– Зачем ты мне помогаешь? – не выдержала я.
«Почему до сих пор дружишь с монстром, который забрал твою жизнь?»
Мия остановилась, услышав вопрос, но не обернулась. Она боролась с этим желанием. Я чувствовала, как ей хотелось подбежать, ударить несколько раз, встряхнуть, накричать, наказать за все глупости и только потом обнять, не выпуская долго из объятий.
– Я захотела тебе помочь, что бы ни случилось, и сделала это, несмотря на риск. Дальше твой ход, королева. – Девушка засунула руки в карманы пальто. – И, кстати, советую на будущее придумывать мотивацию не только себе, но и другим персонажам. Картонные герои не двигают сюжет, а портят его.
«Я сохранила свою человечность, как ты и просила», – прозвучал в мыслях ее голос.
Ответ удивил, но к чему был совет, я не поняла. Еще никто из друзей, которых я предала, не говорил спустя столько лет так просто, без фальши. Мы все когда-то дали обещания и клятву держаться вместе и помогать друг другу. К сожалению, после той ночи, когда королевство распалось, я думала, что потеряла их навсегда. Все-таки ошиблась, ведь Мия – тот самый ангел, который никогда не отвернется от тебя, сколько бы ножей ни летело в его сторону.
«Никогда не теряйте человечность. Не давайте жажде победить себя», – пронеслись эхом слова, которые я говорила каждому после того, как обратила в бессмертных чудовищ. В вампиров.
Ночь IXТвое время истекло
Дмитрий привез меня домой, ничего не заподозрив. Мужчина заметил новый рюкзак, но, как ни странно, ничего не спросил, а может, и вовсе подумал, что он давно был. Это неважно. Главное, что водитель не вмешивался и не допрашивал. Лишь когда я вышла из машины, задержал, схватив за запястье.
– Я знаю, что ты вернулась, – почти прошептал Дмитрий.
– Побежишь докладывать новость Лилиане? – с издевкой спросила я, заглядывая в его глаза, в которых перемешались страх и ненависть. Все как я любила.
– Если что-то натворишь, то да.
Его угроза ничуть не пугала, а только вызывала смех. Дмитрий пытался выглядеть телохранителем, крутым парнем, но больше всего он походил на испуганного маленького щенка, которого выбросили в мусорный бак в центре города. Бедняга, не повезло ему в этой и во всех прошлых жизнях тоже.
– Поторопись, – бросила я с ухмылкой и выдернула руку. – На твоем месте я бы нашла другой способ заработать «легких денег». Слышала, что король вампиров не любит, когда кто-то за его спиной нарушает правила и законы.
– Королю плевать на нас. – В его глазах сверкнула ненависть.
– Что ж, время покажет. Если тебе дорога Зои, то покинь этот театр с ней раньше, чем я разрушу его.
Интересно, что бы он сказал Камилле? Догадываюсь, дал бы бессмысленные советы, как правильно вести себя и почему нужно слушать мать, работающую с утра до ночи. Какие же все стали скучные во время Ками. Неужели им так много платила Лилиана за этот скучный цирк?
Лилиана хорошо постаралась с жильем, но вот почему-то самое главное не убрала с моих глаз – розы. Я говорила ей сжечь эти ненавистные цветы, но женщина не послушала, из-за чего наш план сорвался снова. Если бы она выполнила все, как я просила, то Камилла бы продолжала жить и верить всем. Но нет, Сойлер не послушала меня в очередной раз.
Задержав взгляд на алой розе, я вспомнила, как Ками почти что сорвала ее и погрузилась в сон прошлого. На этот раз я подошла и прикоснулась к лепесткам. Воспоминания лезли в голову, но я упорно старалась их игнорировать. Злость душила, рвала на части. Хотелось сорвать цветок и смять так, чтобы он больше не смог цвести. Я поддалась порыву эмоций, и уже в следующую секунду роза крошилась в сжатом кулаке. Вскоре ее остатки приземлились в мутную воду фонтана, который располагался в центре двора, а вокруг него росли те самые цветы. На миг показалась кровь, вытекающая из круглого источника. Я зажмурилась и отошла подальше. Чертовы воспоминания! Ненавижу их! Чтобы не позволить им завладеть мной, я поспешила в дом. Нужно отвлечься и подготовиться ко дню рождения Анны.
Женщина находилась тут, я это чувствовала; ощущала ее присутствие за таинственной дверью, куда запрещалось входить Ками. Стараясь не думать ни о чем, я направилась к лестнице, где столкнулась с Зои. Увидев меня, служанка заметно напряглась, но пыталась не подавать виду. У нее плохо с самоконтролем. Бессмертная не справлялась с чувствами и эмоциями, хотя при Ками она держалась отлично. Сияла как никогда. Но со мной же Зои соблюдала дистанцию. Боялась, что отниму ее сердце. Смешно становилось от одной лишь мысли об этом. Я преградила ей путь, положив руку на перила. Бессмертная застыла, переведя испуганный взгляд на меня. Усмехнувшись, я пропустила несчастную, а сама поспешила к себе в комнату. Уже там с облегчением плюхнулась на кровать и откинула рюкзак Мии в сторону. Веселье только начиналось, а я чувствовала себя слишком уставшей, мечтая об одном: отправиться спать. Желательно заснуть еще на сто лет в лабиринте. Меня разбудили, заставили заключить сделку, обещая новую жизнь без воспоминаний о прошлом, но не исполнили ничего из перечисленного и натворили в городе множество проблем, от которых король наверняка был в бешенстве. Лили заигралась, позабыв о том, кого она пробудила. Что ж, пора менять правила игры. Королева не любила, когда ей лгали.
