Я перебежала через дорогу. И не поверила своим глазам. Киоск был закрыт! На картонке, вставленной в окошко вместо стекла, был прикреплен тетрадный лист: «Ушла менять деньги».
Опять совпадение!
Оставалось одно: зайти в любую контору во дворце, узнать, где находится милиция, и бежать туда. Я поднялась на крыльцо и невольно оглянулась. Именно на том месте, где я стала свидетельницей преступления, появился пожилой человек. Он медленно приближался ко мне, припадая на правую ногу и опираясь на трость. «Авангард Семенович!» — пронеслось в голове. Именно таким я и представляла его.
Так и есть! Это оказался бывший директор школы.
— Значит, похитили! — уточнил он, когда закончился поток моих слов.
— Похитили!
— Очкарика?
— Очкарика!
— Здесь?
— Здесь!
Авангард Семенович поднял вверх трость и потряс ею в воздухе:
— Ну, Сковородкин, подожди у меня! — И, обращаясь ко мне, добавил: — Побежали!
И поковылял с такой скоростью, что я еле за ним поспевала. Мы подошли к невзрачному деревянному зданию, покрашенному в серый цвет. «Отдел внутренних дел Ильинского района» — гласила надпись на вывеске. Миновав длинный темный коридор, Авангард Семенович на мгновение остановился. «За мной!» — шепнул он. Я едва успела прочитать: «Начальник Ильинского ОВД Сковородкин М.И.».
Я сделала шаг вперед. За столом огромного кабинета в кожаном кресле сидел плотный мужчина лет пятидесяти и, прикрыв глаза, слушал музыку. Это, видимо, и был Сковородкин М.И. На его лице читалось блаженство: он напоминал развалившегося на солнце кота.
Невольно вспомнилась папина работа. Я была там всего несколько раз, но папа и его товарищи всегда были сосредоточенно-суровы, заняты делом. Невозможно представить, чтобы кто-то из сотрудников вот так, развалясь в кресле, слушал музыку.
— Сковородкин! — резко окрикнул его Авангард Семенович.
Застигнутый врасплох начальник милиции вздрогнул, открыл глаза и вытянулся по стойке «смирно».
— Садись, — махнул рукой Авангард Семенович.
Тот опустился в кресло.
— Ты что ж это, Михаил, — строго начал Авангард Семенович, — говоришь, что в районе все спокойно, а среди бела дня у Бутинского дворца похищают неизвестного…
— Не может быть, — пробормотал Сковородкин и растерянно заморгал.
— Вот свидетель, — сказал Авангард Семенович, кивая в мою сторону, — расскажи-ка ему все, что было. Да поподробнее.
Что я могла рассказать поподробнее? Мой рассказ занял не более двух минут. При этом начальник милиции, который уже пришел в себя и перестал моргать, непрерывно восклицал:
— Да слушайте, этого просто не может быть! С ума сойти! Так… Красная иномарка… Погодите, у кого в Ильинске есть красная иномарка? Мне так чудится — ни у кого. — Он повернулся ко мне: — А номер ты не запомнила?
Я лишь пожала плечами. До номера ли мне было? Да, говоря по правде, я его даже и не заметила…
Между тем Сковородкин преобразился на глазах. Лицо его словно окаменело, приняло суровое выражение. Он взял телефонную трубку, набрал номер.
— Алло… Пупокина ко мне. Срочно.
Пупокин! Я еле сдержалась, чтоб не расхохотаться. В тот же момент в дверях появился неимоверно тощий Пупокин с лейтенантскими погонами на плечах и выражением полного безразличия на лице. Его маленькие серые глазки равнодушно уставились на Сковородкина.
— Вызывали, товарищ подполковник? — глухим голосом спросил он.
— Вызывал, — сказал подполковник и так взглянул на подчиненного, что я невольно вздрогнула. Однако Пупокина, видимо, напугать было не так-то просто.
— Как же так, Пупокин? — взревел начальник милиции. — Ты мне докладываешь, что в районе все спокойно, а тут вот что, знаете ли, понимаете ли, происходит!
— А что происходит? — как ни в чем не бывало произнес Пупокин, глядя в окно. — У нас все спокойно. Заявлений никаких.
— Заявлений! Вот тебе живое заявление, — Сковородкин посмотрел на меня. — Свидетельница. Десять минут назад на ее глазах похитили человека. Разберись, прими меры.
Физиономия Пупокина выразила такое неудовольствие, что я почувствовала себя виноватой в том, что загружаю его лишней работой.
— А кстати, кто этот очкарик? — спросил у начальника Авангард Семенович.
— Понятия не имею. Значит тебе, Пупокин, установить личность похищенного очкарика. Ты слышишь, Пупокин?
— Угу…
— В ближайшие сутки отыскать тело пострадавшего…
— Угу…
— Подождите, — забеспокоился Авангард Семенович, — почему сразу — тело? Может быть, он еще живой? Пусть уж он тогда живого отыщет.
— Слышишь, Пупокин? Пострадавшего отыскать живым!
— Угу…
— А теперь пройди-ка с девушкой, пусть она тебе письменное заявление напишет.
— Угу…
Пупокин провел меня в пустой неуютный кабинет, стал задавать вопросы и что-то строчить на листе бумаги. По выражению его лица я поняла, что ему невыносимо скучно.
«Странная какая-то милиция, — подумала я. — Начальник во время рабочего дня музыку слушает, подчиненным, похоже, вообще ничего не надо. Расскажи я об этом папе — не поверит».
