— Не логично, — возразил Лёша. — Тот, кто толкнул тебя под машину, тебя видел, значит, точно знает, как ты выглядишь. Он бы не перепутал.
— Ну тогда я ничего не понимаю! — воскликнула я и закрыла лицо руками.
— Ладно, пока оставим эту тему, — поднялся Лёша. — Собирайся.
— Куда?
— Нужно ещё раз наведаться к Лизе Аршининой, мы же так и не смогли поговорить с ней.
— Точно, — вздохнула я, слезая со стула. — Подожди минут двадцать, мне нужно привести себя в порядок.
Через полчаса мы вышли из дома и уселись в Лёшину машину.
— Кстати, а где она была? — поинтересовалась я, проводя рукой по приборной панели. — Почему ты вчера на такси ездил?
— В тот день, когда на нас напали, — сказал Лёша, заводя мотор, — я бросил её на тротуаре у твоего дома. Жители начали возмущаться, и машину забрал эвакуатор на штрафстоянку.
— Понятно, — пробормотала я и откинулась на спинку сиденья.
— Не кисни, Наташ, — щёлкнул меня по носу Лёшка. — Разберёмся мы со всем!
— Может быть, — равнодушно пожала я плечами, — но Вику и Алину это не вернёт.
Лёша промолчал, всё внимание сосредоточив на дороге.
Остановившись у знакомого дома, мы вошли в подъезд и опять замерли у лифта.
— Ну чего ты? — подтолкнул меня Лёша. — Заходи!
— Не хочу, — заупрямилась я. — Пошли пешком.
— Опять двадцать пять! — закатил глаза Лёшка. — Ну чего ты опять начинаешь? Прошлый раз ездили, и ничего не случилось! Я не пойду пешком на девятый этаж!
— Значит, езжай сам, я пойду одна, — не уступила я.
И тут Лёша сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он шагнул ко мне, в одно мгновение обхватив за талию, закинул меня на плечо и вошёл в лифт.
— Эй, отпусти немедленно! — заколотила я его по спине кулаками. — Ты нарушаешь Конвенцию по правам человека! Я подам на тебя в суд!
— Подавай, — усмехнулся Лёшка, но отпустил меня только тогда, когда лифт стал подниматься.
— Да как ты мог! — чуть не зарыдала я. — Я боюсь здесь ездить, он дурацкий, этот лифт! Что ты будешь делать, если он застрянет, здесь даже нет кнопки вызова диспетчера!
— Прекрати истерику, — велел мне Лёша, спокойно опираясь на стену. — Ничего не случится. Одна минута — и мы наверху.
Но то ли день сегодня был не наш, то ли я накаркала — лифт неожиданно странно дёрнулся и остановился. Дверь его не открылась.
— Ну что я говорила! — впала в панику я, подойдя к проволочной двери и взглянув вниз. — Он застрял, застрял!
— Точно ведьма, — пробормотал Лёша, вытаскивая мобильный.
— У женщин хорошо развита интуиция, — возразила я. — И вообще, нечего обзываться, сделай что-нибудь!
— Успокойся, я что-нибудь придумаю, — буркнул Лёша, набирая чей-то номер.
— А если трос оборвётся? — шёпотом пробормотала я, замирая от ужаса.
— Замолчи! — прикрикнул на меня Лёшка. — Опять накликаешь!
— Ага, я ещё и виновата!
— Наташ, не выводи меня из себя, — свирепо взглянул на меня Лёшка.
Я тут же замолчала, поняв, что довела его до бешенства своим нытьём. Да, мне нужно пересмотреть своё поведение, иначе я рискую потерять Лёшу. Ну кто захочет терпеть рядом с собой такую истеричку?!
Лифт неожиданно дёрнулся и ухнул вниз. Лёша побледнел, видимо, подумав, что очередное моё пророчество сбылось. Но, к счастью, ничего страшного не произошло. Лифт замер на первом этаже, дверь открылась, пропуская нас на волю.
— Слава Богу! — выдохнула я.
— Мог бы и вверх подняться, а не обратно вниз ехать, — проворчал Лёша, пряча телефон и с тоской глядя на лестницу, по которой нам придётся подниматься.
— Скажи спасибо, что он вообще нас отпустил! — фыркнула я. — Пошли!
На девятый этаж мы поднимались, казалось, минут двадцать и оба поняли, что пора записываться в тренажёрный зал, ну или хотя бы бегать по утрам. Наконец добравшись до вершины, мы оба рухнули на грязные ступеньки и прислонились друг к другу, тяжело дыша.
— Закончим это дело — сразу же начну бегать, — выдохнула я, утирая потный лоб.
— Вместе начнём, — пообещал Лёшка. — Чувствую себя старой развалиной.
— Сколько тебе лет? — спросила я, а Лёша отчего-то расхохотался. — Ты чего? — удивилась я.
— Такое чувство, что мы только знакомимся, — продолжил смеяться он, утирая слёзы, выступившие от смеха. — Поднимаемся такие незнакомые по лестнице, потом понимаем, что у нас много общего, в частности, то, что слово «спорт» знакомо нам только по книжкам, и решаем познакомиться.
— Видимо, физические нагрузки плохо на тебя действуют, — озабоченно взглянула я на него и даже потрогала лоб. — Бред какой-то несёшь.
— Шутить пытаюсь, — отозвался Лёшка. — Двадцать восемь, а что?
— Ничего, просто спросила, — пожала плечами я и поднялась. — Звони.
Лёша ткнул пальцем в звонок, и за дверью опять раздался многоголосый лай. И опять никто не открыл.
— Дежавю, — поёжилась я и позвонила в соседнюю дверь, к словоохотливой Галине Ивановне.
— Ой, это опять вы! — узнала нас бабуля. — Проходите!