Чтобы не вызвать лишних подозрений у Лилианы, я слушала все ее указания. Надеюсь, Зои не сказала ей о моем возвращении, а если и проболталась, то Лилиана, видимо, не поверила ей, посчитав, что я опять заснула и приняла таблетки. Правильно делала, потому что наша игра становилась интересной. Было весело наблюдать за тем, как Сойлер играла заботливую мать и лгала. Актриса из нее, конечно, не профессиональная, но пойдет. В нашей сделке Камилла не должна была первой заметить в матери странности, однако заметила.
Когда служанка помогла надеть длинное черное платье с красными узорами и бархатной пышной юбкой с небольшим разрезом справа, мать попросила оставить нас наедине. Зои, кивнув, покинула комнату. Поскольку Ками практически всегда в натянутых отношениях с матерью, я изображала хладнокровное и сердитое лицо, избегая взгляда бессмертной.
– Сегодня днем я была неправа, – виновато признала поражение Сойлер. Я продолжала смотреть в окно, притворяясь, что не слышала никого. – Прости, что заставила учить вальс и забрала книгу. Ками, ты прекрасно знаешь, что мне тяжело…
– Тяжело работать или держать все под контролем? – скептически уточнила, встретившись взглядом с ней.
Бессмертная помедлила, переосмысливая вопрос. Наверное, заметила, что проигрывала в игре, но все равно продумывала новые ходы. Ее попытки не гарантировали успех, но я не выдавала себя, оставаясь в маске мертвой дочери, на которую, по словам Лили, была похожа.
– Ты права, я отвлеклась и загрузила тебя ненужным.
– А сейчас просишь прощения и думаешь, что снова станешь хорошей, заботливой матерью?
– Если дашь мне шанс.
– И какой он по счету? Пятый? Десятый?
Я не сводила с нее острого взгляда. Лилиана не теряла гордости, продолжая давить на несчастные отмазки с работой.
В спальне повисла натянутая, словно струна, пауза.
– Твоему отцу я тоже давала множество шансов, – резко сменила тему Лили. Молодец, неплохая попытка отвлечь. Завидую такому мастерству. – Он их использовал, но так и не понял свою ошибку.
– Что за ошибка? – изобразила заинтересованность, хотя знала ответ. Просто было любопытно, какую ложь она выдумала на этот раз.
– Он ошибался в том, что всегда и во всем прав. Николай любил драмы и истории, где в конце всегда начинались войны и кровопролития. Однако твой отец сам стал героем истории с трагическим концом. Я уговаривала его не создавать конфликты и интриги среди политики, ведь в стране и так царил хаос, но меня никто не послушал. В конце концов он поплатился за свое развлечение.
Впервые услышала горькую правду от нее. Надоело лгать или устала прятаться за сладкой ложью? Без понятия.
– Ты узнала, кто его убил? – вспомнила я наш недавний разговор. – Сегодня ты упоминала, что знаешь убийцу.
– Да, у меня есть подозрение на одного человека из кругов нашей организации, но сегодня я хочу убедиться в своих догадках.
– Что ж, надеюсь, убийца найдется и будет как следует наказан.
Я знала, кто он, но держала язык за зубами.
– Перед смертью твой отец попросил, чтобы я позаботилась о тебе и обеспечила лучшее будущее. – Лилиана замолчала и открыла красную бархатную коробочку, что все время держала в руках. – Подарок, который он хотел подарить любимой дочери, но не успел.
Подарок, к сожалению, предназначался не мне, а настоящей дочери, которая вместе с ним умерла в ту ночь. Мужа Лилианы убили, а маленькая Камилла задохнулась дымом, пока огонь поглощал особняк. Я не понимала, зачем бессмертная дарила мне то, что должно было принадлежать ее дочери.
В коробочке лежал украшенный черными бриллиантами тоненький чокер с подвеской в виде серебряного полумесяца, переливающегося при попадании света. Мое сердце сжалось от острой боли, как будто кто-то вонзил острую иглу. Я не могла принять подарок из-за мук совести, которая проснулась, но сейчас нужно было внушить, что Камилла – это я… Та девочка с крохотными ручками и ангельскими голубыми глазками, что заглядывали тебе прямо в душу. Девочка, у которой отняли самое дорогое – детство и жизнь. Девочка, чье хрупкое сердце остановила смерть. Знаю, Лилиана стала бы счастливой матерью и прожила прекрасную жизнь обычного человека, если бы ее муж последовал совету не вмешиваться туда, куда не просили. У всех есть прошлое и слабости, ради которых мы жертвуем многим. У Лилианы это семья. Будучи вампиром, она пожертвовала собой, надеясь вернуть мужа и дочь, но судьба посмеялась над ней.
Я натянуто улыбнулась, позволяя надеть чокер. После этого Лилиана поправила мои распущенные волосы и крепко обняла. Не ожидала подобной реакции, но не оттолкнула Лили, поглаживая по спине. Объятие оказалось нежным и теплым. То, чего не хватало всю жизнь; то, чего я лишилась в детстве. Материнская любовь всегда согревала и дарила надежду, но не мне. В моей жизни не было места настоящей любви и вниманию родителей. Я воспитывалась и выросла по другим правилам, где главное – выжить. Собственный опыт показал, что эмоции и чувства делали нас слабыми. Из-за них человек становился уязвимым, терял самоконтроль. Таких, как я, считали чудовищами, дьяволами, демонами, вампирами, но никто не знал, чем им пришлось пожертвовать. Ни один никогда не спросил, кто или что их сделали такими.