделал гостю ручкой и щелкнул пальцами в сторону горничной.
Прислуга, мало чем отличающаяся от подруги хозяина, подала Робкому бокал.
— С утра, да еще на службе… — отказался он.
— Помилуйте! Это имбирь с лимонным соком — прекрасный тоник в такую жару, — рассмеялся Донской. — Извините, что принимаю не по протоколу — у меня в кои-то веки отгул нарисовался: спешу все успеть.
— Янушек, какой еще протокол? — насторожилась девица.
— Поди в словарь загляни, матрешка! — недовольно поморщился тот.
Поднялся. Вышел из воды. Накинул на плечи халат:
— Не завал, так обвал, а в результате — все планы позавчерашней звездюльке в гримуборную. И вот так всегда.
Протянул руку майору:
— Можно просто Ян. А вас как величать?
— Константин. Если без протокола.
— Ты еще здесь? — обратился Донской к подруге. — Дуй живо в дом! А вы присаживайтесь. Только недолго, сами понимаете…
— Понимаю. И не задержу. Полчаса уделите?
— Без проблем.
— Я по поводу исчезновения вашего соседа Франца Собесского.
Шоумен поморщился:
— Знакомство у нас с Собесским шапочное. Виделись раза два в месяц. Да еще осенью он у меня систему отопления налаживал. Правда, занималась этим супруга. Бывшая. Но встречались. Интересный типчик.
— В каком смысле?
— Ну… внешне колоритен. Умен. С этикетом на ты — видна старая школа. С другой стороны, явно на мели. Одет в сплошной «секонд». Попахивает от него по утрам. Глаза заплывшие. Руки трясутся. Словом, полнейший дисбаланс!
— Не приставал с угрозами?
— Кто? Собесский? Помилуйте! С какого перепугу?
Ян потянулся за сигаретой, суетливо обыскал карманы халата в поисках зажигалки.
«Нервничает павлин, — оценил поведение Донского Константин. — Неужто и тут парень наследил? Активность чрезвычайная! Похоже, по всем соседям прошелся. Хочешь жить — умей вертеться. Впрочем, народная мудрость точно не про него. Или недостаточно вертелся. Или, наоборот, перестарался. На благодатной почве с удобрениями аккуратность требуется».
Робкий сделал пометку в блокноте и продолжил диалог:
— У каждого нормального человека в шкафу хотя бы один скелет да имеется. Или вы не согласны с англичанами? Тогда можно переключиться на сор из избы.
— Да согласен я, согласен! И с англичанами, и с нашими острословами. От себя добавлю: чем выше положение, тем больше скелетов. Если от этого идти, то у поселковцев здешних в каждом шкафу по кладбищу. Удовлетворены?
— Если можно этим удовлетвориться…
— Ваша проблема. Что же касается меня — ищите и, вполне возможно, воздастся. Не вы первый. Не вы последний. В шоу-бизе без скелетов никак нельзя. Прямо как в кабинете биологии. А что касается вашего Собесского, прямо скажу: этот не докопался. То ли кишка тонка, то ли хватило ему и без меня золотых жил. А может, просто не успел… Что еще?
— А по соседям? Не в курсах?
— А уж это вы у них спрашивайте. Тут народ не привык проблемами делиться. Здрасте — до свидания, чай-кофе-потанцуем и о погоде — на этом круг общих интересов практически заканчивается. За редким исключением.
Примерно в том же ключе Ян отбил еще дюжину вопросов. Со стороны казалось — ни о чем, для себя же Робкий определил позиции собеседника по отдельным, касающимся дела позициям. Не то чтобы вплотную, вскользь проехались. Палку майор перегибать не стал. Тут бы элементарно прорейтинговать жителей Престижного. На предмет единой картины мира.
— Не буду вас задерживать, — Константин иронически кивнул в сторону томившейся в ожидании девицы. — Попрошу на досуге вспомнить, когда в последний раз видели Собесского. И чем занимались по вечерам и ночам в последние две недели. Повесткой вас вызову, вероятно, через пару дней. Ответы сразу в протокол занесем. Идет?
— А как насчет адвоката?
— Вот адвокату все это и передайте. Благодарю за помощь.
Константин откланялся и удалился. За воротами раскрыл записную книжку и поставил напротив фамилии Донского жирный вопросительный знак.