Пупокин между тем начал так часто и широко зевать, что я испугалась, как бы он не вывихнул челюсть. При этом он даже не считал нужным прикрывать рот рукой. Глядя на Пупокина, я подумала, что если за поиски пропавшего возьмется он сам, то не видать больше очкарика. Ни живым, ни мертвым.
Выполнив все формальности, я вышла в коридор. Из соседнего кабинета слышался громкий голос Сковородкина:
— Что поделаешь, Авангард Семенович. Безработица, да. И мы готовы принять к себе на работу, но… Не идет к нам молодежь, понимаете? Видимо, ищет, где работы поменьше, а зарплата побольше. Нам-то уж четвертый месяц не платят. Вот и приходится таких терпеть…
— Ладно, Миш, — это уже Авангард Семенович, — если что — дай мне знать. Хотя и понимаю, может, не положено это, но все-таки… А я при случае забегу. Уж не обессудь, пожалуйста. Не подумай, что от безделья старик мается.
— Что вы! — воскликнул Сковородкин. — Что вы, Авангард Семенович, всегда рад вас видеть! Днем и ночью!
Авангард Семенович приоткрыл дверь.
— О, да меня тут ждут. Что ж, пройдемте, милая дама. Куда же вас провести? Да, не посетить ли нам темную аллею парка? Ведь, насколько я догадываюсь, ко мне вас привело не только это неприятное происшествие…
Глава 12СУДЬБА БРАТЬЕВ БУТИНЫХРассказывает Женя Бутина
Мы вышли на улицу.
— Не понимаю, — сказал Авангард Семенович, — что случилось со Сковородкиным. Он всегда был очень ответственным, и отдел их, сколько я помню, считался не последним в области. А что теперь?
Он погрузился в молчание.
— У меня к вам еще одно дело, — сказала я. Признаться, в эту минуту мои предположения насчет нашего родства с Бутиными показались мне по крайней мере наивными, если не сказать — глупыми. Мне даже неудобно стало посвящать в это Авангарда Семеновича. Однако его реакция на мои слова оказалась поистине непредсказуемой.
— А что, все может быть… — произнес он. — Чем черт не шутит. Меня и самого, если быть откровенным, время от времени посещали такие мысли. А не приходится ли Степан Бутин тем Бутиным… Но в прежние годы об этом не принято было говорить и в архив не так-то просто было попасть. Сейчас, конечно, это возможно. Порыться бы тебе сейчас самой в архиве, поискать кое-какие документы, да, как назло, его заведующий уехал в отпуск. Но даже если бы он был здесь, не думаю, что можно отыскать нужные бумаги за один день. И к тому же далеко не все они в нашем архиве. Ведь кое-что осталось и в Иркутске, и в Санкт-Петербурге. Именно там в последние годы, после разорения кредиторами, жил Михаил Бутин. Я говорю о Михаиле, потому что он был продолжателем рода, но опять же в законном браке-то у него, как ты, наверное, читала, детей не было.
Я кивнула. В прошлом году по истории родного края мы изучали «Дело Бутиных» (хотя подробности книги я, конечно, подзабыла), поэтому мне не пришлось краснеть перед Авангардом Семеновичем.
— Был у него незаконнорожденный сын, — продолжал Авангард Семенович, — но мать увезла ребенка, когда тому не было и года. Следы их затерялись. Ни о его судьбе, ни о судьбе его матери никто ничего не знает.
Авангард Семенович снова замолчал. Я заметила, что каждый шаг дается ему с трудом. Да это и понятно: ведь Авангард Семенович далеко не молод. Время от времени он приостанавливался, вытирал со лба пот и медленно ковылял дальше. Должно быть, по дороге в милицию он израсходовал все свои силы.
Я тоже молчала. Мне нечего было сказать.
— А вообще, судьба братьев трагична, — спустя некоторое время продолжал Авангард Семенович. — А ведь сколько они сделали для нашего края! Подумать только, в восьмидесятые годы девятнадцатого столетия Ильинск считался промышленным и культурным центром всей Сибири! У Бутиных были золотые прииски, фабрики, типография… И чем все кончилось? Разорением! А что стало с дворцом? Его растаскивали все кому не лень! Причем началось это еще при жизни Бутиных, с того момента, как Михаила стали травить кредиторы. Уже тогда, как пишут очевидцы, из дворца исчезали книги, картины и даже… мебель! Разоряли дворец и до революции, и во время, и после нее. В конце концов он сгорел. За десять лет его не только не восстановили, но даже мало-мальски не привели в порядок. Хоть бы коров убрали, что ли! Куда я только не обращался…
Пока Авангард Семенович говорил, у меня на языке вертелся еще один вопрос. И когда он замолчал, я спросила:
— Авангард Семенович, а как вы относитесь ко всем легендам, слухам о Бутинском дворце? Ну например, о духе сгоревшего сторожа?
— Понимаешь, Женя, я материалист. А потому не очень-то увлекаюсь рассказами, в которых есть оттенок таинственности. Но вот то, что под дворцом существуют подземные переходы, и то, что в одном из них хранятся драгоценности, наверное, правда.
Я была согласна с Авангардом Семеновичем. Все эти разговоры о призраке якобы сгоревшего сторожа, который ходит по ночам вокруг дворца, о дурацких совпадениях, наверное, ерунда.