Мы вошли в тесную прихожую и остановились у двери.
— Лиза что, так и не появилась? — спросила я, замирая.
— Нет, — всхлипнула старушка, утирая слёзы кончиком фартука. — С ней что-то случилось, я чувствую! Не могла она бабушку бросить! Мне сегодня врач звонил из дома инвалидов, интересовался Лизонькой. Плату пора вносить, а она всё не приходит! Где она — ума не приложу! Хоть бы жива была!
— Послушайте, ну может, вы знаете, куда она могла подеваться? Может, она что-то говорила, перед тем как исчезла? Когда вы видели её в последний раз?
— Да ничего она мне не говорила, — махнула рукой Галина Ивановна. — Я в тот день из магазина шла, поднялась, выхожу из лифта, а тут Лизка. Нырнула туда. Я только поздороваться успела, а она лишь кивнула и всё. Странная такая, злая очень, глаза молнии метали. Никогда её раньше такой не видела.
— Число не помните?
— Нет, память-то уже не та, — развела руками бабуля. — Ребятки, помогите найти Лизоньку, всё сердце уже изболелось за неё.
— Мы сделаем всё возможное, — пообещала я и открыла дверь.
— Подождите! — остановила нас старушка и скрылась в кухне.
— Что ещё? — Лёша взглянул на меня, а я в ответ лишь пожала плечами.
— Вот, возьмите, — появилась, наконец, Галина Ивановна и протянула пакетик с румяными пирожками. — Сама пекла, с вишнёвым вареньем.
— Спасибо большое, — улыбнулась я, забирая пакетик из её рук.
— На здоровье! — попрощалась старушка и закрыла за нами дверь.
— Вот видишь, она старая какая, а на лифте ездит! — упрекнул меня Лёшка.
— Хочешь попробовать ещё раз? — насупилась я. — Вперёд! А я как-нибудь по лестнице!
— Ну ладно тебе, не бурчи, — чмокнул меня в щёку Лёшка. — Пойдём.
Выйдя из подъезда, мы уселись в машину. Лёша тут же потянулся к пирожкам, а я шлёпнула его по руке.
— Ты чего? Жалко, что ли?
— Куда грязными руками! Смотри, какой этот подъезд, а ты за перила хватался, я видела! Откуда ты знаешь, кто там живёт? Может, алкаши какие или наркоманы!
— Ну всё-всё, не воспитывай, — вздохнул Лёша. — Просто есть очень хочется, когда ещё домой!
Ничего не сказав, я вытащила из сумки упаковку влажных салфеток и протянула ему.
— Ты моя спасительница! — обрадовался Лёшка.
Вскоре мы уже ели вкуснейшие пирожки с нежным, в меру сладким вареньем.
— Бабуля — кулинар от Бога! — оценил способности Галины Ивановны Лёша, облизывая пальцы. — Ничего вкуснее в жизни не ел!
— Вот закончим расследование — буду тебе пирожки каждый день печь, — пообещала я. — Поехали, Лёш.
— А ты умеешь?
— Научусь, — улыбнулась я. — Вон, у Галины Ивановны мастер-класс попрошу. Будешь самым толстым милиционером в городе.
— Коварный план, — засмеялся Лёшка. — Согласен, но только в том случае, если ты будешь самой толстой девушкой в городе. Будем, такие колобки, кататься по улицам! Тогда уж точно на девятый этаж не поднимемся!
— Ну так и в лифт не влезем! — подхватила я. — В дверях застрянем!
Шутя, мы выехали на проспект и направились к дому инвалидов, где лежала бабушка Лизы.
Дом инвалидов оказался громадным зданием п-образной формы, прятавшимся в огромном парке. Здание было выкрашено весёленькой жёлтой краской, к крыльцу вела широкая асфальтированная дорожка, по бокам которой росли берёзы. Наверное, летом здесь очень красиво.
Войдя в светлый чистый холл, мы направились к стойке дежурной медсестры.
— Подскажите, пожалуйста, в какой палате лежит Аршинина Антонина Фёдоровна? — обратился Лёша к молоденькой медсестре с короткой, под мальчика, стрижкой.
Девушка улыбнулась, кокетливо поправила волосы и, хлопая ресницами, защёлкала мышкой компьютера.
— Простите, но Аршининой у нас нет, — через минуту сообщила она.
— Как нет? — растерялась я. — Может, ещё раз посмотрите?
— Девушка, я что, непонятно говорю? — рявкнула на меня девица. — Нет у нас Аршининой.
— Риточка, — обаятельно улыбнулся девушке Лёша, облокотившись на стойку. — Может, мы ошиблись в фамилии. Здесь у вас должна лежать женщина, Антонина Фёдоровна, внучка у неё Лиза Аршинина.
— Ой, а откуда вы знаете, как меня зовут? — глупо спросила девушка.
— У вас на бейджике написано, — ехидно ухмыльнулась я, поворачиваясь к девушке спиной и складывая руки на груди.
— Ой, ну да, конечно… — смутилась девушка и опять заглянула в компьютер. — Да, есть такая, только она не Аршинина, а Звонарёва. А внучка у неё Елизавета Аршинина, вы правы, она за бабушку деньги вносит. Палата двести восемьдесят шесть. Это второй этаж.
— Спасибо большое, вы нам очень помогли, — кивнул ей Лёша и, подхватив меня под руку, потащил к лестнице.
— Профессиональный обольститель! — не смогла не прокомментировать я его поведение.
— Наташенька, нужно уметь находить подход к людям, — довольно улыбнулся Лёша.
— О да, особенно к молоденьким девушкам!
— Ты что, ревнуешь?!
— Вот ещё, — фыркнула я, чувствуя, как предательская краска заливает лицо.