— Если три наберется, побеспокою наших аналитиков, пусть соберут досье. Не с пустыми же руками адвоката встречать! А теперь познакомимся с политиком! Где он тут у нас?
Константин перешел дорогу, нашел в увитом плетущимися розами ограждении вход во владения лидера республиканской партии каких-то там демократов. И долго жал на сверкающее на солнце темечко бронзового дятла, пока один из прихвостней политика не соизволил отреагировать на звонок. На том конце линии связи, скрытой под крыльями многофункциональной птицы, послышалось нечто нечленораздельное, по интонации напоминающее вопрос.
— Милиция, — протрубил Константин в динамик над калиткой. — Побеседовать тет-а-тет. В срочном порядке и в интересах хозяина.
— Это кто же там печется о моих интересах? — баритон Семашко обладал приятной сочностью.
Да и сам Николай Андреевич выглядел на зависть оперным знаменитостям. Высок, строен, ухожен, упакован по высшему классу. Особыми приметами и привычками Господь известного политического деятеля обделил. Но общее впечатление складывалось благоприятным.
— Милиция, — козырнул Робкий в никуда, — как ей по штату и положено. Слыхали: «Моя милиция меня бережет?»
— Везет вам, — принял подачу Николай Андреевич. — Лично я похвастаться этим не могу.
— А хотелось бы? — не сдавался Константин. — Вмиг организуем!
— Благодарю, мы уж как-нибудь сами. Тем более персонам подобного уровня телохранители по штату положены. Чем и пользуемся… Ну, перестрелка прошла в рабочем режиме, перейдем к делу: чем могу быть полезен?
— У меня несколько вопросов.
— Понимаю. Будем работать здесь или пройдем в дом?
Константину хотелось в дом — ландшафтными изысками он успел насытится по пути. А вот условия проживания политика весьма значительного масштаба вызывали естественное любопытство. К тому же внутренний дворик трехэтажного особняка при всем своем уюте и шике существенно ограничивал обзор прилегающих территорий. А высокий уровень первого этажа вызывал надежды получить более полную информацию о стиле жизни современного помещика.
Однако не признаваться же холеному и самовлюбленному хозяину в личностно-профессиональных слабостях! Не стрелять же в лоб дилетантской фразой: «Что-то с женщинами на вверенных вам площадях перебор наблюдается? Непорядок, не находите, уважаемый?» А так… Чинно, мирно, практически ни о чем…
— Жарко становится. Лучше бы в доме…
И короткий комментарий уже про себя: «Понаблюдаем между делом и с Ярослава спросим — разберемся в ситуации, не впервой».
Дворец недавно испеченного какого-то там демократа не разочаровал: сплошные мрамор и металл. Хайтек с примесью ампира. Убойная, на вкус майора, смесь. Но с фантазией и определенной долей вкуса.
«Музей скорее. Так и хочется у колонн пару саркофагов пристроить. С остатками мумий… — дал волю зудящему в глубине души сарказму Робкий. — Да цепи по периметру. На бронзовых ножках. А вот тут статую Давида воткнуть. Прямо просится беломраморный на пьедестал. И амурчика под лестницу…»
По ходу процессии (недремлющий телохранитель впереди, хозяин за ним, гость замыкал шествие) в кабинет Николая Андреевича в самых подходящих и не подходящих местах им встретились подозрительные личности всевозможных возрастов, оттенков и даже размеров. Одни смущались, скрываясь в недрах бесконечных анфилад и лабиринтов. Другие гордо шествовали мимо. Третьи небрежно или подобострастно кивали в знак приветствия. Четвертые…
— Прошу! — Николай Андреевич распахнул трехметровые створки дверей, искусно вырезанных из цельной и ценной древесной породы. — Олег, сообрази на двоих!
Цербер изобразил охотничью стойку. Прислушался. Заглянул за дверь. Немного подумал о своем. Затем запоздало кивнул и исчез.
— А никуда не денешься, — намекнул на проблему Семашко, — слишком драгоценная я теперь персона. Ни днем ни ночью глаз не спускают. Четыре верных пса, готовых жизнь положить за хозяина. Не скажу, что неприятно, но назойливо. И с личной жизнью проблемы. Издержки, так сказать, производства.